Нина Настасья

Nina Nastasia
Нина Настасья. Флоренция, 25 ноября 2007 года.
Основная информация
Место рождения	Голливуд, Калифорния
Страна	США США
Профессии	певица, автор-исполнитель
Инструменты	акустическая гитара
Жанры	фолк
Сотрудничество	«Хуун-Хуур-Ту»
Лейблы	Socialist Records Touch and Go Records Fat Cat Records

Нина Настасья (англ. Nina Nastasia) — американская фолк-певица итальянского происхождения, родившаяся в Голливуде, Калифорния, ныне живущая в Нью-Йорке и исполняющая «интимную, призрачную музыку, вызывающую ностальгические воспоминания об утраченной американской культуре» — в аранжировках с использованием акустической гитары, фортепиано, виолы, виолончели. Нина Настасья выпустила пять студийных альбомов, получивших высокие оценки критики. В 2002—2004 годах её шесть раз приглашал записаться в своей студии Джон Пил.

Биография

Нина Настасья родилась в Голливуде, Лос-Анджелес, в начале 1990-х годов переехала в Нью-Йорк и здесь начала музыкальную карьеру исполнительницы собственных песен. Свой первый альбом Dogs Нина Настасья записала при посредстве Стива Альбини и выпустила в 2000 году на независимом лейбле Socialist Records, тиражом лишь 1500 экземпляров, который сама оформила (в роскошном, классическом стиле) и — к концу 2000 года — быстро распродала на концертах. Стив Альбини передал экземпляр пластинки Джону Пилу; тот пришёл в восторг, назвав альбом «потрясающим», и стал включать песни Настасьи в свою программу на BBC Radio 1, обеспечив певице культовую популярность в Британии.

Сам же Альбини в интервью Mojo рассказывал:

Есть какая-то жестокая ирония в процессе производства альбомов ради хлеба насущного. Работая над пластинками, прослушиваешь их такое количество раз, что очарование даже лучших из них стирается чрезмерностью «выдержки». В редчайших случаях пластинки, над которыми мне приходится работать, выдерживают это к себе <чрезмерное> внимание и становятся любимыми. Некоторые из них красивы и утонченны: я прослушиваю их, чтобы получить удовольствие. Альбом Dogs Нины Настасьи одновременно столь непритязателен и грандиозен, что я просто не смогу его описать, не прибегая к эпитетам, которые прозвучали бы глупо. Из тех пары тысяч пластинок, в создании которых я принимал участие, эта – одна из моих любимейших; я горжусь, что имел к ней отношение. Оригинальный текст (англ.)   There are cruel ironies in making albums for a living. In the process of making a record, you hear it so many times that the charms of even the best of them can wear off through over-exposure. On rare occasions, records I've worked on have withstood this scrutiny and ended up being personal favourites. Of these, a good handful are beautiful and sublime, and I listen to them for pleasure. Nina Nastasia’s Dogs is a record so simultaneously unassuming and grandiose that I can't really describe it, except in terms that would make it (and me) sound silly. Of the couple thousand records I've been involved with, this is one of my favourites, and one that I'm proud to be associated with. Стив Альбини, интервью Mojo.

В апреле 2002 года Нина Настасья выпустила второй альбом The Blackened Air, на Touch and Go Records. Здесь же вышли более мрачный Run to Ruin (2003), записанный также Стивом Альбини, и перевыпуск дебютного альбома. Весь 2005 год Нина провела, гастролируя по Европе; она дала концерты на Балканах и в России.

В 2002—2004 годах Нина Настасья записала шесть сессий у Джона Пила; две её песни, «Ugly Face» (#4, 2002) и «You, Her & Me» (#13, 2003), включались им в итоговые списки лучших песен 2002 и 2003 годов. Последнюю из своих сессий для Пила в 2004 году Нина Настасья записала c группой «Хуун-Хуур-Ту», участников которой пригласила в британский тур. Промоутер Александр Чепарухин вспоминал:

Мы встретились с ней несколько лет назад, когда она пригласила в тур по Британии группу Хуун-Хуур-Ту – но вовсе не для того, чтобы выпендриться вкраплением в звук своего концерта модного экзотического горлового пения. Нет – тувинцы всего лишь играли в её группе на игилах – древних тувинских виолончелях со струнами из конского волоса. На первой же репетиции с Хуун-Хуурту я понял, что передо мной – тончайший музыкант и выдающаяся артистка. Тувинцы, казалось, всегда играли в этой группе, наряду с американцами и австралийскими музыкантами из Dirty Three. Концерты захватили меня целиком, и Нина стала моей любимой певицей. А.Чепарухин.

