Электромаш (Нижний Новгород)

ФГУП «ЗАВОД «ЭЛЕКТРОМАШ».
Тип	Федеральное государственное унитарное предприятие
Год основания	1943
Прежние названия	Государственный завод № 105
Расположение	Нижний Новгород, ул. Федосеенко 64
Ключевые фигуры	Конкурсный управляющий Петрущенков Павел Михайлович
Отрасль	Электроника, приборостроение
Продукция	РЛС
Награды
Сайт	[sites.google.com/site/fgupzavodelektromas/ Электромаш]

К:Предприятия, основанные в 1943 году

Федеральное государственное унитарное предприятие "ЗАВОД «ЭЛЕКТРОМАШ» — советское и российское предприятие в области производства радиоэлектронного оборудования. Находится в г. Нижний Новгород. Основано в 1943 году.

Основные виды деятельности

ФГУП "Завод «Электромаш» специализируется на разработке, производстве, монтаже, ремонте, модернизации и сервисном обслуживании метеорадиолокаторов и радиолокационных комплексов специального назначения.

История предприятия

1942—1945 года

Активное использование в Великой Отечественной войне новейших боевых комплексов — гвардейских реактивных минометов, в просторечии называемых «Катюша», привело к необходимости строительства новых заводов для выпуска реактивных снарядов к ним.

Фактически история завода «Электромаш» начинается с декабря 1942 года, когда первые зачинатели завода прибыли на лесную окраину города Горького, расположенную в Сормовском районе.

- Перед нами открылся унылый мрачный пейзаж. Мы увидели длинное приземистое складское здание, неподалёку ещё одну заброшенную каменную постройку поменьше, десятки различных сарайчиков. а вокруг простирался сосновый бор, — вспоминает ветеран завода М. В. Казантаев

—

На такой «базе» группа специалистов, которые приехали первыми, и приступили к созданию нового завода. Тогда не было ни квартир ни общежитий. Люди жили, питались, и спали в наспех оборудованных под службы помещениях. Монтаж сборочных линий и подготовка складов и помещений велась 24 часа в сутки. В результате уже в марте 1943 года фронт получил первые снаряды, произведённые на новом заводе, а с апреля началось серийное производство, и предприятие стало ежедневно отправлять по 50 вагонов боеприпасов для «Катюш». Высокий уровень организаторской работы, вкупе с хорошим трудовым настроем коллектива позволил уже в 1943 году перевыполнять намеченные планы производства.

Одной из наиболее знаменательной и важной датой в истории завода и заводчан, является 28 августа 1943 года, когда Совнарком СССР принял постановление о придании филиалу дзержинского завода им. Я. М. Свердлова статус самостоятельного предприятия Наркомата боеприпасов. Фактически, эту дату можно считать днем основания нового завода, под названием «Государственный завод № 105».

Коллектив завода, понимая, что над Родиной нависла смертельная опасность, работал с полной самоотдачей не за страх а за совесть. На предприятии была жесткая, практически воинская дисциплина с напряженным ритмом труда, почасовым графиком, и четкой организацией материально-технического снабжения. Руководством завода было организовано соревнование между трудовыми коллективами. Лидирующим потокам, по итогам соревнования, торжественно вручалось переходящее Красное знамя. Кроме того, лидирующие коллективы стимулировались талонами на дополнительное питание. Ежедневно на специальных досках показывались достигнутые результаты, назывались фамилии передовиков производства, вывешивались молнии. Выпускалась заводская стенгазета. «За Родину». Для обеспечения питания коллектива завода была построена неплохая то тем временам столовая. Для обеспечения заводчан едой, весной 1943 года было создано подсобное хозяйство с пахотной землёй и свинофермой. Кроме того, уже весной 1944 года, для работников завода, был сдан первый жилой дом и начато строительство общежития.

Готовность людей к самотдаче и самопожертвованию, чтобы помочь фронту была нормой того времени. Зачастую рабочие завода проявляли настоящий героизм. Например, в топке паровоза, который должен был доставить комплектующие для производства, обнаружилась неисправность. Чтобы устранить эту неисправность потребовалось бы ждать несколько часов, чтобы топка остыла. Это привело бы к простою производства и срыву поставок на фронт. Машинист Божедомов П. С. облив себя водой, влез в раскалённую топку и быстро отремонтировал её.

Также к заводу № 105, для выполнения производственных заданий, было приписано воинское подразделение состоящее из солдат разных национальностей. Казармы солдат, работавших на на предприятии, были размещены в помещениях бывшего свинарника. Ляховецкий Яков Михайлович, который в то время был старшим лейтенантом и командовал 6 взводом на заводе вспоминает.

Ближе познакомился я с остальным личным составом подразделения. В нём было 5 коммунистов, 49 комсомольцев. Представлял он чрезвычайно разноликую, многонациональную команду из 11-ти национальностей — русских, украинцев, белорусов, казахов, таджиков, узбеков, татар, мордвин, хакассов, коми, каракалпаков. Но в отношениях между ними национальных различий не чувствовалось. Я не помню ни одного случая конфликта на этой почве.

—

На заводе выпускались реактивные снаряды М-8 и М-13. При этом снаряд М-13 был в 5 раз тяжелее по весу и более трудоёмким в производстве. Для выполнения месячного плана за смену надо было выпустить 600 снарядов в потоке. Производственная смена составляла 12 часов. Нередко задания увеличивали, когда готовились крупные операции на фронте. Комплектующие для сборки — корпуса реактивных снарядов, головки с разрывным зарядом, шашки пироксилино — тротиловых порохов, ящики для упаковки и др. — поступали с Горьковского автозавода, завода «Красное Сормово» (з-д 112), Дзержинска и других предприятий. Кроме того, использованные ящики из под снарядов привозили с фронта. Так же на предприятии выпускались химические реактивные снаряды

В начале марта 1944 г. произошла реорганизация. Была создана 12я техническая рабочая бригада (12ТРБ), для усиления помощи военным заводам Горьковского и Уральского кустов, которые производили реактивное вооружение. Подразделения, работавшие на заводе № 105, были объединены в 1-й технический рабочий дивизион (1 ТРД). А взводы преобразованы в технические рабочие команды (ТРК). После победы Советского Союза в Великой Отечественной войне, в июле 1945 года завод был передан из состава Наркомата боеприпасов в подчинение тресту «Сельэнерго». В конце сентября 1945 года, после победы над милитаристской Японией, бригада была расформирована. А начсостав был либо демобилизован, либо продолжил службу в других воинских частях. Завод поставил на фронт за годы войны более 1,5 миллиона боеприпасов, при этом отгружая ежесуточно по 60 вагонов.

1945—1957 года

Одной из важнейших задач первых послевоенных лет встала задача восстановления и подъёма разрушенного сельского хозяйства. Решением 4 пятилетки (1946—1951 гг.) был взят курс на ускорение темпов электрификации села. Это, в то время, требовало широкое использование энергии малых рек и передвижных электростанций. Чем и стал заниматься заново создаваемый электромеханический завод. Переход предприятия на мирные рельсы потребовал переобучения значительной части специалистов завода на курсах переподготовки. Оставшаяся часть коллектива проводила перепланировку опустевшего корпуса и занималась выбиванием нового оборудования. В основном корпусе были созданы электромонтажный, механический и заготовительные цехи. В небольшом сарайчике разместилась столярная мастерская. Очень быстро было налажен выпуск трансформаторов и уже к январю 1946 года изделиями завода были оснащены около 200 гидростанций.

