Ground-Based Midcourse Defense

Наземная система противоракетной обороны на маршевом участке полета (англ. Ground-Based Midcourse Defense, GBMD) — комплекс противоракетной обороны США, введённый в строй в 2005 году. Предназначен для перехвата межконтинентальных баллистических ракет и их боевых частей в космическом пространстве за пределами атмосферы Земли. В настоящее время для защиты континентальной территории США развёрнуто 30 противоракет на Аляске и в Калифорнии, развёртывание ещё 15 ракет планируется завершить в 2017 году.

История

Длительное время развёртывание систем противоракетной обороны в США и России сдерживалось договором 1972 года, призванным смягчить взаимные опасения и снизить напряженность в отношениях между двумя сверхдержавами.

На основании опыта создания и применения Ираком баллистических ракет «Эль-Хусейн»во время ирано-иракской войны и войны в Персидском заливе 1991 года, военные эксперты США сделали вывод, что создание дальнобойного ракетного оружия возможно даже для стран и режимов, обладающих сравнительно небольшим промышленным потенциалом (?). В сложившейся ситуации, был сделан вывод что двустороннее соглашение между США и Россией более не соответствует требованиям обеспечения безопасности США. Вероятность глобальной ядерной войны, страховкой от которой служила «открытость для взаимного гарантированного уничтожения» (зафиксированная договором 1972 года) существенно снизилась; в то же время, возникла существенная угроза политического шантажа со стороны государств «третьего мира», обладающих даже небольшим арсеналом баллистических ракет большой дальности.

Создание системы противоракетной обороны, способной защитить от массированного нападения с применением современных баллистических ракет, все ещё представлялось невозможным. В то же время, было вполне реально создать систему надежной защиты от небольшого количества устаревшего типа ракет — того вида оружия, которое с наибольшей степенью вероятности могло быть применено странами «третьего мира». В связи с глобальным пересмотром основной геополитической стратегии, 13 декабря 2001 года США уведомили Россию о своём выходе из договора. Он прекратил действие 12 июня 2002 года.

Концепция

Комплекс, исходно получивший название «Национальная противоракетная оборона» (англ. National Missile Defense), был предназначен для решения наиболее сложной технически задачи — перехвата боевых частей межконтинентальных баллистических ракет за пределами атмосферы на основном участке траектории. Так как МБР движутся наиболее быстро по сравнению с другими видами баллистических ракет, для гарантии эффективной защиты требовалось обеспечить поражение боевых блоков до входа в атмосферу, на среднем (проходящем в космическом пространстве) участке траектории. В 2002 году, в связи с интеграцией в программу противоракетной обороны других элементов (в том числе системы ПРО на базе флотской БИУС AEGIS), комплекс был переименован в Ground-Based Midcourse Defense (GBMD).

Основной задачей комплекса является перехват в космическом пространстве моноблочных межконтинентальных баллистических ракет, летящих в небольшом количестве и не использующих самые современные средства преодоления ПРО. Эти требования соответствовали концепции защиты от того арсенала межконтинентальных баллистических ракет, который могли бы создать в КНДР или Иран. Комплекс должен был решать задачи своевременного обнаружения стартующих баллистических ракет, отслеживания их в космосе и наведения противоракет для поражения боеголовок за пределами атмосферы. В качестве средства поражения был избран кинетический перехватчик, уничтожающий цель лобовым столкновением — было рассчитано, что он более эффективен для целей противоракетной обороны, чем предлагавшиеся в 1970-х годах противоракеты с ядерными зарядами, так как при кинетическом перехвате не образуется электромагнитная вспышка, мешающая работе наземных радаров.

Элементы комплекса

Разработка комплекса осуществлялась американским агентством по противоракетной обороне в сотрудничестве с армией и ВВС США. Ввиду масштаба программы и значительного количества принципиально новых элементов, в разработке отдельных элементов проекта участвовало большое количество компаний США.

Радарные комплексы

Основой информационного обеспечения системы, осуществляющей обнаружение и отслеживание угрожающих территории США космических объектов, являются три стационарных радара системы PAVE PAWS. Расположенные на важнейших стратегических направлениях, эти радары осуществляют непрерывный контроль над аэрокосмическим пространством, отслеживание перемещающихся в космосе объектов и вторичное предупреждение о ракетном нападении на подступах к Северной Америке.

Каждый радарный комплекс представляет собой пирамидальное бетонное сооружение с двумя или тремя установленными на нём неподвижными фазированными антеннами. Угол обзора РЛС составляет порядка 240 градусов по горизонтали и от 3 до 85 градусов по вертикали. Секторы обзора радарных станций пересекаются на флангах и обращены вовне континентальной территории США. Радиус действия радаров составляет порядка 2000 километров, что позволяет им эффективно отслеживать приближающиеся цели в космическом пространстве (подобные боеголовкам межконтинентальных баллистических ракет или баллистических ракет среднего радиуса действия, запускаемых с подводных лодок или надводных кораблей).

