Шеннон (певица)
Поделись знанием:
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
(перенаправлено с «Шeннон Аррон Уильямс»)
| Шеннон Shannon 샤넌 | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
Шеннон Уильямс Лис |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Годы активности |
2011 — н. в. |
| Страна | |
| Профессии | |
| Жанры | |
| Сотрудничество | |
| Лейблы |
MBK Entertainment |
Шеннон Аррон Уильямс Лис (кор. 샤넌 아름 윌리엄스; англ. Shannon Arrum Williams Lees род. 26 мая 1998), наиболее известна под своим мононимом Шеннон или Шаннон (англ. Shannon; кор. 샤넌, Сянон) — британско-южнокорейская певица, живущая в Южной Корее. В данный момент находится под контрактом с лейблом DAP Sound (который принадлежит агентству MBK Entertainment).
Содержание
Биография
Отец Шеннон, Крис Уильямс Лис — валлиец. Её мать, Джунгми Ким — кореянка. По-корейски её имя читается как Аррум (кор. 아름).
Также Шаннон известна под своим псевдонимом Шеннон Пикс, под которым выступала на корейском телешоу Star King</span>ruen, транслировавшемся на канале SBS . По её словам, первоначально она хотела использовать Шеннон Пикс в качестве основного псевдонима, вместо «Шеннон Уильямс».
В возрасте семи лет, обучаясь в Великобритании в Sylvia Young Theatre School</span>ruen, Шеннон получила роль Козетты в музыкальном спектакле «Отверженные»[1].
Карьера
Пре-дебют
В 2010 году Шеннон уехала в Южную Корею, где участвовала в шоу SBS Star King</span>ruen. На шоу она показала свои певческие способности, которые привлекли к неё внимание в 2011 году.
Шеннон подписала предварительный контракт с Core Contents Media в 2011 году и смогла добиться подписания контракта с этим лейблом[2].
Ещё до дебюта Шеннон выпустила альбом Day and Night совместно с Арым (бывшей участницей T-ara) и Гун-жи (Gavy NJ</span>ruen) в 2012 году.
В 2013 году Шеннон была приглашена в группу F-ve Dolls</span>ruen. Тем не менее, в июле 2013 года, прежде чем Шаннон дебютировала с F-ve Dolls, приглашение было отозвано. Причина заключалась в том, что она хотела быть похожей на своего кумира — певицу БоА.
Core Contents media заявили, что разработали план дебюта Шеннон в качестве сольной артистки, который должен был реализоваться в течение 1-2 лет обучения[3].
23 ноября 2013 года Шеннон появилась в образе IU в эпизоде шоу JTBC «Hidden Singer 2» и ей удалось попасть в финальный раунд.
2014: Дебют с Daybreak Rain
18 января 2014 года она выступила с синглами IU Good Day и Бейонсе Listen в раунде King of King шоу «Hidden Singer 2» канала JTBC</span>ruen, но в финал пробиться ей не удалось.
29 января 2014 года она выпустила новый сингл под названием Remember You при участии Джонкука из группы SPEED.
12 февраля 2014 года Шаннон и Дани выступили с синглом «Let It Go» из мультфильма «Холодное сердце» и синглом Рианны Diamonds в шоу-концерте Speed Day группы SPEED на канале SBS MTV</span>ruen.
1 декабря 2014 года Шеннон выпустила свой дебютный сингл Daybreak Rain, занявший 32 место в медиа-чарте Gaon[4]. 26 декабря 2014 года совместно с Васко и Гирибой она выпустила сингл Breath.
2015—настоящее: Eighteen, драма Moorim School
5 марта 2015 года Шаннон анонсировала выпуск своего первого мини-альбома под названием «Eighteen» и сингла Why Why.
17 сентября 2015 года стало известно, что Шаннон получила роль в драме «Moorim School», премьера которой состоялась 11 января 2016 года[5]. Роль в «Moorim School» стала первой актёрской работой Шаннон в Корее.
Личная жизнь
Имеет двух сводных братьев — Кристиана и Джона Лиса от предыдущего брака отца. Оба они являются актёрами и музыкантами.
