Франсуа I де Бо

Франсуа I де Бо фр. François I des Baux итал. Francesco I del Balzo<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб дома де Бо</td></tr>
Граф Андрии
1351 — 1352
Предшественник:	Бертран III де Бо
Граф Монтескальозо и Сквиллаче
1351 — 1422
Предшественник:	Бертран III де Бо
Преемник:	Гильом II де Бо
Сеньор де Берр
1351 — 1422
Предшественник:	Бертран III де Бо
Преемник:	Гильом II де Бо
Герцог Андрии
1352 — 1422
Преемник:	Гильом II де Бо
Рождение:	ок. 1330
Смерть:	1422(1422)
Род:	де Бо
Отец:	Бертран III де Бо
Мать:	Маргарита д'Онэ

Франсуа I де Бо (Франческо I дель Бальцо, фр. François I des Baux, итал. Francesco I del Balzo, ок. 1330—1422) — граф Андрии, Монтескальозо и Сквиллаче, сеньор де Берр, де Мизон и де Тиано с 1351, герцог Андрии с 1352.

Биография

Сын Бертрана III де Бо, графа Андрии, и Маргариты д'Онэ.

В 1350 женился на Маргарите Анжу-Тарентской, дочери Филиппа I Тарентского и внучке Карла II. В том же году был назначен королевой Джованной губернатором Неаполя. В 1352 королева сделала Франсуа герцогом Андрии, и в том же году приказала его арестовать и бросила в тюрьму, где он пробыл около 11 лет. Причины такой перемены настроения Джованны неизвестны, историки строили различные предположения: быть может, она хотела отомстить за то усердие, с которым отец Франсуа Бертран преследовал убийц Андрея Венгерского, а возможно, что она опасалась усиления рода де Бо д'Андрия. Учитывая то, что известно о характере этой королевы (капризной и неумной), можно предполагать любые причины. На Маргариту Тарентскую опала не распространилась и она осталась при дворе.

Вероятно, после смерти Людовика Тарентского в 1362, Франсуа добился, чтобы королева посетила его в тюрьме. После этого он был столь же неожиданно освобожден. Причины этого также неизвестны; современники считали, что герцог, будучи самым обаятельным и красноречивым мужчиной в королевстве, сумел произвести на Джованну впечатление и убедил отпустить его. По мнению современных историков (Презенцано), и арест и освобождение могли быть связаны с обычной борьбой придворных группировок, которая в Неаполе была весьма жестокой.

В январе 1364 произошла очередная яростная ссора между королевой и её новым мужем Хайме Майоркским. Роберт, принц Тарентский, опасаясь, что Хайме может однажды ночью попытаться убить королеву, приставил к ней свою жену Марию де Бурбон и сестру Маргариту, герцогиню Андрии. Этот случай наглядно показывает атмосферу, царившую при неаполитанском дворе.

В том же году Роберт Тарентский умер и Франсуа начал борьбу за наследство с его братом Филиппом II, а также с Уго Сансеверино, своим давним и непримиримым врагом. Вооружённый конфликт продолжался с перерывами в течение десяти лет, несмотря на неоднократные попытки римского папы добиться мира. Во время одного из перемирий дочь Франсуа Антония была выдана замуж за Федериго III Арагонского, короля Сицилии, как залог примирения между Неаполем и Сицилией.

В 1373 Филипп II, последний представитель Тарентского дома, умер, и Жак де Бо, сын Франсуа, унаследовал все его владения и титулы. Война против Сансеверино не прекращалась, и, чтобы избежать вовлечения в эту борьбу всего королевства, Джованна 6 августа 1373 издала указ, который запрещал её подданным поддерживать обоих противников. Возросшие амбиции герцога Андрии вызывали неприязнь знати и подозрения у королевы. Предупреждённый о её враждебных намерениях и получивший от неё требование вернуть Сансеверино замок Матеру, захваченный у этого семейства, Франсуа покинул Неаполь и укрылся в своем замке Тиано. После нескольких попыток вызвать его ко двору, Жанна приказала графу Сансеверино осадить замок. После нескольких месяцев осады Франсуа ускользнул из Тиано с несколькими верными и бежал в Прованс, в то время как его сын Жак укрылся в своих владениях в Греции.

