Шумный день
| Шумный день | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
В. Сперантова, |
| Оператор |
Виктор Домбровский |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
«Мосфильм» |
| Длительность |
95 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Шумный день» — советский чёрно-белый художественный фильм, снятый совместно режиссёрами Георгием Натансоном и Анатолием Эфросом в 1960 году на киностудии «Мосфильм» по мотивам комедии Виктора Розова «В поисках радости». Впервые произведение было опубликовано в журнале «Театр» в 1957 году. За первые два месяца проката фильм посмотрело 18 миллионов зрителей [1].
Сюжет
В старой московской квартире живёт Клавдия Васильевна Савина (Валентина Сперантова). У неё четверо детей, все живут с нею. Старший Фёдор (Геннадий Печников) — химик, кандидат наук, недавно женился. Его жену зовут Лена (Лилия Толмачёва). Дочь Татьяна (Татьяна Надеждина) — ей девятнадцать лет — учится в институте. Восемнадцатилетний Николай (Владимир Земляникин) работает в ремонтных мастерских. Младшему — Олегу (Олег Табаков) — пятнадцать.
Утром Лена спешит на распродажу чешских сервантов. Им скоро должны дать отдельную квартиру, и поэтому Лена целыми днями простаивает в очередях за красивой, дорогой мебелью. Большая центральная комната, где за столом собирается семья, вся заставлена уже купленной мебелью. Мебель закрыта чехлами и тряпками, и к ней никто не прикасается, так как Лена боится что-либо «попортить». Она говорит с мужем только о мебели и о деньгах, не переставая его «точить».
К Савиным заходят Иван Никитич Лапшин (Евгений Перов) и его сын Гена (Лев Круглый). Они вот уже который год приезжают в Москву к брату Ивана Никитича, который Савиным — сосед. Лапшин пришёл попросить «заварочки». Гене неловко. Он влюблён в Таню и стесняется своего отца, который предпочитает занять у другого, чем потратить своё. Иван Никитич всё пытается женить сына и для этого купил ему аккордеон, чтобы «девок приманивал», так как с инструментом «уважение будет». Он считает, что молодёжь растет слишком умная, много стала рассуждать. За завтраком он смеётся над сыном, при всех рассказывая о нём разные смешные и нелепые подробности. Олег сочувствует Гене и, когда Лапшин пытается поучать и его, взрывается и делает Лапшину замечание. Тот обижается и уходит.
К Фёдору заходит Леонид Павлович. Ему тридцать два года, он аспирант, хорошо зарабатывает, родители сейчас в Китае. Леонид ухаживает за Таней. Гена, увидев его, хочет уйти, но Олег останавливает его, чтобы тот посмотрел на рыбок, аквариум с которыми стоит на окне. Отходя от окна, Олег задевает аквариумом пузырек с чернилами, стоящий на новом письменном столе, за которым Фёдор разрешил Тане позаниматься, и опрокидывает его. Чернила заливают стол. Олег в ужасе. Они с Геной тщетно пытаются вытереть лужу. Гена собирается брать вину на себя, но Олег не соглашается: должна же Лена понять, что он сделал это нечаянно.
Лена привозит сервант. Она сияет, любуется вещью и рассказывает, что она из-за него вынесла. Олег пытается заговорить с ней, но она отмахивается, заводит разговор с Таней о Леониде, уговаривает её выйти за него замуж, так как он — блестящая партия. Олегу наконец удаётся всё рассказать. Перед этим он берёт с Лены слово, что та не будет его ругать. Но Лена словно с цепи срывается, обзывает Олега «гадиной» и «хулиганом», а узнав, что это произошло из-за рыб, хватает аквариум и швыряет его в окно. Рыб съедают кошки. Олег, плача, срывает чехлы с мебели, хватает шашку своего покойного отца, висящую над диваном, и начинает рубить вещи. Потом убегает. Гена и Коля бросаются за ним. Лена, как безумная, мечется от вещи к вещи. Фёдор растерянно бегает за ней следом.
