Шаплен, Жан

Жан Шаплен
фр. Jean Chapelain
Дата рождения:	4 декабря 1595(1595-12-04)
Место рождения:	Париж
Дата смерти:	22 февраля 1674(1674-02-22) (78 лет)
Место смерти:	Париж
Род деятельности:	поэт, литературный критик
Язык произведений:	французский

Жан Шаплен (фр. Jean Chapelain, 4 декабря 1595, Париж — 22 февраля 1674, там же) — французский поэт и литературный критик XVII века.

Биография и литературно-критические труды

Сын нотариуса. В юном возрасте изучил латынь и греческий, а затем испанский и итальянский языки. Приобрёл известность и расположение кардинала Ришельё благодаря своему предисловию к поэме Марино «Адонис» (L’Adone), впервые опубликованной в Париже в 1623 г. В дальнейшем, твёрдо встав на классицистические позиции, от этого предисловия, где содержалось компромиссное решение проблемы «удовольствия» и «пользы» в искусстве, Шаплен стремился отречься.

Посещал отель Рамбуйе, поддерживал дружеские отношения с Монтозье, Рецом, мадам де Севинье. После смерти кардинала был близок к Кольберу, которому доставлял списки французских и иностранных писателей, достойных королевской пенсии.

Избранный в 1634 году членом Французской академии (кресло № 7), он пришёл к идее о необходимости составить словарь французского языка и, по поручению кардинала, составил план академического словаря, исполнение которого прославило академию.

Письмо-трактат Шаплена «Обоснование правила двадцати четырёх часов…» (Demostration de la Regle des Vingt-Quatre heures, 1630) стало важным этапом в формировании нормативной классицистической эстетики. В соавторстве с Валантеном Конраром Шаплен по поручению Ришельё составил отзыв академии о «Сиде» Корнеля (Sentiments de l’Academie Francoise sur la trage-comedie «Le Cid», 1637). В этом отзыве Шаплен стремился дать сбалансированную оценку трагикомедии, примирить критику пьесы (которой требовал Ришельё) с похвалами в адрес знаменитого драматурга.

Шаплен является также автором трактата «О чтении старинных романов» (De la lecture des vieux romans, опубликован в 1870) и перевода на Французский язык плутовского романа Матео Алемана «Гусман из Альфараче» (1619—1620).

Поэтическое и эпистолярное наследие

Стихотворения Шаплена — оды (в том числе «Ода к Ришельё», Ode a Richelieu, 1633), сонеты и мадригалы — возымели значительный успех. Непомерные похвалы (Шаплена сравнивали с Гомером и Вергилием) побудили поэта взяться за героическую эпопею, героиней которой он избрал Жанну д’Арк (La Pucelle ou la France delivree, первые 12 песен опубликованы в 1656, остальные — в 1882). В несколько месяцев разошлось шесть изданий, однако разочарование читателей было равно их первоначальному нетерпению, а ядовитая критика со стороны Буало, Расина, Лафонтена и Мольера довершила литературную гибель эпопеи. Пародией на Шаплена (с ироническим вступлением, обращённым к «певцу сей чудотворной девы») стала знаменитая фривольно-сатирическая «Орлеанская девственница» Вольтера. Пушкин упоминал имя Шаплена в нарицательном смысле, как символ скверной поэзии.

Литературные мнения Шаплена сохранились в его письмах, в том числе к нидерландскому литератору и дипломату (побывавшему с миссией в Москве) Николасу Гейнзиусу.

Литература

• Шаплен, Жан // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Таллеман де Рео. Шаплен // Занимательные истории / пер. с фр. А. А. Энгельке. — Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1974. — С. 164-173. — (Литературные памятники). — 50 000 экз.
• Шаплен Ж. Обоснование правила двадцати четырех часов и опровержение возражений. Мнение Французской Академии по поводу трагикомедии «Сид» // Литературные манифесты западноевропейских классицистов. — М.: МГУ. — 1980. — С. 265—298.
• Collas J. Jean Chapelain, 1595—1674. Etude historique et littéraire d’après des documents inédits. — Paris: 1912; repr. Genève: 1970.
• Chapelain J. Les Lettres authentiques à Nicolas Heinsius, 1649—1672. — Paris: 2005.

Ссылки

•  (фр.) [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k87854f Героическая поэма «Девственница, или Освобожденная Франция»]
•  (фр.) [gallica2.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k2028326.image.r=chapelain.f2.langFR Трактат «О чтении старинных романов»]
• [www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=446 Б. В. Томашевский, Л. И. Вольперт. Жан Шаплен]

См. также

Спор о «Сиде»

Отрывок, характеризующий Шаплен, Жан

– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.