Получив финансовую помощь от своего родственника папы Григория XI, герцог набрал в Провансе и Ломбардии армию в 15 тыс. человек. Во главе этого войска он вторгся в королевство, взял Аверсу и осадил Капую. Джованна пыталась собрать против него войска, но у неё не хватало денег заплатить капитанам наёмных отрядов. 8 апреля 1374 королева обвинила Франсуа де Бо в мятеже и оскорблении величества и заявила о конфискации его владений в Неаполитанском королевстве и графствах Прованс и Форкалькье. Это было все, что она могла сделать. К счастью для неё, герцог Андрии посетил в Казалуче, неподалеку от Аверсы, своего почтенного кузена Раймонда де Куртезона, графа Солето, чьи горячие упреки заставили его прекратить враждебные действия и вернуться в Прованс (1374). Его армия, оставленная без командования и без оплаты, грабила Апулию, и Джованна могла это остановить только заплатив этим наёмникам. Она приказала своему сенешалю в Провансе Фульку д'Агу описать земли герцога Андрии и раздать их своим верным.

Избрание в Риме в 1378 папы Урбана VI, врага Джованны, привело к новому конфликту. Урбан постарался объединить врагов королевы. Он передал Неаполь Карлу Дураццо, находившемуся в Венгрии, и послал к нему Франсуа с буллой об инвеституре. Карл принял это предложение и отправился в Рим, где был коронован папой как Карл III. Франсуа вместе с ним вошёл в Неаполь, ведя под уздцы лошадь королевы Маргариты Дураццо. Новый король осыпал его милостями. Он вернул Франсуа все его владения в Неаполитанском королевстве и Провансе, в октябре 1382 назначил его своим советником и приказал своим чиновникам в землях Бари и Базиликаты защищать владения герцога Андрии, отсутствующего по причине королевской службы. Более того, он приказал снабдить продовольствием город Андрию, страдавший от сильного голода.

Верный Карлу III, Франсуа иначе относился к его наследнику Ладислао. Луи II Анжуйский, находившийся тогда в Провансе под опекой матери — королевы Марии де Блуа, претендовал на трон Неаполя. В то время, когда Карл III в 1385 покинул Неаполь, чтобы принять корону Венгрии, герцог Андрии был направлен в Авиньон штатами Прованса, чтобы принести от их имени оммаж Луи и его матери. С этого времени о нём больше ничего не известно, кроме предоставления вольностей жителям Берра в 1389.

Умер он в 1422, в возрасте 92 лет.

Семья

1-й брак (1350): Маргарита (ок. 1325—1380), принцесса Тарентская, дочь Филиппа I Тарентского и Екатерины Валуа-Куртене

Дети:

• Жак де Бо
• Антония де Бо

2-й брак (1381): Свева Бо дез Юрсен (дель Бальцо-Орсини), дочь Никколо Орсини, графа ди Нола, и Жанны де Сабран

Дети:

• Маргарита де Бо (1394—1469). Муж (май 1405): Пьер I де Люксембург-Сен-Поль (1390—1433) — граф де Бриенн, де Конверсано, де Сен-Поль и де Линьи
• Гильом II де Бо, герцог Андрии
•  ? Бьянкино дель Бальцо. Предположительно, младший сын Франсуа (возможно бастард), родоначальник и поныне существующего итальянского дома дель Бальцо, взявшего себе имя и герб дома де Бо.

Литература

• Balzo di Presenzano A. del. A l'asar Bautezar! I del Balzo ed il loro tempo. Napoli, 2003
• Barthélemy L. Inventaire chronologique et analytique des chartes de la maison des Baux. Marseille, 1882
• Noblemaire G. Histoire de la maison des Baux. P., 1913

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/NEAPOLITAN%20NOBILITY.htm#Francescodied1422 FRANCESCO del Balzo]
• [www.famigliadelbalzo.it/biografie.html Biografie]
• [www.nobili-napoletani.it/del_Balzo.htm Famiglia del Balzo]

Отрывок, характеризующий Франсуа I де Бо

– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.