Хорнби, Ник

Ник Хорнби
Nick Hornby
Место рождения:	Редхилл, Суррей, Великобритания
Род деятельности:	прозаик
Годы творчества:	1983 — по сей день
Направление:	современная литература
Жанр:	романы, эссе, автобиография
Язык произведений:	английский
Премии:	BAFTA (2016)
[www.myspace.com/nicksbooks pace.com/nicksbooks]

Ник Хо́рнби (англ. Nick Hornby; род. 17 апреля 1957) — британский писатель. В своих произведениях он часто затрагивает тему современной популярной культуры; героями его произведений часто являются молодые люди, ведущие бесцельный образ жизни. Некоторые из его произведений («Футбольная горячка», «Hi-Fi», «Мой мальчик») были экранизированы. Автор сценариев к мелодрамам «Воспитание чувств» (2009) и «Бруклин» (2015), отмеченных номинациями на премии «Оскар» и BAFTA.

Биография

Хорнби родился 17 апреля 1957 года в городе Редхилл в графстве Суррей неподалёку от Лондона. Когда ему было 11 лет, его родители развелись, и, чтобы как-то это пережить, Хорнби увлёкся футболом и стал болельщиком лондонского футбольного клуба «Арсенал». О сохранившемся у него на всю жизнь чувстве болельщика он рассказывает в своей автобиографической книге «Футбольная горячка».

После окончания мэйденхэдской грамматической школы Хорнби изучал английскую литературу в Кембриджском университете, после чего преподавал там английский язык, в том числе иностранным студентам. В 1983 году он начал свою карьеру писателя и журналиста.

Сейчас Ник Хорнби живёт в районе Хайбери в северном Лондоне, откуда рукой подать до стадиона его любимой футбольной команды «Арсенал».

Личная жизнь

В 1993 году у Хорнби и его жены Вирджинии Боуэлл родился сын Дэнни. У него определили аутизм, после чего Хорнби принял участие в учреждении благотворительной организации для аутичных детей Tree House. Ей, в частности, он пожертвовал значительную часть доходов от продажи антологии «Объяснение с ангелом».

Библиография

Художественные произведения

• Hi-Fi / High Fidelity (1995)
• Мой мальчик / About a Boy (1998)
• Как стать добрым / How to Be Good (2002)
• Долгое падение (2006) / A Long Way Down (2005)
• Слэм / Slam (2007)
• Голая Джульетта (2010) / Juliet, Naked: a novel (2009)
• Смешная девчонка (2015)

Автобиографические произведения

• Футбольная лихорадка (иначе: Футбольная горячка) / Fever Pitch (1992)
• 31 песня / 31 Songs (2003)
• Логорея / The Polysyllabic Spree (2004)
• Housekeeping vs. the Dirt (2006) (не издавалось на русском)

Антологии

• My Favourite Year: A Collection of Football Writing (1993) (не издавалось на русском)
• The Picador Book of Sportswriting (1996) (не издавалось на русском)
• Объяснение с ангелом / Speaking with the Angel (2000)

Ссылки

• [www.nickhornbyofficial.com/ Официальный сайт Ника Хорнби] (англ.)
• [www.nicksfans.com/ Nick’s Fans — сайт поклонников Ника Хорнби] (англ.)

Отрывок, характеризующий Хорнби, Ник

– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.