Дискография
Мини-альбом
| Название | История релиза | Высшая позиция в чартах |
Продажи |
|---|---|---|---|
| KOR [6] | |||
| Eighteen |
|
17 |
|
| «—» означает, что релиз не попал в чарты или не был выпущен в определённой стране. | |||
Синглы
| Год | Название | Высшая позиция в чартах | Продажи | Альбом |
|---|---|---|---|---|
| KOR | ||||
| Gaon [8] | ||||
| 2014 | «Daybreak Rain» | 32 | 66,255+[9] | Eighteen |
| 2015 | «Why Why» | 100 | 14,713+[10] |
Коллаборации и саундтреки
| Год | Песня | Альбом | Примечания |
|---|---|---|---|
| 2012 | «My Love» | Together | вместе с песней Yangpa |
| «Day and Night (Love All)» | Day and Night | Совместно с Areum, бывшей участницей T-ara, и Gun-ji из Gavy NJ</span>ruen | |
| 2014 | «Remember You» | Remember You | Совместно с Jongkook из SPEED |
| «Breath» | Breath | Совместно с Vasco и Giriboy | |
| 2015 | «Remember and Love» | Shine or Go Crazy OST | Сольно |
| «Love X Go Away» | Falling | Совместно с Yook Ji-dam |
Фильмография
Телевизионные драмы
| Год | Название | Канал | Роль | Примечания |
|---|---|---|---|---|
| 2016 | Moorim School | KBS2 | Шеннон |
Реалити-шоу
| Год | Название | Эпизоды |
|---|---|---|
| 2010-2011, 2013—2014 | Star King | 172, 198, 392, 393 |
| 2013-2014 | Hidden Singer 2 | 7, 14-16 |
| 2014 | Hidden Singer 3 | 10, 15 |
| 2015 | Immortal Songs 2 | 185 |
| 2015 | Charles the Next Door Neighbor | 6-9, 28 |
| 2015 | 2015 Autumn Season Idol Star Athletics Championships | 1-2 |
Мюзиклы
| Год | Название | Роль |
|---|---|---|
| 2008 | Оливер Твист | Оливер Твист |
| 2009 | Отверженные | Козетта |
Видеография
Музыкальные видео
| Год | Название | Длительность | Примечания |
|---|---|---|---|
| 2012 | Day and Night | 3:34 | Совместно с T-ARA’s из Areum и Gavy NJ’s Gunji |
| 2014 | Remember You | 4:32 | Совместно с Speed’s Jungkook |
| Daybreak Rain | 3:57 | ||
| Breath | 3:49 | Совместно с Vasco и Giriboy | |
| 2015 | Why Why | 5:49 |
Напишите отзыв о статье "Шеннон (певица)"
Примечания
- ↑ [www.koreaboo.com/debut/meet-shannon-newest-rising-k-pop-star-uk/ Meet Shannon, the newest rising K-pop star out of the UK]. koreaboo.com (1 декабря 2014). Проверено 14 февраля 2016.
- ↑ (кор.) Maeil Business: [news.naver.com/main/read.nhn?mode=LS2D&mid=sec&sid1=106&sid2=221&oid=009&aid=0002396694 ‘4단고음’ 13세 英 소녀 섀넌 픽스, 티아라 소속사와 전속계약], February 23, 2011
- ↑ (кор.) Asia Business: [www.asiae.co.kr/news/view.htm?idxno=2013071020482533146 파이브돌스, 샤넌-지현 탈퇴…새 멤버 승희-연경 합류], July 10, 2013
- ↑ [gaonchart.co.kr/main/section/chart/online.gaon?nationGbn=T&serviceGbn=ALL&targetTime=50&hitYear=2014&termGbn=week gaon chart]
- ↑ [www.allkpop.com/article/2015/09/murim-school-continues-to-reveal-star-studded-cast-including-shannon-sam-ochiri-thai-stars-and-more 'Murim School' continues to reveal star-studded cast including Shannon Williams, and more!] (September 21, 2015).
- ↑ [gaonchart.co.kr/digital_chart/album.php Gaon Album Chart - Weekly] (Korean). Gaon Chart. Korea Music Content Industry Association. Проверено 23 февраля 2014.
- ↑ [gaonchart.co.kr/main/section/chart/album.gaon?nationGbn=T&serviceGbn=&termGbn=month March 2015 Album Chart] (Korean). Gaon Chart. Korea Music Content Industry Association. Проверено 11 апреля 2015.
- ↑ [gaonchart.co.kr/digital_chart/?nationGbn=T Gaon Digital Chart] (Korean). Gaon Chart. Korea Music Content Industry Association. Проверено 24 февраля 2014.
- ↑ [gaonchart.co.kr/main/section/chart/online.gaon nationGbn=T&serviceGbn=S1020&targetTime=51&hitYear=2014&termGbn=week Gaon Download Chart] (Korean). Gaon Chart. Korea Music Content Industry Asoociation. Проверено 11 апреля 2015.
- ↑ [gaonchart.co.kr/main/section/chart/online.gaon nationGbn=T&serviceGbn=S1020&targetTime=12&hitYear=2015&termGbn=week Gaon Download Chart] (Korean). Gaon Chart. Korea Music Content Industry Association. Проверено 11 апреля 2015.
Ссылки
- [instagram.com/Shannonpix13 Шеннон] на сайте Instagram
Отрывок, характеризующий Шеннон (певица)
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
