Шинкаренко, Фёдор Иванович

Фёдор Иванович Шинкаренко
Дата рождения	17 февраля 1913(1913-02-17)
Место рождения	село Новониколаевка, Азовский район, Ростовская область
Дата смерти	23 апреля 1994(1994-04-23) (81 год)
Место смерти	Монино, Московская область
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Военно-воздушные силы
Годы службы	1932—1975
Звание	генерал-полковник авиации
Сражения/войны	Советско-финская война, Великая Отечественная война
Награды и премии

Фёдор Иванович Шинкаренко (1913—1994) — участник Великой Отечественной войны, командир эскадрильи 7-го истребительного авиационного полка (59-я истребительная авиационная бригада, 7-я армия, Северо-Западный фронт), генерал-полковник авиации (1967). Герой Советского Союза.

Биография

Родился 4 февраля (17 февраля по новому стилю) 1913 года в селе Новониколаевка области Войска Донского, ныне Азовского района Ростовской области. Русский.

Некоторое время жил в селе Самарском Азовского района Ростовской области. В 1931 году окончил 7 классов школы в городе Азов. Работал слесарем в Ростове-на-Дону.

В Красной Армии с сентября 1932 года. В 1933 году окончил Качинскую военную авиационную школу лётчиков и до 1937 года был в ней лётчиком-инструктором. С 1937 года служил в строевых частях ВВС (Ленинградский военный округ).

Участник советско-финской войны: в ноябре 1939 — марте 1940 годов — командир авиаэскадрильи 7-го истребительного авиационного полка. Совершил 46 боевых вылетов на истребителе И-16 на прикрытие бомбардировок аэродромов и войск противника, в воздушных боях лично сбил лично 2 и в составе группы — 1 самолёт противника. Первым из советских летчиков одержал воздушную победу в Советско-финляндской войне, сбив 1 декабря 1939 года в небе над Муолаанярви финский Bristol Bulldog.

Участник Великой Отечественной войны:

• в 1941—1944 — командир 42-го (с февраля 1944 — 133-го гвардейского) истребительного авиационного полка,
• в 1944—1945 — командир 130-й истребительной авиационной Инстербургской ордена Суворова дивизии 3-го Белорусского фронта (168-й, 409-й и 909-й иап).

Сражался на Брянском, Западном, Ленинградском, Калининском, 1-м Прибалтийском, 2-м и 3-м Белорусских фронтах. Совершил несколько десятков боевых вылетов на истребителях Як-1, Як-7 и Як-9, в воздушных боях лично сбил более 6 самолётов противника.

После войны продолжал службу в Вооруженных силах СССР:

• до 1946 года командовал дивизией (Московский военный округ);
• в 1949 году окончил Военно-воздушную академию (Монино);
• служил в ВВС на командных должностях (Группа советских войск в Германии, Прикарпатский военный округ);
• командовал войсками ПВО Прибалтийского (1951—1953) и Киевского (1953—1954) военных округов;
• в 1954—1955 — командующий истребительной авиацией ПВО Киевского военного округа;
• в 1955—1956 — заместитель главного военного советника ВВС и ПВО в Болгарии;
• в 1956—1958 — командующий ВВС Воронежского военного округа;
• в 1958—1973 — командовал 30-й (с апреля 1968 года — 15-й) воздушной армией (Прибалтийский военный округ);
• в 1973—1975 — был консультантом Рижского высшего военного авиационного инженерного училища.

С октября 1975 года генерал-полковник авиации Ф. И. Шинкаренко находился запасе. Жил в городе Рига, в последние годы жизни — в Москве.

Умер 23 апреля 1994 года. Похоронен в посёлке Монино Щёлковского района Московской области на Монинском мемориальном военном кладбище.

Награды

• За мужество и героизм, проявленные в боях, старшему лейтенанту Шинкаренко Фёдору Ивановичу 7 апреля 1940 года присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 291).
• Награждён ещё тремя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Кутузова 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалями, а также иностранными наградами.
• Заслуженный военный лётчик СССР (1966).

Память

Ф. И. Шинкаренко — автор книг «Небо родное» и «Испытаны боем».

Литература

• Борисов М. Из дневника летчика-истребителя // Бои в Финляндии: Воспоминания участников. Ч. 1. — 2-е изд. — М.: Воениздат, 1941. — С. 48—54.
• Коллектив авторов. История командного факультета Военно-Воздушной академии имени Ю. А. Гагарина / В.Е. Зенков. — М.: Контакт РЛ, 2007. — С. 244. — 368 с. — ISBN 5-902908-02-7.
• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь / В. П. Горемыкин. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 2. — С. 936—938. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9950-0341-0.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1353 Шинкаренко, Фёдор Иванович]. Сайт «Герои Страны».

• [az-libr.ru/Persons/000/Src/0009/636543af.shtml Шинкаренко Фёдор Иванович].
• [airaces.narod.ru/winter/shinkar2.htm Soviet Fighter Aces of 1936—1940 years].
• [flyaces.narod.ru/winter/shinkar.htm Soviet Fighter Aces of 1936—1953 years].

Отрывок, характеризующий Шинкаренко, Фёдор Иванович

Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.