В 1947 году был заложен корпус литейного цеха — первого вновь возведенного каменного здания завода, а уже в 1950 году он вступил в эксплуатацию. В пристрое к нему был размещён инструментальный цех и отдел главного механика. Построена одноэтажная засыпушка для столярно-модельного цеха. Начиная с относительно простой электротехнической продукции (трансформаторы, электромоторы, передвижные электростанции) завод стал осваивать более сложные механические изделия, вроде дизеля-молота ДБ-45. В пятой и начале шестой пятилеток завод стал выпускать колёсные скреперы Д-183. Ещё более сложным изделием освоенным предприятием была передвижная железнодорожная электростанция ЖЭС-30. Все эти изделия требовали совершенствования производственной базы и создания новых рабочих мест. В частности в 1953 году был построен специальный скреперный цех (ныне, это ремонтно-механический цех). В 1955 году был построен корпус деревообделочного цеха. С 1952 года, в течение нескольких лет проводились мероприятия по модернизации литейного цеха, позволившие повысить качество и увеличить объёмы литья. В 1954 году на заводе было разработано оборудование для автосварки, которое было внедрено в производство. Тогда же была построена сварочная лаборатория. По итогам 1957 года рост объёмов производства завода, по сравнению с 1946 годом составил 291,6 %. План выполнялся по всем показателям, без рекламаций. По итогам всесоюзного соцсоревнования заводу было присвоено во II квартале 1957 года II классное место по Министерству, а в I и III квартале отмечена хорошая работа.

1958—1970 года

К концу 50-х годов в Советском Союзе наметилось серьёзное отставание от развитых капиталистических стран в таких областях, как электроника и кибернетика. Без развития радиотехнической промышленности было невозможно дальнейшее развитие государства и это ставило под угрозу её безопасность. Чтобы нивелировать это отставание, требовалось создание новых радиозаводов. В апреле 1958 года завод был подчинён управлению радиотехнической и электронной промышленности Горьковского (позднее Волго-Вятского) совнархоза. После восстановление отраслевого принципа управления предприятиями завод был переподчинен Министерству радиопромышленности СССР (МРП СССР). Заводу предстояло наладить производство принципиально иной продукции, которая в плане точности и организации производства превосходила выпускавшиеся изделия на несколько порядков. Так как для производства и разработки такой продукции завод не имел специалистов, то пришлось приглашать довольно большую группу радиоинженеров и радиотехников с завода имени Ленина.

Началась работа по созданию новых производств, цехов, и участков, и реконструкция старых. Завод стал специализироваться на двух направлениях — механика и электрика. Если для механики высокой точности в какой-то степени производственная база имелась, то монтажно-сборочное производство для изготовления радиоаппаратуры предстояло создать. В 1959 году монтажно-сборочный цех был организован.

«Монтажно-сборочный цех — это и есть завод» — несколько гиперболически, но с большой долей истины подчеркивал не раз позднее главный инженер В. А. Быков.

—

Необходимо также было иметь и гальваническое производство. В 1959 году были объединены и перепланированы малярный, гальванический, травления, пескоструйный участки в отделочный цех. С 1958 года литейный цех перестраивается под выпуск цветного литья, а потом на выпуск сплавов на медной основе. Через два года была проведена его реконструкция в ходе которой были расширены землеприготовительный и обрубной участки. В 1963 году для производства алюминиевых сплавов были установлены печи типа «Калеман». На механическом производстве тоже происходили в это время перемены. Во вновь построенном цеху было размещено и расширено инструментальное производство. В 1959 году был построен филиал завода в посёлке Суроватиха, с механической базой, и полигоном для испытания изделий. Также, там был создано специальное бюро автоматизации и механизации при отделе главного технолога (ОГТ), которое позже стало самостоятельным отделом.

Заводу предстояло освоить производство радиолокаторов. В частности, метеолокаторов. Первый отечественный метеолокатор МРЛ-1 был разработан специалистами ВНИИРа в 1962 году под руководствоим главного конструктора Шевела Г. Ф. МРЛ-1 представлял собой передвижную радиолокационную станцию, которая была предназначена для обнаружения и выявления месторасположения и высот радио — лучево-дождевых облаков, эхо, осадков облажного характера, определения тенденций изменения метеорологической обстановки, предупреждения о грозах, сильных ливневых дождях, граде. Станция могла определять максимальную интенсивность выпадающих осадков в радиусе до 90 километров.

МРЛ-1 или «Облако», как условно называли это изделие на заводе, значительно превосходило по своей сложности продукцию, которая ранее выпускалось на заводе. На одном из совещаний было отмечено, что если коллектив научится делать МРЛ-1, то ему окажется по плечу любая радиоаппаратура. В 1963 году началась подготовка производства, которая шла параллельно с выпуском серийных изделий и освоением другой новой техники. Чтобы освоить новое производство в 1964 году был построен корпус № 2 где разместились цеха 9, 10, 14 сборочно-монтажного производства, и в 1965 году корпус № 1 в котором разместились механические цехи (слесарный, сварочный, заготовительный, АПТК) и отделочный цех. При этом в малярном отделении отделочного цеха была введена комплексно-механизированная линия окраски и сушки крупногабаритных деталей. В 1963 году был организован сварочный цех. В 1964 был построен корпус компрессорной, первая очередь районной электроподстанции и корпус 10А. А в 1965 году был организован автомонтажный цех, предназначенный для монтирования вращающихся антенн на крышах автофургонов. Была создана мастерская при механическом цехе по сборке универсально-сборочных приспособлений (УСП). Ремонтная база завода разделилась на ремонтно-механическое, ремонтно-строительное и энергетическое подразделения. Несмотря на на все проведенные мероприятия трудностей в освоении новой техники было больше, чем предполагали. Не хватало специалистов и оборудования, а также на заводе не было многих необходимых производств, и времени на их создание тоже не хватало. Часть оборудования приходилось получать с других заводов. В частности, серьёзные проблемы возникали с освоением производств волноводов миллиметрового диапазона и новых типов трансформаторов, а также с механической обработкой и шлифовкой зубчатых колёс.

Первые три «Облака» должны были появиться в первый год восьмой пятилетки, в 1966 году. 31 августа 1966 года был принят ОТК и заказчиком первенец отечественной метелокации МРЛ-1. Несмотря на это до конца года не была выпущена ни одна новая станция. Фактически не было ни одного узла и блока куда бы не приходилось вносить изменения, внедрять рационализаторские предложения для снижения трудоёмкости, выявлять конструкторские ошибки в документации. При этом все изменения необходимо было согласовывать с разработчиком. Для изучения аппаратуры приходилось часто ездить в Ленинград и решать задачи материально-технического снабжения. По мере освоения производства рос и творческий коллектив инженеров завода, и в частности инженеров-лаборантов, которым зачастую приходилось участвовать в настройке радаров и обучать регулировщиков. Действовали лаборатории: комплексная, индикаторной аппаратуры, приёмной аппаратуры, блоков питания. Важнейшим событием в истории завода и его инженерных служб стало создание в 1965 году опытно-конструкторского бюро (ОКБ).

