77-й зал галереи Денон Лувра
Поделись знанием:
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
77-й зал галереи Денон Лувра (фр. Mollien) посвящён французской живописи в стиле романтизма.
| Русское название | Оригинальное название | Художник | Время создания | Изображение |
|---|---|---|---|---|
| Преподобный отец Доминик Лякордер, ордена братьев-проповедников | Le Révérend Père Dominique Lacordaire, de l'ordre des frères Prêcheurs | Теодор Шассерио | 1840 | 
|
| Две сестры | Les deux soeurs | Теодор Шассерио | 1843 | 
|
| Купающаяся Сусанна | Suzanne au bain | Теодор Шассерио | 1839 | 
|
| Битва Мария с кимврами (Поражение кимвров) | Marius défait les Cimbres dans la plaine située entre Belsannettes et la Grande Fugère (Provence), dit La Défaite des Cimbres | Александр-Габриэль Декан | 1834 | 
|
| Данте и Вергилий, или Ладья Данте | Dante et Virgile aux enfers, dit aussi La Barque de Dante | Эжен Делакруа | 1822 | 
|
| Молодой тигр, играющий с матерью | Étude de deux tigres, dit aussi Jeune tigre jouant avec sa mère | Эжен Делакруа | 1831 | 
|
| Алжирские женщины | Femmes d'Alger dans leur appartement | Эжен Делакруа | 1834 | 
|
| Свобода, ведущая народ | Le 28 Juillet. La Liberté guidant le peuple | Эжен Делакруа | 1831 | 
|
| Кораблекрушение Дона Жуана | Le Naufrage de Don Juan | Эжен Делакруа | 1841 | 
|
| Смерть Сарданапала | Mort de Sardanapale | Эжен Делакруа | 1827 | 
|
| Вход крестоносцев в Константинополь | Prise de Constantinople par les Croisés (12 avril 1204), dit aussi Entrée des Croisés à Constantinople | Эжен Делакруа | 1841 | 
|
| Резня на Хиосе | Scène des massacres de Scio | Эжен Делакруа | 1824 | 
|
| Переход Наполеона через Альпы | Bonaparte franchissant les Alpes en 1800 | Поль Деларош | 1848 | 
|
| Король Англии Эдвард V и его брат герцог йоркский в лондонском Тауэре | Édouard V, roi mineur d'Angleterre, et Richard, duc d'York, son frère puîné (1483), dit Les Enfants d'Édouard | Поль Деларош | 1831 | 
|
| Раненый кирасир | Cuirassier blessé quittant le feu | Теодор Жерико | 1814 | 
|
| Плот «Медузы» | Le Radeau de la Méduse | Теодор Жерико | 1819 | 
|
| Офицер конных егерей императорской гвардии, идущий в атаку | Officier de chasseurs à cheval de la garde impériale chargeant | Теодор Жерико | 1819 | 
|
| Посещение Бонапартом зачумлённых в Яффе | Bonaparte visitant les pestiférés de Jaffa | Антуан-Жан Гро | 1804 | 
|
| Франциск I и Карл V перед королевскими гробницами в соборе Сен-Дени | Charles Quint reçu par François Ier à l'abbaye de Saint-Denis | Антуан Жан Гро | 1812 | |
| Иоахим Мюрат | Joachim Murat | Антуан Жан Гро | 1812 | 
|
| Наполеон на поле битвы при Эйлау | Napoléon sur le champ de bataille d'Eylau | Антуан Жан Гро | 1808 | 
|
| Шевалье де Нантёй-Ланорвиль | Le Chevalier de Nanteuil-Lanorville | Луи Клод Панье | 1817 | |
| Женщины из Соули | Les Femmes souliotes | Ари Шеффер | 1827 | 
|
| Появление призраков Паоло и Франчески да Римини перед Данте и Виргилием | Les ombres de Francesca da Rimini et de Paolo Malatesta apparaissent à Dante et à Virgile | Ари Шеффер | 1855 | 
|
| Обетное приношение Мадонне | Le Voeu à la Madone | Жан-Виктор Шнец | 1831 |
Источники
- [cartelen.louvre.fr/ База данных Лувра] (фр.)
Напишите отзыв о статье "77-й зал галереи Денон Лувра"
Отрывок, характеризующий 77-й зал галереи Денон Лувра
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