Часть вещей выносят. Лене становится плохо. Клавдия Васильевна беспокоится, что Олег убежал из дома. Леонид и Таня остаются одни. Леонид использует момент, чтобы ещё раз напомнить Тане о своих чувствах. Таня его не слушает: ей нужно выговориться. Она вспоминает, как дружно и счастливо они жили когда-то. Теперь всё это изменилось, так как изменился Фёдор, которого все очень любили. Таня интересуется, как к Фёдору относятся на работе. По словам Леонида, Фёдор вырабатывает своё поведение в жизни. Таня поражена и разочарована.
Фёдор пытается успокоить Лену. Та упрекает мужа, что ему на неё наплевать, что все её оскорбляют и ненавидят и что она больше здесь жить не желает ни одного дня. Фёдор пытается оправдать Лену перед матерью. Но она только сожалеет, что сын становится другим, мещанином, что он давно уже забросил своё «заветное» дело и вряд ли у него будут силы его продолжить. Говорит, что хорошая жена должна в первую очередь заботиться о человеческом достоинстве своего мужа.
Приходят Олег и Геннадий, который прятал Олега в своей комнате, пока не улёгся скандал. Гену уводит отец — собираться домой. Входят Фёдор и Лена. Завязывается обмен репликами, Лена в ответ на неосторожное замечание начинает гнаться за Олегом и пытается побить его, Олег убегает на чердак. Фёдор разнимает их там. Когда Лена уходит, Олег говорит, что отдаст все деньги за мебель, когда вырастет, и замечает, что Фёдор плачет. Приходит Гена и дарит Олегу новый аквариум. Олег сначала радуется, но, поняв, что рыбы куплены на украденную Геннадием у отца сотню, отказывается от подарка.
Лена просит Леонида пустить их с Фёдором до осени пожить к себе. Леонид согласен. Фёдор не рад переезду. Гена просит у Фёдора взаймы сто рублей. Лена ему отказывает, но под уговорами мужа всё же дает деньги. Гена приносит ей в залог аккордеон.
Когда Гена и Таня остаются одни, тот дарит Тане духи и признается в любви. Таня удивлена красноречием Гены. Она зовёт его с отцом выпить чаю перед отъездом. Неожиданно Гена признается отцу, что украл у него деньги, и отдаёт ему сотню. Олег бежит в коридор и приносит аквариум, подаренный Геной, ставит его на место прежнего. За столом опять завязывается спор. Клавдия Васильевна уверена, что Лена за вещи продаёт лучшие человеческие качества, что жизнь слишком коротка, чтобы оставлять всё, к чему стремишься, только для того, чтобы обставить квартиру. Таня называет Лену прорвой. Лена же говорит, что они её никогда не поймут и что им лучше жить врозь. Клавдия Васильевна против Фединого переезда. Фёдор колеблется, но под давлением Лены и Леонида уступает им. Он отдаёт матери свою главную рукопись и просит сохранить её.
Лапшин в гневе, что Гена признался о деньгах при всех, хочет его побить, но тот в первый раз оказывает ему сопротивление. Таня зовёт Гену на будущий год в Москву, обещает написать. Леонид, Фёдор и Лена уезжают.
В ролях
- Валентина Сперантова — Клавдия Васильевна Савина
- Геннадий Печников — Фёдор Савин
- Татьяна Надеждина — Татьяна Савина
- Владимир Земляникин — Николай Савин
- Олег Табаков — Олег Савин
- Лилия Толмачёва — Леночка, жена Фёдора
- Евгений Перов — Иван Никитич Лапшин
- Лев Круглый — Геннадий Лапшин
- Виктория Духина — Марина
- Роберт Чумак — Леонид Павлович
- Инна Гулая — Фира Канторович
- Е. Савченко — Вера
- Александра Данилова — Таисия Николаевна
Популярность и значение
Виктор Розов писал неравнодушные пьесы, в которых автору всегда было дело до судьбы обыкновенного человека[2].