Радарные станции системы PAVE PAWS были смонтированы в трёх точках:

• Авиабаза Кейп-Код в штате Массачуссетс (управляется 6-м эскадроном космического предупреждения ВВС США);
• Авиабаза Биал в Калифорнии (управляется 7-м эскадроном космического предупреждения ВВС США);
• Авиабаза Клиар на Аляске (управляется 13-м эскадроном космического предупреждения ВВС США).

Таким образом достигается практически полное перекрытие аэрокосмического пространства на подступах к континентальной территории США, не считая узкого коридора, проходящего через Мексиканский залив и Центральную Америку.

Несмотря на широкие возможности системы станций PAVE PAWS, у этих РЛС предупреждения и слежения есть существенный недостаток. Их радиус действия составляет не более 2000 километров, что не позволяет им обнаруживать и сопровождать ракеты на ранних участках траектории, и, таким образом, не позволяет в полной мере реализовать оборонительный потенциал системы GBMD, технически способной (при наличии целеуказания) поражать цели в космическом пространстве над любой точкой Земли.

Чтобы решить эту проблему, агентство противоракетной обороны США в сотрудничестве с ВМФ разработало мобильный радар морского базирования SBX. Эта установка водоизмещением около 50000 тонн и высотой более 85 метров, построенная в 2004 году на основе буровой платформы СS-50, может быть отбуксирована и развёрнута в любой точке мирового океана. Установленный на платформе радар, работающий в X-диапазоне, в состоянии отслеживать цели в околоземном пространстве на расстоянии в 2000—4700 км.

В случае возникновения конфликтной ситуации морская радарная платформа может быть развёрнута вблизи района потенциального запуска межконтинентальных баллистических ракет. SBX может отследить запуск ракет на самом раннем участке траектории и выполнить наведение против них противоракет GBI, базирующихся на континентальной территории США. Дальность перехвата, таким образом, становится почти неограниченной: развёрнутая в соответствующей точке платформа может навести противоракету на космический объект в любой точке мира.

В настоящее время морской радар формально приписан к Тихоокеанскому Флоту и базируется в порту Адак на Аляске. Тем не менее, за все время эксплуатации корабль ни разу не заходил в порт приписки, постоянно оставаясь на позиции около Гавайев, отслеживая потенциальную возможность пуска ракет со стороны КНДР или Китая.

Противоракета Ground-Based Interceptor

Являющаяся составной частью комплекса ракета-перехватчик наземного базирования (англ. Ground-Based Interceptor, GBI) изначально разрабатывалась фирмой Boeing, но в дальнейшем контракт был распределён — дополнительные заказы получили фирмы Lockheed Martin и Orbital Sciences. Последняя в итоге получила основной контракт на разработку серийных ракет.

Производство ракет осуществляется отделением «Boeing Integrated Defense Systems». Противоракета представляет собой трёхступенчатый твердотопливный носитель, рассчитанный на вывод в околоземное пространство кинетического перехватчика — основного поражающего элемента системы. Длина ракеты составляет 16,8 метров, вес в снаряженном состоянии — 12,7 тонн.

На первой ступени ракеты установлен твердотопливный двигатель Alliant Tech Orion 50SXLG тягой 441 Кн, на второй — Alliant Tech Orion 50XL тягой до 153 Кн и на третьей — Alliant Tech Orion 38, тягой до 32 Кн. Расчётная дальность действия ракеты варьирует в зависимости от высоты траектории и составляет от 2000 до 5500 км. Максимальная высота запуска — 2000 км.

Так как скорость выводимого в космическое пространство перехватчика может превысить первую космическую, традиционный термин «дальность действия» для системы GBMD не применим в полной мере — теоретически, перехватчик может перехватить цель в любой точке орбиты, где обеспечивается выработка огневого решения. Практически дальность действия перехватчика ограничена временем реакции системы на приближающиеся баллистические ракеты.

Заатмосферный кинетический перехватчик

Основным поражающим элементом комплекса является заатмосферный кинетический перехватчик EKV (англ. Exoatmospheric Kill Vehicle). Разработанный фирмой Raytheon, он выводится противоракетой в космическое пространство и осуществляет перехват и контактное поражение неприятельской боеголовки.

EKV весит около 64 килограмм. Он оснащён электронно-оптической системой наведения, защищённой от посторонней засветки особым кожухом и автоматическими фильтрами. Получая целеуказание с наземных радаров, перехватчик устанавливает сенсорный контакт с боеголовкой и наводится на неё, осуществляя маневрирование в космическом пространстве с помощью системы ракетных двигателей, работающих на сжатом газе (азоте).

