Шато Лафит-Ротшильд

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Château Lafite-Rothschild (хозяйство)»)
Перейти к: навигация, поиск

Шато Лафит-Ротшильд (фр. Château Lafite-Rothschild) — французское винодельческое хозяйство, расположенное в коммуне Пойяк (Pauillac), округа Медок (Medoc), региона Бордо (Bordeaux). Согласно «Официальной классификации вин Бордо 1855 года», относится к категории Первых Гран Крю (Premier Grand Cru Classe), то есть высшей категории в классификации. Входит в пятерку лучших производителей Бордо вместе с Château Mouton-Rothschild (Шато Мутон-Ротшильд), Château Margaux (Шато Марго), Château Latour (Шато Латур) и Château Haut-Brion (Шато О-Брион).

Производит два красных вина с собственных виноградников: Château Lafite-Rothschild (основное или «первое» вино хозяйства) и Carruades de Lafite («второе» вино хозяйства).





Владельцы

Хозяйство Château Lafite-Rothschild входит в винодельческий холдинг, принадлежащий французской ветви семьи Ротшильд — «Domaines Barons de Rothschild», который владеет также следующими хозяйствами во Франции:

История хозяйства

Первые упоминания о хозяйстве восходят к 1234 году, когда некий аббат Гомбо де Лафит (Gombaud de Lafite) из монастыря Вертей (Vertheuil), расположенного на севере местечка Пойяк (Pauillac), описывал его, как «средневековое феодальное поместье начала XIV века». Слово Лафит (Lafite) гасконского происхождения (la hite) и переводится, как «склон холма». Вероятно, уже тогда, в хозяйстве были виноградники, потому, как в начале XVII века, уже владевшая им семья Сегюр (Ségur), решила обновить лозы и заново начать производство вина. Именно Жак де Сегюр (Jacques de Ségur) решил посадить новые лозы в конце 1670-х — начале 1680-х годов. В 1695 году, наследник Жака де Сегюра — Александр (Alexandre), сделал шаг, утвердивший репутацию семьи, как семьи виноделов, женившись на наследнице владельца одного из лучших хозяйств Бордо — Château Latour (Шато Латур). У пары вскоре родился будущий наследник уже двух хозяйств Николя-Александр де Сегюр (Nicolas-Alexandre de Ségur).

Начинаясь с 1716 года, маркиз Николя-Александр де Сегюр начал упрочать успех вин хозяйства. Он улучшил технологии производства вин и укрепил их престиж в Версале и за рубежом. Он стал широко известен как «Винный Принц», а вино хозяйства Шато Лафит (Château Lafite) стало называться «Вино Короля», к слову говоря, при активной поддержке герцога де Ришелье. В 1755 году, будучи маршалом Франции, де Ришелье был назначен губернатором Гиень, и консультировался перед дальней поездкой с доктором из Бордо, который рекомендовал ему вино Шато Лафит, как «самый прекрасный из тонизирующих напитков». По возвращении дэ Ришелье в Париж король Людовик XV сказал ему: «Маршал, Вы выглядите на двадцать пять лет моложе, чем когда уезжали в Гиень». Де Ришелье отвечал ему: «Ваше Величество, еще не знает, что я давным-давно открыл источник молодости? Я узнал, что вина хозяйства Шато Лафит настолько полезные для здоровья, и столь же восхитительны на вкус, как амврозия Богов Олимпии.» Очень скоро, вина Шато Лафит стали предметом большого шума в Версале, поскольку были удостоено высоким вниманием самого Короля. А каждый из властедержащих стремился их приобрести. Несравненная Маркиза де Помпадур угощала гостей именно этим вином на своих многочисленных вечерних приемах. Да, и позже, Графиня Дю Барри, считала обязательным для себя пить только «Вино Короля».

