Ярослав. Тысячу лет назад
Поделись знанием:
К:Фильмы 2010 года
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
| Ярослав. Тысячу лет назад | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
«Анно Домини. |
| Длительность |
99 мин |
| Бюджет |
125 млн рублей |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Яросла́в. Ты́сячу лет наза́д» — российский полнометражный художественный приключенческий фильм 2010 года, рассказывающий о Ростовском княжении Ярослава Мудрого и об основании им города Ярославля. Создан в рамках подготовки к 1000-летию Ярославля.
Содержание
Сюжет
В фильме показана борьба князя Ярослава с работорговцами, любовная история между ним и дочерью вождя племени «медведей» Райдой, объединение племён вокруг Ростова и распространение христианства, основание Ярославля на месте капища племени «медведей».
В ролях
- Александр Ивашкевич — Ярослав (озвучивал Денис Беспалый)
- Светлана Чуйкина — Райда
- Алексей Кравченко — варяг Харальд
- Виктор Вержбицкий — Святозар
- Валерий Золотухин — Чурила
- Павел Хрулев — Венд
- Елена Плаксина — Желана
- Фёдор Шувалов — Илюша
- Борис Токарев — Мелей
- Владимир Антоник — Вышата
- Юрий Ваксман — Будый
- Константин Милованов — Будимир
- Сергей Генкин — Горазд
- Георгий Назаренко — отец Феодор
- Роман Курцын — воин
- Александр Гизгизов — Алдан, главарь банды разбойников
- Анора Халматова — Туна, женщина Алдана
- Алексей Дмитриев — Кирд
- Дмитрий Уросов — 1-й воин
- Денис Ясик — 2-й воин
- Сергей Гурьев — Микула
- Владимир Терещенко — Корило
- Кирилл Болтаев — Невзор
- Кирилл Быркин — Радим
- Ярослав Узенюк — Вячко
- Владимир Бадов — Крив
- Даниила Калуцких — пленный
- Владимир Шибанков — волхв
- Евгений Богородский — старший варяг
- Андрей Золотухин — 1-й подручный Алдана
- Денис Григоренко — 2-й подручный Алдана
- Анна Литкенс — Анна, жена Ярослава
- Наталья Вахрукова — рабыня
- Элина Козлова — горожанка
- Антон Смекалкин — палач
- Никита Кузнецов — помощник палача
- Вадим Быркин — Хазар
- Марина Карабанова — старуха
- Александр Груздев — текст автора
Съёмочная группа
- Автор сценария: Марина Кошкина при участии Дмитрия Коробкина
- Режиссёр-постановщик: Дмитрий Коробкин
- Исторический консультант: Сергей Каинов
- Оператор-постановщик: Дмитрий Коробкин
- Композиторы:
- Художник-постановщик: Мария Турская
- Продюсеры:
История создания
- В план по подготовке к празднованию 1000-летия Ярославля вошла съёмка игрового фильма об основателе города князе Ярославе Мудром. В 2008 году Роскультура провела конкурс, в котором победило ООО «Анно Домини. Агентство стиля», специализирующееся в «продакт-плейсменте» — размещении скрытой рекламы в фильмах. С «Анно Домини», для которой это был один из первых самостоятельных проектов по съёмке фильма, был заключён государственный контракт о государственной финансовой поддержке в 1 млн $. Остальные 4 млн $ — собственные средства компании и частные инвестиции. Изначально планировалось потратить 10-12 млн $, но бюджет картины удалось сократить благодаря экономическому кризису, позволившему уменьшить стоимости услуг, арендные платы и выплаты специалистам и актёрам.[1][2][3]
- В массовых сценах были задействованы жители Тутаева, так же актеры местных театров.
- Съёмки фильма прошли в 2009 году в Тутаевском районе Ярославской области, где за 6 месяцев был построен деревянный город. Для воспроизведения эпохи использовались архивы Ярославского и Ростовского музеев-заповедников, в качестве консультантов привлекались историки.[3][4]
- К фильму был снят клип на песню известного автора-исполнителя Сергея Трофимова «Царство Божие», ставшую основным музыкальным мотивом фильма.[5]
- Режиссёр Дмитрий Коробкин в сентябре 2010 года был приглашён для съёмок первого полномасштабного историко-приключенческого фильма российского кинематографа о Казани — «Сокровища озера Кабан». Фильм будет снят в 3D-формате и предположительно выйдет в начале 2012 года.[6]
- Российская премьера состоялась 14 октября 2010 года[7]. В Ярославле фильм впервые был показан уже 2 октября (сбор от двух первых сеансов будет направлен на лечение пострадавшей в аварии ярославской школьницы).[8] Также предпремьерный показ состоялся 5 октября на сторожевом корабле Балтийского флота «Ярослав Мудрый».[9]
- Фильм вышел на DVD 5 ноября 2010 года.
- Бюджет фильма $5 000 000, сборы фильма $1 558 672.
Интересные факты
- В фильме снимался медведь Стёпа, также игравший в фильме «Царь».
- В массовых сценах занято свыше 300 жителей города Тутаева.
- В фильме использовано музыкальное произведение «Царство Божие» (автор музыки и текста Сергей Трофимов).
См. также
- «Ярослав Мудрый» — советский фильм 1982 года.
Напишите отзыв о статье "Ярослав. Тысячу лет назад"
Примечания
- ↑ [www.city-yar.ru/home/millennium/plan/13.html Съемка исторического художественного игрового фильма]. Официальный сайт города Ярославля
- ↑ [www.ntm-tv.ru/news/our/20070606204649.html Кино про Ярославль]. НТМ. 06 июня 2007.
- ↑ 1 2 [www.kostyatszyu.ru/partners/friend%20project/anna_domeni.php Ярослав]. Официальный сайт Константина Цзю
- ↑ [www.yar.rodgor.ru/gazeta/54/kino/1038/ Ярославом Мудрым стал эстонец!] // Родной город. — № 37. — 16/09/2009.
- ↑ [muz.ru/Store/NewsDetails.aspx?NewsId=69961 Теперь Трофим ещё и актер!]. muz.ru. 15.09.2010.
- ↑ [yar.kp.ru/online/news/749059/ Режиссёр картины «Ярослав. Тысячу лет назад» снимет фильм о Казани]. Комсомольская правда. 30.09.2010.
- ↑ [www.film.ru/afisha/movie.asp?code=YAROSLAV Ярослав. Тысячу лет назад (2010). Фильм. Ру]
- ↑ [kp.ru/daily/24567.4/740175/ Исторический блокбастер об основателе Ярославля выходит в прокат]. Комсомольская правда. 30.09.2010.
- ↑ [www.klops.ru/news/32959.html Моряки Балтфлота увидят новый исторический фильм про Ярослава Мудрого раньше российского проката]. klops.ru
Ссылки
- Промосайт [www.yaroslavfilm.ru/ yaroslavfilm.ru]
- [www.yarfilm.com/page/show/72/ Кадры из фильма «Ярослав. Тысячу лет назад»]. Сайт каскадёров, принимавших участие в съемках фильма
- [www.kostyatszyu.ru/partners/friend%20project/anna_domeni.php Ярослав]. Официальный сайт Константина Цзю (интервью, публикации, фотографии со съёмок, презентация фильма)
- «Ярослав» (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Ярослав. Тысячу лет назад
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