Поражение боеголовки осуществляется лобовым тараном на встречном курсе. Так как скорость самого перехватчика, составляющая приблизительно 10 км/с, складывается в момент столкновения с собственной скоростью боеголовки (5—7 км/с), кинетической энергии удара (около 1 тонны в тротиловом эквиваленте) вполне хватает, чтобы полностью уничтожить боевой блок любой мыслимой конструкции. В отличие от шрапнельных зарядов, кинетический перехватчик при попадании полностью уничтожает боеголовку (то есть при его применении невозможна неопределенная ситуация, когда боеголовка, выведенная из строя шрапнельным снарядом, остается единым целым и продолжает полёт по прежней траектории, вынуждая расчеты противоракетной обороны отвлекаться на её отслеживание и добивание) и не создает значительных облаков обломков, способных нанести вред дружественным или нейтральным космическим аппаратам.

Первоначально в рамках программы планировалась разработка кластерного перехватчика, предназначенного для поражения ракет с разделяющимися боеголовками. Согласно проекту, противоракета GBI должна была выводить на орбиту несколько компактных миниатюрных перехватчиков Multiple Kill Vehicle, наводящихся одновременно на несколько целей. Необходимость сокращения бюджета и низкая вероятность появления в ближайшем будущем у враждебных США режимов ракет c разделяющимися головными частями даже рассеивающего типа (агентство по противоракетной обороне сочло, что в ближайшей перспективе создание столь миниатюрных ядерных боевых частей находится вне пределов технологий Ирана и КНДР) и тем более РГЧ ИН (ввиду чрезвычайной сложности создания блоков разведения) привели к закрытию программы в 2009 году.

Испытания

С 24 июня 1997 года, когда начались первые тестовые пуски для отработки общей концепции программы и по настоящее время, система осуществила 39 тестовых запусков. Семнадцать из них были предприняты с целью перехвата учебных мишеней, двадцать — для отработки различных компонентов и проверки оборудования.

Из семнадцати пусков, осуществлявшихся по учебным целям, полностью успешными были восемь, что составляет порядка 47 %. Однако, по крайней мере, в одном случае провал испытаний произошёл по вине вышедшей из строя учебной цели, то есть не может быть поставлен в вину самому комплексу. Из шестнадцати случаев, когда цель отработала нормативно, восемь успешных перехватов составляют цифру 50 %, что близко к расчётной эффективности комплекса. Программа испытаний продолжается, разработчики предполагают повысить эффективность комплекса путём применения новых технических решений.

Развёртывание

Первой базой для размещения противоракет GBI был выбран Форт Грили, штат Аляска, в 100 милях к юго-востоку от города Фэрбанкс. Этот пункт был выбран исходя из соображений наибольшей вероятности ракетного нападения именно на этом направлении: северокорейские ракеты «Тэпходон»-2, принятые на вооружение в 2000-х годах, потенциально могли поразить Аляску. С 2005 по 2013 год на Аляске были развёрнуты сначала 13, а затем 26 противоракет GBI, базирующихся в железобетонных подземных шахтах.

В 2005 году, в связи с быстрым развитием ракетных технологий КНДР, было принято решение разместить дополнительные ракеты-перехватчики на базе Вандерберг, в Калифорнии. К 2013 году четыре противоракеты GBI были установлены в шахтах, оставшихся от снятых с вооружения МБР «Минитмен». Общее число противоракет в Калифорнии предполагается довести до 14 единиц.

Успешный орбитальный запуск северокорейской ракеты-носителя Ынха-3 в декабре 2012 года продемонстрировал, что КНДР достигло уровня технологии, позволяющего создать межконтинентальные баллистические ракеты. В связи с этими испытаниями было принято решение о необходимости создания третьего района базирования противоракет на территории США. 12 сентября 2013 года директор агентства противоракетной обороны США назвал ряд возможных районов базирования противоракет: форт Драм в штате Нью-Йорк, тренировочный лагерь «Этан Аллен» в штате Вермонт, авиастанция SERE ВМС в Мэн, тренировочный центр «Равенна» в Огайо и форт Кастер в штате Мичиган. Все эти районы демонстрируют стремление агентства развернуть систему противоракетной обороны над основными населёнными центрами Атлантического побережья и района Великих Озёр.

По ряду данных, общее число противоракет, развернутых на территории США, может достигнуть сотни, а число районов развертывания — пяти, что позволит надежно прикрыть всю территорию страны от ракетных ударов небольшой мощности.

Ссылки

• [www.boeing.com/defense-space/space/gmd/index.html Ground-based Midcourse Defense (GMD) System page on Boeing.com]
• [www.globalsecurity.org/space/systems/bmds.htm Ballistic Missile Defense System page on globalsecurity.org]
• [www.designation-systems.net/dusrm/app4/gbi.html Boeing Ground-Based Interceptor — Designation Systems]
• [www.missilethreat.com/ Missile Threat site]
• [www.mda.mil/system/gmd.html Missile Defense Agency GBM Page]
• [www.raytheon.com/products/ekv/ Exoatmospheric Kill Vehicle (EKV)] // Raytheon
• [www.oss.goodrich.com/ExoatmosphericKillVehicle.shtml](недоступная ссылка)

Отрывок, характеризующий Ground-Based Midcourse Defense

– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.