К сожалению, у маркиза Николя-Александра де Сегюра не было сыновей, так что, после его смерти, хозяйство было разделено поровну между его четырьмя дочерями. Два хозяйства, Шато Лафит и Шато Латур были также поделены, несмотря на то, что общее управление хозяйствами продолжалось вплоть до 1785 года. Позже, Шато Лафит, было унаследовано графом Николя-Мари-Александром де Сегюр (Nicolas Marie Alexandre de Ségur) — сыном старшей дочери маркиза, которая вышла замуж за кузена Александра де Сегюра (Alexandre de Ségur), мэра Парижа. В 1785 году, анонимный автор, издавший мемуары под названием «Владелец Лафита» («Lafite Lordship»), заметил, что виноградники хозяйства являются пожалуй, «лучшие во всей Вселенной». Но, в это время, дела у графа де Сегюра шли не лучшим образом — под давлением больших долговых обязательств, в 1784 году он был вынужден продать хозяйство. Будучи родственником графа, Николя Пьер де Ришар, первый президент Бордосского Парламента, приобрел хозяйство, воспользовавшись «родственными правами».

8 августа 1868 года, барон Джеймс де Ротшильд, глава французской ветви семьи Ротшильдов, приобрел хозяйство Лафит, которое было выставлено на общественные торги под наследованием Иньяса-Жозефа Валенбера (Ignace-Joseph Vanlerberghe). Барон умер через три месяца после совершения сделки, а хозяйство перешло в собственность его трех сыновей: Альфонсу, Густаву и Эдмону. К тому времени хозяйство владело 74 гектарами виноградников. Как знак, приветствующий приход нового владельца, 1868 год урожая был отмечен рекордно высокой ценой — 6 250 франков за бочку, объёмом 900 литров, на тот период (или 4 700 евро). Эта цена продержалась более столетия и была «побита» лишь в конце XX века. К счастью для баронов Ротшильд, «золотой век» господства вин Медока продолжался ещё 15 лет после приобретения Шато Лафит.

Конец XIX первая половина XX столетий были отмечены бурными событиями… Нашествие виноградной тли (лат. phylloxera) и серая плесень неблагоприятно сказались на состоянии виноградников. Первая мировая война и Великая депрессия 1930-х годов привели к обвальному падению цен на вина Старого Света. Страдая в большой степени от серой плесени, хозяйство приняло меры и деклассифицировало определённые годы урожая с 1882 по 1886 год, включая урожаи 1910 и 1915 годов. Розлитие вина по бутылкам стало осуществляться только в хозяйстве для борьбы с распространившемся мошенничеством. Хозяйство ввело дополнительные строгие ограничения на поставки своих вин в течение Первой мировой войны. Великая депрессия 1930-х годов мучительно больно сказалась и на хозяйстве: мировой финансовый кризис привел к обвалу цен, также пришлось сократить площади виноградников. Всего лишь несколько урожаев этих «темных периодов» были отмечены выпуском вина и прекрасным качеством: 1899, 1900, 1906, 1926 и 1929 годы.

Производство

  • Виноградники хозяйства расположены на трех важных площадях: на склонах холмов вокруг замка, на соседних к западу плоскогорье Каррюад (Carruades) и на соседствующих с коммуной Сэн-Эстеф (Saint Estèphe) 4,5 гектарах;
  • Общая площадь хозяйства составляет 178 гектаров, включая 103 гектара виноградников;
  • Почва состоит из мелкого песчаника, смешанного с гравием на мощном базовом слое из известняка. Эта почва с хорошим дренажем и с удачным расположением по отношению к солнцу;
  • Сорта винограда, выращиваемые в хозяйстве: Каберне Совиньон — 71 %, Мерло — 25 %, Каберне Фран — 3 % и Пти Вердо — 1 %;
  • Средний возраст лоз в хозяйстве составляет 30 лет. Для первого вина хозяйства — Château Lafite-Rothschild, винорад собирается только с лоз среднего возраста порядка 40 лет, а также с лоз возраста старше 50 лет (площадь виноградников порядка 18 гектаров). В хозяйстве также есть лозы, именуемые Ла Гравьер (La Gravière), возрастом более 115 лет, посаженные в 1886 году. И, порядка двух секторов с лозами более 80 лет. Урожай с молодых лоз, то есть менее 10 лет (площадь виноградников порядка 20 гектаров) не входит в первое вино;
  • Техническим управляющим хозяйством является Шарль Шевалье (Charles Chevallier)

