Ницани, Яаков

Яков Ницани
Дата рождения	6 декабря 1900(1900-12-06)
Место рождения	Пловдив, Османская империя
Дата смерти	15 сентября 1962(1962-09-15) (61 год)
Год репатриации	1935
Созывы кнессета	2, 3

Яков Ницани (ивр. ‏יעקב ניצני‏‎; урожденный Чечик; род. 6 декабря 1900 года, Пловдив, Османская империя — 15 сентября 1962 года, Израиль) — израильский политик, депутат кнессета (2, 3 созывы) от партии МАПАЙ.

Биография

Яаков Чечик родился 6 декабря 1900 года в Пловдиве (тогда Османская империя, ныне Болгария), в сефардской еврейской семье Шломо и Сары Чечик. Окончил среднюю школу в Пловдиве, затем изучал юриспруденцию в Софийском университете.

Получил педагогическое образование по преподаванию иврита, и в 1920-1925 годах работал учителем. Живя в Болгарии, Чечик участвовал в становлении местных отделений сионистских рабочих организаций «ха-Шомер ха-Цаир» и «Поалей Цион».

Впервые посетив Палестину в 1933 году, уже через два года Ницани стал её постоянным жителем, поселившись в мошаве Бейт-Ханан. Работал секретарем отдела по делам восточных евреев при исполнительном комитете Гистадрута. В августе 1939 года стал делегатом сионистского конгресса в Женеве.

Яаков Ницани был членом партии МАПАЙ и входил в её центральный комитет. Ницани был одним из участником сионистского конгресса в Иерусалиме (1951 год). В том же году Ницани был среди основателей Всемирной федерации сефардских общин.

8 декабря 1952 года стал депутатом кнессета, получив мандат избранного президентом Ицхака Бен-Цви. Работал в комиссии по экономике и комиссии по услугам населению. После выборов в кнессет 3-го созыва он не получил места в парламенте, однако после отставки Яакова-Шимшона Шапиры именно Ницани занял его пост. В дополнение к предыдущим должностям в комиссиях Яаков Ницани стал членом домашней комиссии кнессета и комиссии по образованию и культуре

Яаков Ницани умер в 1962 году в возрасте 61 года, оставив трех детей: Сару, Авраама и Соломона.

Ницани публиковался в изданиях «Давар», «Давар ха-шавуа» и «Шевет ва-ам». Он написал книгу «Пловдив — мать сионизма Болгарии» (ивр. ‏פלובדיב — אם הציונות בבולגריה‏‎).

Ссылки

• [www.knesset.gov.il/mk/ru/mk_ru.asp?mk_individual_id_t=523 Ницани, Яаков (рус.)] ([www.knesset.gov.il/mk/eng/mk_eng.asp?mk_individual_id_t=523 англ.], [www.knesset.gov.il/mk/heb/mk.asp?mk_individual_id_t=523 ивр.]) на сайте кнессета
• [www.tidhar.tourolib.org/tidhar/view/7/2936 Биография] в книге Давида Тидхара «Энциклопедия еврейских первопроходцев в Палестине и их детей», с. 2936

Отрывок, характеризующий Ницани, Яаков

Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.