Несмотря на все болезни роста, мастерство изготовителей росло с каждой выпущенной станцией. В 1969 году первая станция была направлена на экспорт. В 1970 году завод начал выпуск новой станции МРЛ-2, которая была разработана в 1968 году. В отличие от МРЛ-1 она выполнялась в стационарном варианте и предназначалась для установки в аэропортах и зональных обсерваториях. У неё был только один сантиметровый канал, но чувствительность была выше. Антенна МРЛ-2 была заключена в радиопрозрачный колпак, для устранения ветровой нагрузки. Также была установлена система изо-эхо. Помимо метеолокаторов коллектив завода осваивал крупные и сложные изделия военного назначения.

1971—1977 года

Новизна внедряемых технологий, объём возникающих задач и связанных с этим проблем, приводила к тому, что руководству завода постоянно приходилось «выпрашивать» в Министерстве коррекции к плану. Из-за этого завод критиковался, как отраслевым руководством, так и партийными органами. По итогам работы последнего 1970 года восьмой пятилетки, результаты были признаны неудовлетворительными. Только на 88,5 % был выполнен план по реализации товарной продукции, и на 85,6 % план его выпуска. Была сорвана основная номенклатура. Возникло тяжелое финансовое положение. В предыдущий период коллектив завода научился делать метеолокатор, теперь надо было освоить его плановый выпуск в заданных количествах. Чтобы это сделать был составлен план повышения технического уровня и перевооружения производства на 1971—1985 годы. Среди важнейших задач были четкая специализация цехов, отделов и завода в целом. В частности, чтобы освободить механический цех от разовых заказов был организован филиал завода в городе Воскресенске. Второй важнейшей задачей было внедрение в короткие сроки передовых технологий и высокоэффективного оборудования. И третьим направлением было совершенствование управления производством, в том числе и через социалистическое соревнование.

Чтобы реализовать эти планы, уже в 1971 году был введён в эксплуатацию корпус № 6. В трансформаторном цехе организованы и механизированы участки зарядных линий и пропитки крупногабаритных изделий. Внедрены новые техпроцессы бесстержневой формовки и серебрения. В механическом цехе внедрена поточная линия групповой обработки зубчатых колёс. Расширена номенклатура деталей обрабатываемая на автоматах и токарно-револьверных станках. Создан участок УССП. В 1973 году был создан автоматно-револьверный цех, а в 1975 слесарно-каркасный. Кроме того были созданы механизированные склады в слесарном и пластмассовом цехах что значительно подняло производительность труда кладовщиц. В 1973 году в цехе № 4 появились первые станки с ЧПУ. Уже в 1977 году участок был реорганизован в самостоятельный цех. Для управления производством в 1972 на заводе была создана служба АСУП. В 1973 году была получена первая ЭВМ «Минск-32». В 1974 году она была сдана в эксплуатацию, и служба была реорганизована отдел АСУП. В декабре 1978 года Государственной комиссии была представлена первая очередь заводской системы АСУП, которая решала 53 задачи в 6 подсистемах. Более 600 мероприятий было проведено на заводе в первые три года пятилетки для улучшения производства.

На заводе в это время вводились ряд трудовых начинаний для повышения производительности труда. Часть передовых бригад брали на себя обязательство трудится под девизом «ни минуты простоя выпускных цехов по нашей вине». Также проводились соревнования между работниками за овладение смежными профессиями, наставничество, движение за право сдавать продукцию без приёмки ОТК. В конце 1976 года проходила общезаводская партийная конференция на которой было констатировано, что завод выполнил девятую пятилетку к 25 октября. Все приложенные усилия не пропали даром. В основном за счет повышения производительности труда вырос объём производства. Значительно повысилась качество и надежность изделий. ОТК принимало 97,5 % изделий сборочных цехов. И это несмотря на то что заводчане и в эти годы осваивали новую технику и переходили на радиопродукцию третьего и четвёртого поколения. Наработанного опыта хватило, чтобы завод обрел устойчивость и стал справляться со встающими перед ним задачами.

В 1972 году ВНИИР изготовил на своём опытном производстве первый образец метеолокатора нового поколения МРЛ-5, или условно «Радиоград». Тогда же прошли государственные испытания, а в 1973 году — опытная эксплуатация. По её результатам документация была откорректирована и передана на завод. В 1975 году началась интенсивная подготовка его производства. Система МРЛ-5 представляла тогда специализированный двухволновой метеорологический радиолокатор, полностью основанный на полупроводниковых приборах за исключением магнетронов, ЭЛТ, и ЛБВ разрядников, с широким использованием микросхем и элементов счётно-вычислительной техники. Кроме сохранившегося от комплекса МРЛ-1 3 см канала, в МРЛ-5 применялся дополнительно 10 см канал. В условиях сплошной стены облаков 3 см канал, который позволяет получать информацию в радиусе до 300 км, слепнет. В свою очередь 10 см канал позволяет увидеть в этой стене облаков, приближающийся шторм или образование града. Собственно говоря, название станции «Радиоград» и было получено от её возможности обнаруживать градоносные метеообразования. В метеолокаторе применена система отражения метеоинформации на световом табло, а также индикации энергетического потенциала, на которой оператор мог видеть сложившуюся метеообстановку.

Освоение МРЛ-5 означало переход предприятия на элементную базу третьего поколения. Вместо электронных ламп и трансформаторов пришли микросхемы. Необходимо было создать участок их пайки, и обучить людей новым технологиям. Важным новшеством было изготовление фотокодирующих дисков. Большие проблемы возникали при выпуске волноводов большого сечения и масляных трансформаторов. Зеркало антенны МРЛ-5 было значительно больше в диаметре и их приходилось частично изготавливать вручную, в отличие от антенны МРЛ-1. Опытный метеолокатор был изготовлен в 1975 году, а первая серийная станция в 1976 году. Эксплуатация и испытания комплексов МРЛ-5 выявили большое количество конструкторских недоработок, в результате чего на заводе был разработан план мероприятий по повышению качества и совершенствованию конструкции. В частности была введена рециркуляция воздуха в волноводных трактах I и II каналов, переработана конструкция токосъёмника, исключены функциональные датчики вал-код, внедрены схемы получения функциональной угловой информации, переработан ряд прочих систем метеолокатора.

Нельзя не отметить вклад завода в области производства медицинского оборудования. Ранее больные с врождёнными пороками сердца считались обреченными. Существовавшие тогда средства анестезии практически были непригодны при операциях на сердце, так как больной человек мог умереть от болевого шока. Врачи пришли к методу охлаждения организма. Больного опускали в холодную ванну, но этот метод был неудобен и тогда врачи придумали охлаждать только мозг, чтобы защитить его от необратимых последствий из-за нарушения кровообращения. Конструкторы Всесоюзного научно-исследовательского института радиотехники разработали прибор искусственной гипотермии. Производство его было поручено заводу Электромаш. Несмотря на меньшую сложность, чем радиокаторы, освоение его в производстве затянулись примерно на 2 года (1971—1972), из-за нехватки мощностей и предъявляемых высоких требований к надежности аппарата, так как от него зависела жизнь больного. Фактически выпуск начался в 1972 году, и в этом же году изделию была присвоена высшая категория качества. При чём надо отметить, что применялся этот аппарат не только при лечении пороков сердца, но и при реанимации при мозговых явленгиях, и при лечении травм черепа. В дальнейшем было освоено целое семейство гипотермических приборов «Холод-2Ф», «Холод-4Ф», «Флюидокраниотерм». Какое-то время на заводе производился ультразвуковой эхокардиометр «Узкар». Производство его было передано на другой завод. Планировался к изготовлению прибор «Циклон», который должен был излечивать раковые заболевания, но сенсации века не случилось и серийного производство этого прибора не было.

