C+C Music Factory

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

C+C Music Factory
Жанры	Данс-поп Хаус
Годы	1989 – 1996
Состав	Robert Clivillés Zelma Davis Martha Wash Freedom Williams Deborah Cooper Trilogy Paul Pesco Q-Unique
Бывшие участники	Дэйвид Коул

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

C+C Music Factory это музыкальная продюсерская группа (под руководством Роберта Кливиллеса и Дэйвида Коула), знаменитая тем, что семь раз получала первые места в танцевальных/клубных чартах с начала и до середины 1990-х, а также несколькими поп-кроссовер хитами, один из которых, «Gonna Make You Sweat (Everybody Dance Now)», занял 1-е место в Billboard’s Hot 100 и R&B чартах синглов. Группа также выпустила синглы и альбомы под другими именами, такими как Clivillés + Cole, The 28th Street Crew, и MVP. Кливиллес и Коул также продюсировали хиты для некоторых музыкантов, включая Донну Саммер, Мэрайю Кэри, Уитни Хьюстон, Арету Франклин, Джеймса Брауна, Майкла Джексона, Lisa Lisa and Cult Jam, и Deborah Cooper.

C+C Music Factory получила в общей сложности 35 всемирных музыкальных наград, включая Billboard Music Awards, пять American Music Awards, и две MTV Video Music Awards. После того, как Коул скончался в январе 1995 года, его партнёр по продюсированию Кливиллес продолжил использовать имя C+C один.

Состав

C+C Music Factory в первую очередь состояла из двух продюсеров и вокалистов, которых подбирали под конкретный проект.

Основные члены

• Роберт Кливиллес (продюсер)
• Дэйвид Коул (продюсер)

Вспомогательный состав

• Zelma Davis (вокалист)
• Martha Wash (вокалист)
• Freedom Williams (MC)
• Rick Lyon (бас-гитара)
• Deborah Cooper (вокалист)—лидирующий и бэк-вокал.

Среди приглашенных вокалистов были хип-хоп группа Trilogy и МС Paul Pesco и Q-Unique.

История

В 1989 году Robert Clivillés и David Cole наняли музыкальный состав и записали все треки для Gonna Make You Sweat, первого альбома группы. В 1990 году он вышел на 2 место в чарте альбомов Billboard 200, 11 место в чарте альбомов R&B, 5-кратно получал статус платинового диска. В 1994 следующий альбом группы, Anything Goes! занял 106 место в Billboard 200, и 39 место в чарте альбомов R&B. У них было большое количество клубных хитов, некоторые из которых даже перешли в разряд поп-хитов.

Все четыре сингла с дебютного альбома достигли № 1 в чарте Billboard’s Dance/Club Play, и все четыре были также кроссоверами поп- и R&B-хитов. Первый сингл, «Gonna Make You Sweat», достиг № 1 на Billboard’s Hot 100 и чарте синглов R&B Singles (и № 3 в Великобритании). Четвёртый и последний сингл с их дебютного альбома «Just a Touch of Love» появился в фильме Действуй, сестра!. Альбом содержал ещё два сингла из Top-5; «Here We Go» достиг № 3 в чарте Billboard’s Hot 100 (и № 20 в Великобритании), и «Things That Make You Go Hmmm» (по мотивам фразы, периодически произносимой в вечерних ток-шоу, Арсенио Холл) достиг № 4 (и № 4 в Соединенном Королевстве).

В 1992 году они с другим хитом № 1 Dance/Club Play с песней «Keep It Comin '» (Dance Till You Can’t Dance No More); в том числе изменением MC Q-Unique, который был записан для саундтрека и открывающих cheerleading routine для фильма «Баффи — истребительница вампиров». Обе версии песни были с участием вокалистки Деборы Купер.

Во втором альбоме дуэта,Anything Goes!, было два менее успешных сингла, «Do You Wanna Get Funky» и «Take а Токе». Ни один из них не достиг Hot 100, хотя они получили высокие оценки критиков в некоторых кругах.

Альбом был выпущен в Европе в конце 1995 года Робертом Кливиллесом под именем C+C Music Factory, который создал в США ещё один хит № 1 Dance/Club Play «I’ll Always be Around». Ни в записи сингла, ни в записи альбома не участвовал Дэвид Коул, который умер до начала записи материала. Альбом был выпущен MCA в 1995 году в Европе, но он не был выпущен в США. Это был последний студийный альбом с новым материалом, который был выпущен под именем C+C Music Factory. В 1996 году промо макси-сингл «Don’t Stop The Remix» был последним синглом, выпущенным группой (только в Японии).

Видеоклипы

Изобразительные и постановочные первых видео C&C Music Factory помогли отделить первые релизы группы от предыдущих основных танцевальных хитов, как у Technotronic «Pump Up The Jam». Споры начались, когда выяснилось, что вокалистка Zelma Davis появилась вместо Марты Уош в клипе на первый сингл группы, «Gonna Make You Sweat (Everybody Dance Now)». Дэвис «шевелила губами» под вокал Уош в этом видео; позже Уош подала иск к группе и появилась на шоу Джоан Риверс без предварительного уведомления, сразу после разоблачения Milli Vanilli. Слухи о плохих отношениях между Уош и группой были развеяны, когда Уош и Дэвис как появились в видео 1994 Hot Dance Music/Club Play № 1 к синглу «Do You Wanna Get Funky», на котором они обе разделяли вокальные партии.

Видео «Just a Touch of Love» появлялось в начале VHS-копий фильма Действуй, сестра!. Видео содержит сцены с участниками группы, поющих и танцующих с монашками из фильма, смонтированные вместе со сценами из фильма.

В кавер-версии в стиле хаус и ремиксе на «Pride (In the Name of Love)» группы U2 участвовала Дебора Купер с основным вокалом, а также и Роберт и Дэвид с фоновыми партиями.

Ссылки

• [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=8610222 Find-A-Grave profile for David B. Cole]
• [www.discogs.com/artist/C+%2B+C+Music+Factory C+C Music Factory at Discogs.com]
• [dancemusic.about.com/od/remixersproducers/a/RobClivillesInt.htm Robert Clivilles Interview 2004]

Отрывок, характеризующий C+C Music Factory

Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.