Чера (династия)
Чера (там. சேரர்) — дравидийская тамильская династия, правившая в Южной Индии в период с I по XII век. В ранний период, государство Чера охватывало значительную часть территории Кералы, Конгунада, округа Салем, Дхармапури и южную часть округов Нагапаттинам и Тируварур. Столицей династии был город Ванчимутур в современном керальском округе Идукки[1]. Во II веке столица была перенесена в Карур (Карурванчи)[1]. Период правления первой династии Чера подошёл к концу в III веке. На смену ей пришла вторая династия, правившая с IX по XII век. Столица государства в этот период переместилась в портовый город Музирис.
Правители династии Чера часто вступали в военные конфликты с соседними тамильскими государствами Пандья и Чола. В период правления династии наступил расцвет торговли специями, слоновой костью и драгоценными камнями. Оживлённая торговля осуществлялась с Месопотамией, Египтом, Грецией, Римом, Финикией и Аравией. Археологические свидетельства тому были найдены на Малабарском побережье, в основном в виде греческих, римских и арабских монет. Музирис упоминается в трудах древних авторов, в частности, в древнегреческой лоции «Перипл Эритрейского моря», где он описывается как речной порт возможно в районе современного Кодунгаллура.
Правители династии Чера поклонялись Богине-матери Коттаве, аналогу Деви в современном индуизме. В период правления династии, в регионе также были распространены традиции буддизма и джайнизма. Около 800 года наступил период возрождения династии с приходом к власти Кулашекхары, правившего из Кодунгаллура и положившего начало второй династии Чера. Правители Чера последовавшего за этим периода были индуистами и правили под духовным руководством брахманов. Брахманская община Кералы в то время состояла из 32 общин, четыре из которых были представлены двумя брахманами в совете при дворе царя Черы. Династия прекратила своё сущесствование в 1102 году, после того, как царь Чола захватил и разрушил столицу государства Чера. Последний из Кулашекхаров, Рама Кулашекхара, перенёс столицу государства в Коллам и правил оттуда. Он успешно отразил атаку правителей Чола, но не смог остаться у власти из-за вражды с брахманами. Под его руководством осталась лишь южная часть Кералы — государство, называвшееся Венад. Остатки второй династии Чера положили начало династии Траванкора.
Напишите отзыв о статье "Чера (династия)"
Примечания
Литература
- Mahavidwan R.Raghava Iyengar, Vanjimanagar (1918, 1932) University of Madras
- [inscriptions.whatisindia.com Inscriptions of India — Complete listing of historical inscriptions from Indian temples and monuments]
- Tamil Coins, R. Nagasamy — tamilartsacademy.com/books/coins/chapter01.html
- A magnum opus on Tamil-Brahmi inscriptions — Book review — www.hinduonnet.com/fline/fl2013/stories/20030704000207100.htm
- Mahavamsa — lakdiva.org/mahavamsa/
- Aihole Inscription of Pulakesi II — www.mssu.edu/projectsouthasia/HISTORY/primarydocs/Epigraphy/AiholeInscription.htm
- Asoka’s Rock Edicts — www.mssu.edu/projectsouthasia/history/primarydocs/AshokanEdicts/rockedicts.htm
|
Династия Чера на Викискладе? |
|---|
Отрывок, характеризующий Чера (династия)
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