1977—1985 года

На заводе встал вопрос о выпуске изделия культурно-бытового предназначения. Первоначально планировали выпускать электрофон, но отказались от этой идеи в пользу выпуска телевизоров. В министерстве поддержали эту идею. В соответствии с приказами министерства от 1 декабря 1975 года и 2 марта 1976 года стали разрабатываться мероприятия по обеспечению проектирования, строительства и пуска в эксплуатацию завода цветных телевизоров при головном заводе Электромаш. Планировалось построить 7 корпусов с общей площадью 13,1 тыс. м². Общий объём капиталовложений составил 22 миллиона рублей. Постановлением Совета Министров СССР от 29 июля 1976 планировалось расширить завод с вводом дополнительных 40 тыс. м² производственных площадей. Несмотря на то, что стройка ещё не начиналась завод организовал производство блоков БРК и БС на имеющихся площадях. В двух комнатах (в одной работали монтажники, в другой регулировщики) на втором этаже автомонтажного цеха были организованы первые производственные участки. В 1977 году были изготовлены первые блоки, но основные работы были впереди. Фактически рядом с заводом строился новый завод. Предстояло освоить массовое производство, чем завод «Электромаш» раньше никогда не занимался, кроме двух военных лет. Проблемы возникали с материально-техническим снабжением и освоением новых технологий, но несмотря не все трудности, работники завода делали всё, чтобы новое производство быстрее заработало. Был построен многоэтажный основной корпус в котором разместились инженерные и экономические службы, монтажные и сборочные цехи. Выпускной цех был полностью конвейеризирован. Потом было построено и механическое производство. Наконец в день коммунистического субботника в апреле 1979 года конвейер был запущен и были собраны опытные образцы телевизора «Лазурь-714». В дальнейшем производство нового телевизора и его популярность среди населения стремительно росли. Также были выпущены новые модели телевизоров «Лазурь-721» и «Лазурь-Ц202». Однако вышестоящие организации решили придать заводу «Лазурь» статус самостоятельного завода. На этом история завода «Электромаш», связанная с выпуском телевизоров заканчивается.

Помимо выпуска телевизоров, завод продолжал осваивать выпуск метеолокатора МРЛ-5. С 1979 года локатор экспортируется в десятки государств мира. В 1980 году он был аттестован на 1-ю категорию, а в 1981 году на Государственный знак качества. При этом было отмечено, что многие его параметры комплекса значительно выше требований Всемирной метеорологической ассоциации. Отличными качествами станции были пределы сканирования, точность определения координат метеообъекта, чувствительность приёмника. В 1983 году в городе Нальчике проводилась Всесоюзная конференция по качеству МРЛ-5. Несмотря на полное соответствие мировому уровню развития метеорадиолокационной техники, обнаружились некоторые недостатки, связанные с недостаточной надежностью покупных комплектующих, недостаточной эффективностью системы гарантийного и послегарантийного обслуживания и ремонта. Также имелись некоторые конструкторские недочёты. По результатам конференции было проведена работа по их устранению. Была повышена надежность блоков наддува и торсиона и улучшилось качество циркуляторов благодаря применению нового оборудования и изменению техпроцесса. На лицевых панелях стала использоваться шелкография, вместо гравировки. В результате чего, в 1984 году была проведена повторная аттестация МРЛ-5 на Государственный знак качества. В 1983 году в областной газете «Горьковская правда», а потом в централной «Правде» был опубликован репортаж о «Радиограде» — «В прицеле — облако», где отмечалась перспективы улучшения комплекса, с помощью системы автоматической обработки метеоинформации «Облако-Циклон». К этому времени завод выпустил опытную партию этой аппаратуры и провел её испытания. Благодаря этой системе скорость обработки информации выросла в 5 раз.

К началу 80-х годов экстенсивные методы хозяйствования изжили себя, из-за дефицита ресурсов и рабочей силы. Необходимо было проводить перевооружение завода более высокоэффективной техникой. В 1982 году был закуплен первый обрабатывающий центр японской фирмы «MAZAK» с магазином на 24 инструмента. Это позволило объединить несколько операций, которые производились на нескольких обычных станках В следующем году был закуплен ещё один японский обрабатывающий центр. Потом закупались обрабатывающие центры отечественного производства. Сотни деталей были переведены не станки с ЧПУ, в течение 11-й пятилетки. Благодаря созданию в 1984 году в литейном цехе участка, где внедрялась технология литья под давлением, была снята проблема стального литья, которое получали с других заводов. В слесарном цехе был создан робототехнологический комплекс, но работал, он не эффективно и часто ломался. Более эффективно себя показали разного рода станки-автоматы, в частности, для нарезки трансформаторных пластин. В 1984 году была организована лаборатория резания и упрочнения режущего инструмента и деталей механической оснастки, оснащенная современным оборудованием: вакумной установкой «Булат», лазерной установкой «Квант-10», и тд. Специалисты отдела механизации и автоматизации принимали плодотворное участие в создании установки магнитно-импульсной обработки режущего инструмента, которая в 1984 году экспонировалась на ВДНХ, а также в автоматизации и механизации литейного, малярного и гальванического производства. В течение одиннадцатой пятилетки предприятие занимало классные места в соревновании, как среди предприятий Министерства радиопромышленности, так и города. В ходе этой пятилетки было освоено несколько новых изделий по спецзаказам, целая серия токосъёмников, было подготовлено производства метеолокатора с дистанционным управлением — «Радиоград-Д». В 1985 году завод удостаивается орденом Отечественной войны I степени.

1985—1991 года

В апреле 1985 года началось реформирование народного хозяйства, известное как «Перестройка», и был принят лозунг «ускорение социального и экономического развития Советского Союза», который требовал изменение работы всех промышленных предприятий СССР. В феврале 1986 года собрание специалистов и передовых рабочих завода обратилось к коллективу завода с призывом ко всем работникам завода включиться к использованию всех резервов производства, и внедрению новейших достижений науки и техники. В соответствии с пятилетним планом заводу предстояло значительно увеличить объём производства, как по основным серийным изделиям, так и по новой технике. Фактически требовалась очередная реконструкция производства с введением новых производственных мощностей и внедрением современной вычислительной техники в АСУ ТП и АСУП, современного оборудования и станков с ЧПУ, разработкой новых технологических процессов. В 1986 году были объединены в единый комплекс АПТК, механическое производство (механический цех и цех станков с ЧПУ) и часть службы автоматизированного управления технологическими процессами (технологи, программисты). Кроме того были введены меры материального стимулирования программистов и технологов. Их заработок стал напрямую зависеть от сроков внедрения разработаной ими программы или технологии на производстве. Благодаря этому был значительно ускорен процесс переноса производств деталей с универсальных станков на станки с ЧПУ. Ещё большая отдача от комплекса была достигнута в 1987 году, когда переводили на систему группового управления фрезерные станки. Кроме-то в 1986 году был введен в эксплуатацию цех печатных плат с современным высокотехнологичным оборудованием (установка «Минск-2009, 2005»), которая позволяла изготавливать монтажные платы автоматизированным методом. В это время происходил переход на новейшую элементную базу четвёртого и пятого поколения, поэтому мощности участка микросборок также были увеличены. При производстве деталей стали активнее использовать многоместные пресс-формы и другие прогрессивные виды формообразования. По итогам первого полугодия 12 пятилетки завод вышел победителем среди предприятий Министерства радиопромышленности. Успешными были и итоги 1986 года.

