Шнайдер, Фридрих Фридрихович

Фридрих Фридрихович Шнайдер (Федор Федорович)
Род деятельности:	председатель колхоза
Место рождения:	с. Подсосново, Славгородский район, Славгородский округ, Сибирский край, РСФСР, СССР
Место смерти:	с. Подсосново, Немецкий национальный район, Алтайский край, Россия
Отец:	Фридрих Генрихович Шнайдер
Мать:	Мария Шнайдер
Супруга:	Тамара Георгиевна Шнайдер
Дети:	Сергей, Ольга; Надежда Борисовна Баженова
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Фридрих Фридрихович Шнайдер (нем. Schneider Friedrich, рус. Шнайдер Федор Федорович), родился 3 марта 1926, с. Подсосново, Сибирский край — 30 марта 1995, там же — председатель колхоза им. Кирова Славгородского района Алтайского края, Герой Социалистического Труда.

Биография

Родился в немецкой семье. C 1939 г. работал учётчиком в колхозной бригаде. С 1942 г. — санитар строительного отряда «Челябметаллургстрой». С 1947 г. — тракторист.

Окончил Алтайский сельскохозяйственный институт. С 1954 г. стал заместителем председателя колхоза. В 1956 г. вступил в КПСС; был инструктором Славгородского горкома КПСС. С 1958 г. — агроном, в 1960—1988 гг. — председатель колхоза им. Кирова Славгородского района Алтайского края. По итогам 1973 г. хозяйство было признано лидером всесоюзного масштаба.

Избирался депутатом Верховного Совета РСФСР 7-го созыва (1967—1971), депутатом Совета Союза Верховного Совета СССР 9-го созыва (1974—1979), депутатом Совета Национальностей Верховного Совета СССР 11-го созыва (1984—1989).

Семья

Отец — Фридрих Генрихович Шнайдер. Мать — Мария Шнайдер.

Жена — Тамара Георгиевна Шнайдер.

Дети — Сергей, Ольга (в замужестве — Франк); Надежда Борисовна Баженова.

Награды

• медаль «Серп и Молот» Героя Социалистического Труда
• два ордена Ленина
• орден Трудового Красного Знамени
• орден Дружбы народов
• медаль «За освоение целинных земель»
• медаль «Ветеран труда»

Память

Имя Ф. Ф. Шнайдера носит улица в селе Подсосново, на которой он жил.

В сельском музее установлен бюст Ф. Ф. Шнайдера.

Ссылки

• Сомов К. [www.ap22.ru/paper/paper_7417.html Не фаталисты, но прагматики : Старейшему селу Немецкого района Подсосново исполнилось 120 лет] // Алтайская правда. — 2012, 27 июля.
• Попова Т. [www.gazetavb.ru/index.php/news/item/10666-my-rabotali-i-vystojali-dazhe.html «Мы работали и выстояли даже в самые трудные времена!»] // Вечерний Барнаул. — 2012, 13 сентября.

Отрывок, характеризующий Шнайдер, Фридрих Фридрихович

– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.