Экранизация пьесы «В поисках радости» — это грустный и одновременно весёлый рассказ об одном дне из жизни большой московской семьи, в которой мать (Валентина Сперантова) и четверо взрослых детей отлично ладят между собой, любят и прекрасно понимают друг друга. Но однажды привычное спокойствие нарушается женитьбой старшего сына Фёдора (Геннадий Печников) на «хорошенькой мещаночке» Леночке (Лилия Толмачёва). Один день, который сделал жизнь близких людей невыносимой и развёл в разные стороны членов некогда дружной семьи.
Молодая женщина оказывается активной накопительницей, и скоро жизнь семьи превращается в кошмар. Главным противником хищницы становится мальчик-подросток (Олег Табаков), восставший против мещанской ограниченности.
Герой, который рубит отцовской шашкой, как врага в гражданскую, полированный шкаф, заполнивший все жизненное пространство и символизировавший затхлость уютной жизни советского обывателя[3], стал символом молодёжного движения 1960-х годов, а фильм Георгия Натансона и Анатолия Эфроса выражал бунтарский дух театра «Современник»[4]. В картине, впрочем, мебель не только повод и символ. На самом деле в московской квартире как в миру сталкиваются два мировоззрения и разные представления о жизненных ценностях. Квартира как замкнутое пространство и в то же время как сцена с разыгравшейся на ней драмой приобретает сакральный смысл.
Оканчивающий школу и вступающий в непростую «взрослую» жизнь герой Олега Табакова понимает, что недостойное и презренное всегда было и всегда будет, но он решительно не хочет мириться с накопительством и мещанством, складывая в стихи свою программу жизни:
«Как будто в начале дороги
Стою, отправляясь в путь.
Крепче несите, ноги,
Не дайте с дороги свернуть!
Я знаю: тропинки бывают,
Ведущие в тихий уют,
Где гадины гнёзда свивают,
Где жалкие твари живут.
Но нет мне туда дороги,
Пути в эти заросли — нет.
Крепче несите, ноги,
В мир недобытых побед!»
Напишите отзыв о статье "Шумный день"
Примечания
- ↑ [www.trud.ru/issue/article.php?id=200105310982101 История создания фильма. Интервью с Георгием Натансоном]
- ↑ [www.rg.ru/2004/09/29/rozov.html Михаил Злотников. Журавли улетели. «Российская газета» — Центральный выпуск, № 3590 от 29 сентября 2004 г.]
- ↑ [www.kinoart.ru/magazine/05-2004/review/sixties0405/ Владимир Сальников. Культурные войны в СССР: 60-е — борьба идей, вкусов. поведенческих моделей. Искусство кино, № 5 за 2004 г.]
- ↑ [www.rg.ru/2004/10/02/teleefir.html Валерий Кичин. Обзор. «Российская газета» — Федеральный выпуск, № 3594 от 2 октября 2004 г.]
Ссылки
- [lib.ru/PXESY/ROZOW/radost.txt/ Текст пьесы В. Розова «В поисках радости» в библиотеке Максима Мошкова]
- [sheba.spb.ru/radio/rozov.htm Слушать «Театр у микрофона». Радиоспектакль «В посках радости» В. Розова]
Использовались материалы сайтов:
- [www.ruskino.ru/mov/814/ «Ruskino.ru»]
- [www.kino-teatr.ru/kino/movie/sov/8042/foto/i2/ «Кино-Театр.ru»]
- [www.rutv.ru/tvpreg.html?d=0&id=113031&cid=14/ «Телеканал „Россия“»]
- [www.rusactors.ru/ «Rusactors.ru»]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Шумный день
– Кто там? – окликнул князь Андрей.Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