Продолжалась модернизация и усовершенствование метеорадиолокатора МРЛ-5. В 1987 году были созданы аппаратура предварительной обработки сигналов (АПОС) и ПДУ. Так как АПОС не решал проблему обработки метеоинформации, стало очевидным создание единого комплекса в котором был бы объединен непосредственно метеолокатор, АПОС, ЭВМ и другая аппаратура. В 1987 году на заводе приступили к подготовке производства это комплекса, а в 1989 году был получен первый образец, который был назван АКСОПРИ. Гидромет СССР провёл государственные испытания этого комплекса, по результатам которых комплекс АКСОПРИ был рекомендован к серийному производству. Также, в течение 1987 −1988 годов на заводе проходила активная работа по автоматизации в основном инженерного труда. В частности в сборочно-монтажном цехе были внедрены комплексы автоматизированного контроля параметров стойки стыковки, запущена установка для полуавтоматической установки радиоэлементов на монтажные платы и освоено программирование микросхем. Стали активно использоваться автоматизированные системы проектирования штампов и печатных плат. В течение 1987—1989 года активно развивалась инфраструктура завода. Был создан цех складского хозяйства и построены новые склады «Орск» и «Молодечно», обновлена транспортная техника, при отделе капитального строительства (ОКС) был построен цех стройиндустрии.

1 января 1988 года завод «Электромаш» стал одним из первых предприятий отрасли, которое перешло на полный хозяйственный расчёт и самофинансирование. Первым на хозрасчёт, или как тогда называли бригадный подряд, был переведен проблемный тогда заготовительный цех, где нарезали металл для механических цехов. С цехом был заключен договор, который предусматривал материальные санкции в случае его невыполнения, а успешная реализация обязательств предусматривала материальное поощрение. В целом работу этого цеха удалось наладить. Более успешным можно считать переход цеха печатных плат на бригадный подряд, который позволил уже через месяц-другой выполнять план, так как он учитывал опыт предшественника. Новые подходы стали использоваться при оплате труда инженерных работников. Руководители отделов получили право устанавливать процент премии, исходя из конкретного вклада работника. Несмотря на то, что предприятие тогда считалось передовым в отрасли, которое постоянно перевыполняет план, к концу 12 пятилетки перед предприятием встала острая проблема смены номенклатуры изделий, вызванное ситуацией в стране (резкое снижение госзаказов на одно изделие и полное снятие с производства другого), так и необходимостью обновления устаревшего изделия. Эта информация была доведена до коллектива на отчётно-выборной профсоюзной конференции в октябре 1989 года. Перед коллективом завода встала неизбежность сокращения и переучивания на другие профессии. Чтобы преодолеть эти проблемы заводу нужно было наращивать, как имеющиеся производства гражданского направления, так и осваивать новые.

После отделения завода «Лазурь» в самостоятельное производство, уже в 1983 году перед заводом «Электромаш» встал вопрос о производстве гражданской продукции. До этого из гражданской продукции на заводе производились только настенная вешалка и шкаф кухонный навесной, которые при реализации на 100 тыс. руб., приносили убыток в 25 тыс. руб. Положение нужно было менять и был создан творческий коллектив для поиска новых конкурентноспособных изделий. Стали серийно выпускаться такие изделия, как полочка под телефон, вешалка навесная, бобышка. В результате чего в 1986 году объём реализуемых товаров народного потребления (ТНП) вырос до 600 тыс. руб. с прибылью 24 тыс. руб. В следующем году был достигнут миллионный рубеж, а к концу 1990 года объём увеличился до 7,8 мил. руб. при прибыли 330 тыс. руб. Кроме мебели завод выпускал тренажёр «Спартак», субмодуль синхронизации УСР. Был налажен выпуск металлических теплиц и печей для бань. Освоен производство сервисного стола, светильника, полки «Славянка», кухонного гарнитура, электророзжига газовых печей. Хорошую инициативу проявили литейщики, которые сумели самостоятельно разместить заказы на производство вентилей. Высокие потребительские качества кухонной мебели и других изделий, производимых деревообрабатывающим цехом завода, а также их низкая цена, привела к тому, что кухонные гарнитуры пользовались высоким спросом среди заводчан и на предприятии образовалось очередь желающих приобрести эту мебель. В условиях экономического и политического кризиса, и начавшейся конверсии, производство товаров массового спроса и увеличение их выпуска помогли выжить заводу в трудные годы.

В эти годы заводу необходимо было освоить новое изделие по специальному госзаказу, которое должно было заменить аналогичное старое, снимаемое с производства (с расформированием сборочного цеха). Оно было более современное, сложное и меньшее по габаритам. Одновременно с этим заводу предстояло освоить изделие ИКМ-30-4, предназначенного для умножения линейных мощностей телефонных станций. В него входило 29 блоков, которые можно было использовать, как в отдельности, так комплексно. Фактически, это была первая после «Лазури» попытка организовать на заводе массовое производство. В 1990 году на заводе вышел приказ о подготовке производства ИКМ-30-4 с началом серийного выпуска в 1991 году. На части площадей трансформаторного цеха, предусматривалось создание крупного специализированного участка с высокой степенью механизации и автоматизации. При этом производство гипотермических приборов и прочие изделий производимых в этом цехе переносились в автомонтажный цех. В декабре 1990 года на временных площадях монтажно-сборочного цеха были выпущены первые блоки КЛТ-11. В целом, несмотря на определенные трудности, (проблемы материального снабжения, упал госзаказ и объёмы производства, рабочие стали уходить в кооперативы и малые предприятия, где была более высокая зарплата) связанные с кризисом экономики и начавшимся распадом СССР, завод к 1991 году выполнил задания 12 пятилетки. При этом перед руководством завода стояла задача новых перспективных изделий, чтобы обеспечить завод прибылью, а работников занятостью.

1991—1999 года

В 1991 году экономическая и политическая обстановка в стране серьёзно осложнилась. «Павловское» повышение цен в 1991 году и «гайдаровская» либерализация цен, которая проводилась по класичесскому сценарию «шоковой терапии», в 1992 году, не решили экономических проблем стоявших перед страной, а только вызвали гиперинфляцию, и усугубили экономическое положение населения и предприятий. События августа 1991 года, рост преступности, межэтнические конфликты, распад СССР в декабре 1991 года, привели к разрыву десятилетиями складывавшихся экономических связей между предприятиями бывшего СССР. Экономическая свобода для предприятий, вместо блага стала источником бедствий. С 1991 года вместо стабильных поставок бурно развивается натуральный обмен — бартер. Материалы приходилось покупать на биржах, зачастую за баснословные цены. Начался старт гонки цен, когда предприятия пытались поднять цены на свою продукцию, чтобы выжить, приобретать оборудование и выплачивать заплату своим работникам. В исключительно тяжелейшей ситуации оказались в это время предприятия оборонки, в том числе завод «Электромаш», которые к тому же должны были в это время проводить конверсию производства, для выпуска более востребованной на рынке гражданской продукции.