Вина

  • Château Lafite-Rothschild — основное или «первое» вино хозяйства. Было создано Абрахамом Лотоном в начале 1815 года, «как наиболее элегантное и деликатное среди первой тройки вин, классифицированных в 1855 году. Вино плотное в теле, со сложным ароматом и вкусом, с оттенками миндаля и фиалки». Сортовой состав вина (в зависимости от урожая): Каберне Совиньон от 80 до 95 %, Мерло от 5 до 20 %, Каберне Фран и Пти Вердо до 3 %. Стоит отметить, что в 1994 году сортовой состав вина был следующим: 99% Каберне Совиньон и 1 % Пти Вердо, а в 1961 году вино было произведено из 100 % Каберне Совиньон. Вино выдерживается только в новых дубовых бочках, а продолжительность выдержки варьируется от 18 до 20 месяцев. Среднее количество производимого вина составляет от 15 000 до 25 000 ящиков в год (порядка 150 000 бутылок).
  • Carruades de Lafite — «второе» вино хозяйства, именуемое, как Moulin des Carruades до конца 1980-х годов. Производится из винограда, собранного с виноградников Каррюад, приобретенных Шато Лафит в 1845 году. Только в XX столетии, вино было официально выделено в отдельную марку. Сортовой состав вина (в зависимости от урожая): Каберне Совиньон от 50 до 70 %, Мерло от 30 до 50 %, Каберне Фран и Пти Вердо до 5 %. Вино выдерживается, как в новых (10-15 %), так и в двухгодичных дубовых бочках, а продолжительность выдержки составляет 18 месяцев. Среднее количество производимого вина составляет от 20 000 до 30 000 ящиков в год (порядка 180 000 бутылок).

Рейтинги

  • 2005 — 98 баллов по «The Wine Advocate»; 98 баллов по «Wine Spectator»
  • 2004 — 95 баллов по «The Wine Advocate»; 93 баллов по «Wine Spectator»
  • 2003 — 100 баллов по «The Wine Advocate»; 96 баллов по «Wine Spectator»
  • 2002 — 94 баллов по «The Wine Advocate»; 95 баллов по «Wine Spectator»
  • 2001 — 94 баллов по «The Wine Advocate»; 96 баллов по «Wine Spectator»
  • 2000 — 100 баллов по «The Wine Advocate»; 100 баллов по «Wine Spectator»
  • 1999 — 95 баллов по «The Wine Advocate»; 95 баллов по «Wine Spectator»
  • 1998 — 98 баллов по «The Wine Advocate»; 98 баллов по «Wine Spectator»
  • 1997 — 94 баллов по «The Wine Advocate»; 96 баллов по «Wine Spectator»
  • 1996 — 100 баллов по «The Wine Advocate»; 96 баллов по «Wine Spectator»
  • 1982 — 100 баллов по «The Wine Advocate»; 100 баллов по «Wine Spectator»

Рейтинги представлены по периодическим изданиям справочника «The Wine Advocate» американского винного критика Роберта Паркера мл. и американского журнала «Wine Spectator» за несколько лет.

Напишите отзыв о статье "Шато Лафит-Ротшильд"

Ссылки

  • [www.lafite.com/en/ Domaines Barons de Rothschild — официальный сайт холдинга]
  • [www.lafite.com/en/php/vins/7_2_1.php?id_chateau=29 Château Lafite-Rothschild — официальная страница хозяйства]
  • [intervitis.ru/france/bordo/chateau-lafite-rothschild.html Château Lafite-Rothschild — лучшие винтажи]
  • Robert M.Parker Jr. «Bordeaux: A Consumer’s Guide to the World’s Finest Wines», 4th ed. 2003, Simon & Schuster
  • Robert M.Parker Jr. «The World’s Greatest Wine Estates: A Modern Perspective», 2005, Simon & Schuster

Отрывок, характеризующий Шато Лафит-Ротшильд

– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Шато_Лафит-Ротшильд&oldid=80021441»