Совместное турне с Huun-Huur-Tu имело успех, и с тех пор Нина Настасья сделала гастроли с группой своим стороним проектом; их последний концерт состоялся в Исландии.

Сохранив связь с Альбини и барабанщиком Джимом Уайтом, постоянным участником ансамбля (играющим также в Dirty Three), певица перешла на Fat Cat Records. Смена лейбла, по словам певицы, не была связана «со скандалом», всего лишь «с движением». В записи следующего альбома, On Leaving (2006) приняли участие давний партнер, бойфренд Кеннан Гудьонсон, а также другие ветераны её группы: Дилан Вилемса (виола), Джей Беллроуз (ударные), Стивен бек (фортепиано).

Второй альбом певицы на лейбле Fat Cat, You Follow Me (2007), явился результатом сотрудничества с Джимом Уайтом и был записан лишь с гитарой и ударными. Альбом характеризовался как точно сфокусированная пластинка, «документ углубленного диалога двух выдающихся музыкантов». После этого релиза Нина Настасья и Уайт дуэтом вышли в турне по европейским странам, США и Австралии.

В феврале 2008 года вышел сингл «What She Doesn’t Know» Заглавный трек, также как и песня «Your Red Nose», была записана Стивом Альбини в ходе сессий к альбому On Leaving. Настасья назвала сингл «хорошим дополнением к You Follow Me». Сингл «Cry, Cry, Baby» вышел 10 мая (в США — 18 мая).

В июне 2010 года на FatCat вышел альбом Outlaster.

В 2010 году Нина Настасья приняла участие в международном фестивале world music «Голос кочевников» в Бурятии.

Личная жизнь

Нина Настасья живёт с бойфрендом, музыкантом и антрепренёром Кеннаном Гудьонсоном в богемном манхэттенском районе Челси, в квартире, которая (согласно биографии на сайте Southern) являет собой «воплощение нью-йоркского романтизма, включая безымянного кота».

Аккомпанирующие музыканты

• Steven Beck — фортепиано (альбомы Run to Ruin, On Leaving)
• Jay Bellerose — ударные (The Blackened Air, On Leaving)
• Joshua Carlebach — аккордеон (Dogs, The Blackened Air, Run to Ruin)
• Stephen Day — виолончель (Dogs, The Blackened Air, Run to Ruin)
• Kennan Gudjonsson — фортепиано (Dogs)
• Anne Mette Iversen — контрабас (Run to Ruin)
• Juliann Klopotic — скрипка (Dogs)
• Rubin Kodheli — виолончель (On Leaving)
• Gerry Leonard — гитара, мандолина (Dogs, The Blackened Air, Run to Ruin)
• Gonzalo Muñoz — пила (Dogs, The Blackened Air)
• Dave Richards — бас-гитара (Dogs, The Blackened Air, Run to Ruin)
• Jim White — ударные (Run to Ruin, On Leaving, You Follow Me)
• Dylan Willemsa — виола, скрипка (The Blackened Air, Run to Ruin, On Leaving)
• Peter Yanowitz — ударные (Dogs)

Дискография

Студийные альбомы

• 2000 Dogs (Socialist Records; 2004 — перевыпуск Touch and Go Records)
• 2002 The Blackened Air (Touch and Go)
• 2003 Run to Ruin (Touch and Go)
• 2006 On Leaving (Fat Cat)
• 2007 You Follow Me
• 2010 Outlaster (Fat Cat)

Синглы

• 2008 «What She Doesn’t Know» (Fat Cat)
• 2010 «Cry, Cry, Baby» (Fat Cat)

Примечания

Комментарии

Источники

Отрывок, характеризующий Нина Настасья

– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.