В 1991 году на заводе продолжалось освоение изделия ИКМ-30-4. Были заключены договоры на поставку, теперь требовалось в короткие сроки наладить его массовый выпуск. Основной объём блоков этого изделия предполагалось выпускать в трансформаторном цехе, где под это дело было зарезервировано 2 этажа, а часть, в монтажно-сборочном цехе и цехе точной механики. Особенность выпуска этой аппаратуры было то, что она выпускалась на нескольких предприятиях страны, и заводу для обеспечения конкурентоспособности необходимо было иметь более высокое качество и низкую себестоимость этого изделия. Для обеспечения этого предусматривалось применение высокопроизводительной оснастки и оборудования, полуавтоматических линий и полуавтоматов. В частности специалистами отдела механизации и автоматизации (ОМА) были разработаны и сданы в эксплуатацию полуавтоматы для производства контактов и формовки радиоэлементов. При этом продолжалось совершенствование технологических процессов: была внедрена технология металлизации деталей из полиамида, получения рисунка на печатные платы 5 класса сложности, с применением установки экспонирования, холодного обезжиривания перед гальваникой в щелочном растворе с добавкой «Карат». К июлю строителями была завершена реконструкция цеха № 9. Службы главного механика и главного энергетика в сжатые сроки организовали монтаж, отладку, и сдачу оборудования и систем энергообеспечения и вентиляции. Лучшие мастера и специалисты были отправлены на выпуск новых изделий. Однако проблемы стали возникать из-за недопоставок комплектующих, в частности разъёмов из Армении. Это коснулось всех производителей этого изделия, поэтому было принято решение организовать производство этих разъёмов в Российской Федерации. К концу 1991 года, в трансформаторном цехе завершилась доводка установки для формовки радиоэлементов, различных средств малой механизации, и моечного аппарата. В цехе точной механики была намечена реконструкция участка блоков НРП.

Специалисты завода проводили изучение изделия ИКМ-30-4, а также Пихта-2, разработанных в Минсвязи СССР, на их конкурентоспособность, технологичность, и потребность рынку. Также прорабатывался вопрос об изготовлении контрольной аппаратуры для газодобывающих отраслей промышленности и систем связи «Пестунья». Коллективы ряда цехов проявляли инициативу в выпуске новой продукции. В каркасном цехе увидели возможность изготавливать мебель на металлической основе, инструментальщики нашли потенциальных заказчиков на оснастку, литейщики освоили ещё один вид вентиля, росли внешние заказы цеха стройиндустрии, цех утилизации увеличивал реализацию своих изделий. Несмотря на все эти локальные усилия, для решения задачи выживания, требовались концентрированные усилия в этом направлении. Поэтому в ноябре 1991 года было создано специализированное КБ при отделе главного конструктора, которое не то просто должно было подбирать и разрабатывать новые изделия, но и методично их осваивать. От КБ требовалось, чтобы новые изделия, можно было бы выпускать на существующей технологической базе, без больших затрат на новое оборудование. Они должны были выпускаться с низкой себестоимостью, чтобы было можно было завоевать новые рынки. Завод должен был найти товар, который он мог бы выпускать монопольно. Кроме того, требовалось искать новых надёжных поставщиков. Начались исследования конъюнктуры рынка, встречи на других предприятиях для налаживания связей, поездки по стране.

Несмотря на проблемы, итоги 1991 года, для завода, можно назвать относительно благополучными. Однако, либерализация цен с января 1992 года привела к гиперинфляции. Это нивелировало все достижения заводчан в области финансов. На протяжении 1992 года на заводе возникали ситуации, когда оказывалось нечем выплачивать зарплату работникам. Мало того, у завода возникали трудности с покупкой комплектующих и проблемы с реализацией произведённой продукции, так как покупатели не имели возможности платить. И с этим порочным кругом тогда столкнулась вся страна. Чтобы хотя бы отчасти выправить тяжелое финансовое положение, руководство и все службы завода предпринимали героические усилия, чтобы не допустить спада и остановки производства. В частности, был заключен ряд новых договоров о поставках, в том числе за рубежом. Несмотря на все возникшие проблемы, выпуск блоков для ИКМ-30-4 постоянно нарастал, во многом благодаря тому, что участок трансформаторного цеха был полностью переоборудован на 2-х этажах. Однако возникли проблемы со сбытом произведённой продукции, которые удалось решить только после титаничекой работы с потребителями к концу 1992 года. Продолжались поиски новых конкурентоспособных изделий. В частности, таким изделием была признана радиостанция «Сирена», разработанная КБ «Горизонт», предназначенная для работников милиции. В течение 1992 года проводилась подготовка производства, как этого изделия, так и других новых перспективных изделий: УНК ВО, Пихта-2, ИКМ-480-5. На базе части ОКСа и цеха стройиндустрии было образовано арендное предприятие, которое обслуживало, как завод, так и имело сторонние заказы. Также на заводе был создан отдел маркетинга.

Несмотря на все предпринимаемые усилия исправить трудное финансовое положение, ситуация на заводе продолжала ухудшаться. На фоне начавшейся приватизации (это могло бы привести завод, который во многом зависел от государственных заказов, к тяжелейшим последствиями), в 1994 году завод «Электромаш», указом президента РФ Ельцина Б. Н., был включён в перечень Федеральных государственных унитарных предприятий, осуществляющих производство продукции (работ, услуг), имеющих стратегическое значение для обеспечения обороноспособности и безопасности государства, защиты нравственности, здоровья, прав и законных интересов граждан Российской Федерации. Согласно этому указу, стратегическое предприятие можно было включать в план приватизации федерального имущества, только после принятия Президентом РФ решения об исключении его из числа стратегических. В свою очередь, Правительство РФ, своим распоряжением, включило завод «Электромаш» в «Перечень стратегических предприятий и организаций». Благодаря этому, Правительство РФ брало на себя обязанности, расписанные в федеральном законе «О несостоятельности (банкротстве)» проводить меры по предупреждению банкротства и финансовому оздоровлению стратегических предприятий и организаций. Кроме того, в 1996 году Правительство РФ включило Завод «Электромаш» в «Перечень предприятий и организаций оборонного комплекса, приватизация которых запрещена» Однако несмотря на законодательную заботу государства о заводе «Электромаш», в реальности предприятие столкнулось с сокращением гособоронзаказа на спецпродукцию и финансовой задолженностью со стороны государства, что на фоне инфляционных процессов вылилось в огромные долги предприятия, как перед работниками завода, так и перед юридическими лицами. Часть работников завода самостоятельно уволились, но большая часть коллектива, напуганная массовой безработицей, которая была тогда в Нижнем Новгороде старалась держаться за свои рабочие места, но, огромная задолженность по зарплате всё-таки вынудила работников организовывать акции протеста, начиная с 1995 года. В частности, 9 сентября 1997 года прошла очередная забастовка работников Электромаша, из-за 16-ти месячной задержки зарплаты и большой задолженности по социальным пособиям. Приостановив забастовку до 15 числа работники вышли на свои рабочие места. Операторы заводской котельной провели свою собственную забастовку (задержка зарплаты 8 месяцев), заявив о том, что если не начнётся выплата денег, то котлы работать не будут. 15 сентября прошёл митинг трудового коллектива завода, на котором было принято обращение к рабочим Нижнего Новгорода с просьбой поддержать их забастовочное движение. 16 сентября, после выделения кредита городской администрации под выплату зарплаты работникам, тепло было пущено в дома. 19 ноября работники Электромаша пикетировали здание областной администрации из-за невыплаты зарплаты за 18 месяцев. К 22 июня 1998 задолженность по зарплате на заводе достигла 21 месяца и работники «Электромаша» снова начали забастовку. 23 июня отчаявшиеся люди пикетировали областную администрацию и после полученных обещаний разошлись. Задолженность Министерства обороны заводу «Электромаш» составляла в тот период 2,77 млн руб. Дело дошло до того, что 03 июля 1998 год администрации Нижегородской области пришлось издать распоряжение "О бесплатном проезде в автобусах городского сообщения работников завода «Электромаш» (отменено в 2004 году), так как у работников завода не было средств, чтобы добираться до работы. Тяжелейшее положение работников предприятия усугублялось ещё и тем, что в это время проходили массовые увольнения по сокращению кадров, а также случился экономический кризис 1998 года, который привёл к резкому росту цен и ухудшению уровня жизни населения России. В свою очередь, завод должен был выплачивать компенсации увольняемым через суды. Частично это происходило за счет продажи оборудования и другого имущества. Часть помещений завода стали сдаваться в аренду частным фирмам. Завод оказался в экономическом тупике.

