Центральное бюро астрономических телеграмм

Центральное бюро астрономических телеграмм (ЦБАТ, англ. Central Bureau for Astronomical Telegrams, CBAT) - официальный центр по сбору и распространению информации обо всех типах астрономических наблюдений, касающихся объектов всех видов (планет, спутников, астероидов, комет, звёзд и т.д.), а также всех видов небесных явлений (вспышек сверхновых и новых, метеорных потоков и т.д.), носящих постоянный или временный характер. ЦБАТ определяет приоритет открытия, время открытия и окончательные названия обнаруженных объектов. ЦБАТ готовит и распространяет от имени Международного астрономического союза (МАС) циркуляры Международного астрономического союза — IAUC (International Astronomical Union Circulars).

В период с 1920 по 1992 год, ЦБАТ отправлял телеграммы только в экстренных случаях, большинство циркуляров отправлялись обычной почтой. С середины 1980-х годов циркуляры МАС и Центра малых планет (ЦМП) стали доступны в электронном виде. После 1992 года, когда телеграммы прекратили рассылаться, название «телеграмма» осталось в силу исторических причин, и сейчас сообщения ЦБАТ называются, как «Электронная телеграмма» Центрального бюро астрономических телеграмм.

ЦБАТ является некоммерческой организацией, но взимает плату за свои услуги для финансирования своей дальнейшей деятельности.

История

Центральное бюро было основано Астрономическим Обществом (Astronomische Gesellschaft) в 1882 году в Киле, Германия. Во время Первой мировой войны оно был перенесено в обсерваторию Копенгагенского университета в Копенгаген, Дания. В 1922 году МАС создал Центральное бюро астрономических телеграмм (Bureau Central des Télégrammes Astronomiques), которое оставалось в Копенгагене до 1965 года, а затем оно переехало в обсерваторию Гарвардского колледжа, где работает под управлением Смитсонианской астрофизической обсерватории. ЦБАТ в настоящее время находится в Кембридже, штат Массачусетс.

Ссылки

• [www.cbat.eps.harvard.edu/index.html МАС: Центральное бюро астрономических телеграмм]. Домашняя страница  (англ.)
• [www.everythingintheuniverse.com/node/33 The Central Bureau for Astronomical Telegrams: A Case Study in Astronomical Internationalism]  (англ.)(Центральное бюро астрономических телеграмм: Техника обучения астрономическому интернационализму)

Отрывок, характеризующий Центральное бюро астрономических телеграмм

– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.