Moonsorrow
| Moonsorrow | |
 | |
 Moonsorrow на фестивале «Atarfe Vega Rock» (2006) | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Жанры | |
| Годы |
с 1995 |
| Страна | |
| Город | |
| Язык песен | |
| Лейбл | |
| Другие проекты | |
| [www.moonsorrow.com moonsorrow.com] | |
Moonsorrow — финская фолк/викинг/блэк-метал-группа.
Смесь эпической музыки Bathory с быстрыми и агрессивными мелодиями Einherjer и финскими фолковыми мотивами. Как всегда разнообразные вокалы — чистые и агрессивные, разнообразные аранжировки и атмосфера холодных северных земель. Всё это — эпический языческий метал, гимны Северу.
История
Осенью 1995 года у двоюродных братьев Henri и Ville Sorvali рождается идея языческой группы, которая будет играть эпический метал. Вскоре эта идея воплотилась в демо «Thorns of Ice», но похоже, что какие-то боги были против него, и половина материала волшебным образом пропала сразу после записи. Весной 1997 года впереди забрезжил свет, и дебютное демо «Metsä» всё-таки добралось до публики. Новый эпический метал сразу стал известен в Финляндии. После «Metsä» было записано ещё одно promo, которое так и не вышло, а следующее демо «Tämä Ikuinen Talvi» («Эта бесконечная зима») вышло уже более широко и привело к контракту с Plasmatica Records. Именно тогда в группу и пришёл ударник Baron Tarwonen.
В феврале 2001 года сбывается давняя мечта членов Moonsorrow — первый полный альбом закончен. «Suden Uni» («Волчий сон»), содержащий смесь фолкового языческого метала и эпических мелодий, становится серьёзной вехой на пути группы. На то чтобы он вышел уходит целый год, но музыканты не теряют времени. В группе появляются Mitja Harvilahti и Lord Euren, первый концерт Moonsorrow, работа над новым материалом…
Контракт с Plasmatica Records заканчивается, Moonsorrow получают новые предложения. После некоторых раздумий (за время которых выходит перемикшированный вариант «Tämä Ikuinen Talvi» с новым вокалом) финские воины останавливаются на Spinefarm Records. Второй альбом «Voimasta ja Kunniasta» («О силе и чести») выходит в декабре 2001.
Следующий альбом группы, появившийся на свет в 2003 году, носит название «Kivenkantaja» («Носитель камня»). Диск наполнен северной тоской и печалью, красивейшие аранжировки и лирика вызывают у слушателя неподдельные эмоции. Альбом получил самые высокие оценки в различных музыкальных изданиях. Также в 2003 году группой был переиздан дебютный альбом «Suden Uni».
В 2005 году группа записывает альбом, который носит грозное имя «Verisäkeet» («Кровавые строфы»). На диске длиной 70 минут всего 5 песен. Звучание на альбоме стало заметно жёстче и грубее, однако эпичность и мелодика, присущая группе, никуда не исчезли. Снова в песнях рассказываются истории из далёкого прошлого — о времени, когда люди веровали в древних богов, жили по заветам своих предков и превыше всего ценили и любили свободу и родную землю.
«Альбом Viides Luku: Hävitetty» вышел в свет 10 января 2007 года. На этом альбоме группа окончательно избавилась от рамок коммерческого звучания, представив на суд слушателей 2 песни суммарной длиной более 56 минут.
Весной 2008 года Moonsorrow выпустили «мини»-альбом «Tulimyrsky» («Firestorm») продолжительностью около 70 минут, на котором была представлена одноимённая новая песня, две ранее не издававшиеся демо-записи и две кавер-версии.
2 сентября 2010 года Moonsorrow вошли в студию для записи нового альбома, а в конце февраля 2011 года релиз вышел в свет. Альбом носит название «Varjoina Kuljemme Kuolleiden Maassa» и повествует о человеке, блуждающем по пост-апокалиптической Земле.[1]
Мы работали над новым материалом всё лето, и несмотря на то, что у нас в Финляндии стояла экстремально жаркая погода, она совершенно не ощущается в атмосфере новых песен. Этот материал холоден, тяжёл и сокрушителен. В текстах мы описываем жизнь после конца света, так что света в конце тоннеля также не наблюдается.[1]
Обвинение в нацизме
В апреле 2008 года, перед выступлением на одном из концертов в рамках фестиваля Paganfest Europe, группа была обвинена в нацизме. Концерт в Берлине был под угрозой отмены из-за давления «антифашистской» организации. Выступление всё же не было отменено, а сама группа всячески отрицала приверженность к нацистским и расистским взглядам.[2]
Состав
- Вилле Сорвали — бас-гитара, вокал
- Хенри Сорвали — гитара, вокал, клавишные, аккордеон, губная гармоника (ранее в Barathrum, Ensiferum; сейчас также в Finntroll)
- Митя Харвилахти — гитары, вокал
- Маркус Еурен — клавишные, бэк-вокал
- Марко Тарвонен — ударные и перкуссия
Дискография
- 1996 — Thorns of Ice (демо)
- 1997 — Metsä (демо)
- 1999 — Tämä Ikuinen Talvi (демо)
- 2001 — Suden Uni
- 2001 — Voimasta ja Kunniasta
- 2003 — Kivenkantaja
- 2005 — Verisäkeet
- 2007 — Viides Luku:Hävitetty
- 2008 — Tulimyrsky EP
- 2011 — Varjoina Kuljemme Kuolleiden Maassa
- 2016 — Jumalten Aika
См. также
Напишите отзыв о статье "Moonsorrow"
Ссылки
- [www.metal-archives.com/band.php?id=89 Moonsorrow] (англ.) на сайте Encyclopaedia Metallum
- [www.last.fm/ru/music/Moonsorrow Профиль Moonsorrow] на Last.fm
- [www.headbanger.ru/reports/1914 Отчет с концерта]
Примечания
Отрывок, характеризующий Moonsorrow
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.
Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