2000—2013 года

К началу 2000 года кредиторами завода «Электромаш» были бюджеты всех уровней и внебюджетные фонды, «Нижегородоблгаз», «Нижновэнерго», «Водоканал», «Нижегородпромстройбанк», «Промрадтехбанк», и т. д. Городским властям приходилось выколачивать старые долги из завода и при этом практически каждый год финансировать содержание заводской котельной, которая обеспечивала теплом и водой 9-ую отдельную мотострелковую Висленскую бригаду и 33 жилых многоэтажных дома. Чтобы покончить с этим, была собрана комиссия по привлечению налоговых платежей в горбюджет, на которой, в том числе, отмечалось, что «живые» деньги от сдачи пустующих помещений в аренду идут на зарплату руководству завода. Комиссия настоятельно рекомендовала налоговикам подать иск в суд о банкротстве завода «Электромаш», что и было сделано 30 декабря 1999 года инспекцией Министерства по налогам и сборам РФ по Сормовскому району. На момент подачи иска кредиторская задолженность предприятия превышала 30 миллионов рублей, в то время как дебиторская задолженность составляла порядка 25 миллионов рублей. В начале 2000 года решением арбитражного суда на заводе «Электромаш» было введено внешнее наблюдение. 6 марта на собрании кредиторов предприятия было принято его продлить. 14 марта 2000 года на заводе закончилось арбитражное наблюдение и генеральный директор и арбитражный управляющий ходатайствовали перед судом об отложении рассмотрения итогов внешнего наблюдения до середины мая 2000 года, мотивируя это тем, что не успели подготовить все данные по финансовому положению завода, на заводе ещё остались мобилизационные резервы, которые внешний управляющий не успел обследовать, а также, политическим мотивом, связанным с тем, что судьбу государственного завода лучше решать, после избрания нового президента России так как только после его инаугурации можно понять, может ли предприятие рассчитывать на государственный заказ и стабильное финансирование. Кроме того, руководство завода надеялось провести реорганизацию ФГУП в иной тип предприятия. Решением арбитражного суда внешнее наблюдение было продлено на 2 месяца. 4 мая на собрании кредиторов было принято решение ввести процедуру внешнего управления заводом и 16 мая 2000 года арбитражный суд поддержал это решение. К этому моменту заводе оставалось чуть более тысячи работников. Планировалось к ноябрю 2001 года завершить процедуру арбитражного управления мировым соглашением с кредиторами и полностью погасить задолженность по зарплате, которая составляла на тот момент 10,4 млн руб. Несмотря на то, что внешнему правлению удалось снизить задолженность по зарплате вдвое и не допустить роста её текущей задолженности, рост кредиторской задолженности продолжился во многом из-за того, что государство не оплачивало выполненный заводом оборонный заказ. По мнению В. П. Торгашева, который в это время был заместителем внешнего управляющего на заводе, если бы государство вовремя выплачивало деньги за гособоронзаказы, то предприятие успешно бы вышло из внутреннего кризиса. Несмотря на то, что платёжеспособность так и не была до конца восстановлена, с кредиторами удалось заключить мировое соглашение. Внешним управлением были предприняты ряд мер финансового оздоровления завода. В частности — концентрация производства путём создания компактного производства радиоэлектронной аппаратуры.

Во многом эти меры пришлось осуществлять новому руководству завода. В частности, был пересмотрена оргштатная структура завода и проведена полная инвентаризация. Совместно с Министерством промышленности и инноваций Нижегородской области за три месяца была составлена программа вывода из кризиса. Для этого к ноябрю 2002 года было создано компактное производство. Цеха были перепрофилированы и обеспечены теплом и водой. В 2003 году на заводе были полностью заменены трубы теплосети протяженностью 1,5 км. Было принято решение активнее развивать гражданскую отрасль для стабилизации деятельности завода. Начали возобновляться деловые связи со старыми партнерами завода, куда раньше поставлялась продукция. В том числе со Словакией, Сербией, Черногорией. Также стали налаживаться контакты со странами Южной Америки, куда были поставлены новые усовершенствованные комплексы АКСОПРИ-Г. В частности, на заводе были проведена модернизация этого комплекса, направленная на повышение экономичности и конкурентоспособности. В 2003 году инженерный коллектив завода начал разработку новых проектов: системы единого штормового предупреждения «Ураган», комплекта аппаратуры для маркировки и дистанционного поиска людей и транспортных средств в экстремальных условиях и др. Улучшилось взаимодействие завода и с Министерством обороны. В 2003 году сумма общего заказа для завода составила более 30 миллионов рублей. Из них доля оборонного заказа 40 %. К концу 2002 года были получены заказы на фирменный ремонт двух радиолокационных комплексов войск ПВО приграничной зоны. Благодаря улучшившийся экономической политике, предприятие вышло на текущие платежи со своими основными кредиторами. Также в 2003 году Электромаш получил лицензии на право производства, ремонта и разработки новых изделий специального назначения сроком на 5 лет. Также в этом году был получен заказ от Министерства обороны РФ на выполнение фирменного ремонта крупной партии радиолокационного комплекса обнаружения низколетящих целей 5У75 (57У6) «Перископ-ВМ» выпускавшегося на заводе «Электромаш» с 70-х годов.

К 2007 году предприятию так и не удалось рассчитаться со своими старыми долгами, и 15 февраля на заводе снова было введено внешнее наблюдение. 4 сентября 2007 года, определением Арбитражного суда Нижегородской области на заводе «Электромаш» была введена процедура внешнего управления, которая неоднократно продлевалось. Фактически с 2007 года по 2012 год завод «Электромаш» функционирует в состоянии банкротства. По состоянию на 20 декабря 2011 года на заводе «Электромаш» была полностью погашена задолженность по заработной плате.

13 марта 2013 года конкурсный управляющий ФГУП «Электромаш» Павел Петрущенков сообщил, что имущество завода будет продано на аукционе за долги предприятия. На торги будет выставлено 23 корпуса ФГУП «Электромаш», котельная, два объекта незавершенного строительства, склад, трансформаторная подстанция, и др. расположенные в Нижнем Новгороде А также три объекта расположенные в Борском городском округе Нижегородской области: пансионат, летний лагерь и свинокомплекс, общей стоимостью, которая оценивается примерно в 20 млн рублей. При этом долги предприятия составляют около 360 млн рублей. Завод «Электромаш» выполнил свой последний гособоронзаказ в феврале 2013 года, хотя планировалось выполнить в декабре 2012 года. По состоянию на март 2013 года все сотрудники предприятия были сокращены, кроме охраны, работников котельной и некоторых других. После реализации имущества федеральное государственное унитарное предприятие «Электромаш» будет ликвидировано, как юридическое лицо и предприятие окончательно прекратит своё существование.

2013—2016 года

По состоянию на начало 2013 года на балансе ФГУП “Электромаш” оставались конструкторская документация и материальные ценности, принадлежащие генеральному заказчику. В целях сохранения имущественного комплекса и технологических компетенций в феврале 2013 года на базе предприятия было создано ООО “НПП “Электромаш-НН”. Ценой неимоверных усилий, вновь созданной компании, удалось с нуля, по крупицам, обеспечить пакет заказов на 2013-2015 годы. В этот период было освоено производство вращающихся контактных устройств ФТ-68.01 по контрактам с ЗРТО, токосъемников для РЛС серии “Небо” по контрактам с ПАО “Нител”. В кратчайшие сроки и в условиях жесточайшего кадрового дефицита воссоздано ремонтное производство наземных радиозапросчиков 73Е6, 76Е6, 1Л24. Инвестиционная поддержка со стороны ОАО “Егоршинский Радиозавод” позволила ООО “НПП “Электромаш НН” в январе 2016 года выкупить у ФГУП “Электромаш” имущественный комплекс в составе 57-и единиц и провести процедуру реорганизации в форме преобразования в Акционерное общество “Завод ”Электромаш”. Датой рождения нового предприятия и возвращения коллективу исторического названия стало 7 июля 2016 года. За первое полугодие 2016 года численность предприятия увеличилась на 100 человек. В кратчайшие сроки были воссозданы ряд производственных технологий. Высокий уровень профессионализма вновь пришедших сотрудников и опыт ветеранов предприятия за пять месяцев, совмещая в режиме реального времени разработку и постановку на производство позволили выпустить первое изделие мобильной вышки “Сосна-НН”, предназначенной для размещения средств связи на высоте до 30 метров.

Продукция завода

АКСОПРИ-Г — двухканальный метеорологический радиолокационный вычислительный комплекс, работающий в диапазонах длин волн 3 см (1 канал) и 10 см (2 канал), в котором с помощью АПОС реализовано сопряжение метеорологического радиолокатора MPЛ-5 с УВК.

5У75 (57У6) «Перископ-ВМ» — двухкоординатная РЛС кругового обзора с эффективным цифровым устройством селекции движущихся целей (СДЦ), когерентным передающим устройством, предназначенная для обнаружения и проводки воздушных целей на фоне земли и метеообразований (в том числе крылатых ракет типа ALCM, летящих в горных условиях на малой высоте, в сложной помеховой обстановке) и обеспечения радиолокационной информацией боевых действий зенитно-ракетных войск и истребительной авиации.

Мобильная вышка «Сосна-НН» — опора антенная мобильная “Сосна-НН” предназначена для размещения, транспортирования и оперативного развертывания и свертывания антенного оборудования весом до 300 кг на высоту 30 метров. Изделие представляет собой 5-ти секционную мачту установленную на шасси автомобиля КАМАЗ-5350 с гидравлической системой подъёма и предназначено для работы на открытом воздухе в любое время года и суток, на равнинной и горной местности до 4000 м. над уровнем моря практически в любом районе земного шара.

Вращающиеся контактные устройства — Фт-68.01, токосъемник 286.09.03.

Сервисное обслуживание и ремонт

Сервисное обслуживание и ремонт по состоянию наземных радиозапросчиков 73Е6, 76Е6, 1Л24.

Ремонт антенных прицепов из состава РЛС “ Небо-У”.

Интересные факты

Продукция завода поставлялась в 56 стран мира в советское время.

Завод «Электромаш» является первым и единственным производителем метеорадиолокаторов в СССР.

Завод «Электромаш» является единственным производителем метеорадиолокаторов в России.

Руководство

Директора завода

1944—1945 — Молочко А. А.

1945—1950 — Зорин В. В.

1950—1955 — Отвагин А. Ф.

1955—1965 — Дубровин Е. А.

1965—1970 — Антипов М. В. — кавалер ордена Трудового Красного Знамени

1970—1977 — Копылов В. С. — кавалер ордена Трудового Красного Знамени

1977—1993 — Бодров Е. А. — кавалер ордена Трудового Красного Знамени, знака «Почётный радист», лауреат Государственной премии.

 ?-2000 — Тушканов Сергей Иванович — кавалер знака «Почётный радист»

2000 — Романов Александр — арбитражный управляющий

2000 — Леонтьев Николай Яковлевич — исполнительный директор, кандидат экономических наук

2000—2001 — Дурдаев Геннадий — арбитражный управляющий

2002 — Кужель Александр Васильевич — исполняющий обязанности генерального директора

2002—2005 — Кондратьев Владимир Николаевич — директор, доцент, кандидат экономических наук

2005—2010 — Кудряшов Николай Серафимович — директор, кавалер ордена Красной Звезды

2007—2010 — Каджардузов Владимир Александрович — конкурсный управляющий

2010—2011 — Елев Евгений Иванович — исполнительный директор

2010—2011 — Петрущенков Юрий Михайлович — конкурсный управляющий

2011—2012 — Гомонилов Герман Владимирович — исполнительный директор

2012 — настоящее время — Петрущенков Павел Михайлович — конкурсный управляющий

2013 —2016 — Марголин Геннадий Яковлевич — генеральный директор ООО “НПП “Электромаш НН”

2016 — настоящее время — Соколов Анатолий Николаевич — генеральный директор ООО “НПП “Электромаш НН”, АО “Завод ”Электромаш”

Главные инженеры завода

1945—1951 — Дмитриев Н. М.

1958—1961 — Быков В. А. — кавалер ордена «Знак почёта»

1969—1979 — Пазухин А. В. — кавалер ордена Трудового Красного Знамени

1979—1985 — Минаев Ю. П.

1985-1995 — Белобородов Ю. А. — кавалер знака «Почётный радист»

1995—1996 — Тушканов С. И.

1996—1998 — Голендеев В. И.

1998— настоящее время — Марычев А.В

Ссылки

• [sites.google.com/site/fgupzavodelektromas/ Электромаш]
• [world-war.ru/gorkij-%E2%80%93-sormovo-zavod-105/] Горький — Сормово. Завод № 105. Ляховецкий Яков Михайлович, полковник
• [world-war.ru/divizion-rezerva-o-tvorcax-katyushi/] Дивизион резерва. О творцах «Катюши». Ляховецкий Яков Михайлович, полковник

Отрывок, характеризующий Электромаш (Нижний Новгород)

Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.