Пищухи (млекопитающие)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ochotona»)
Перейти к: навигация, поиск
Эта статья — о роде млекопитающих. О роде птиц см. Пищухи (птицы).

</td> 

   </tr>
?
Пищухи
Молодая американская пищуха (Ochotona princeps) в национальном парке «Секвойя».
Научная классификация
Царство: Животные
Тип: Хордовые
Класс: Млекопитающие
Инфракласс: Плацентарные
Отряд: Зайцеобразные
Семейство: Пищуховые
Род: Пищухи
Латинское название
Ochotona Link, 1795


Систематика
на Викивидах


Поиск изображений
на Викискладе

Пищухи, или сеноставки (лат. Ochotona) — род млекопитающих из семейства пищуховых отряда зайцеобразных, единственный современный род семейства, в котором выделяют 31 вид[1][2]. Систематика пищух крайне неустойчива, и её разработка ещё далека от завершения.

Пищухи получили своё название из-за разнообразных звуковых сигналов, при помощи которых они перекликаются или оповещают друг друга об опасности. Большинство пищух обитает в Азии, два вида — в Северной Америке, один вид заходит в Европу.

У пищух короткие уши, а длина задних и передних ног почти одинакова. Все пищухи — небольшие животные, внешне похожие на хомяков, но всё же они родственны семейству зайцевых, а не грызунам, как хомяки. Из-за способности запасать сено на зиму пищух называют также сеноставками.





Описание

Пищухи — это маленькие, внешне напоминающие хомяков животные, однако, в действительности это близкие родственники зайцев с короткими лапами, округлыми ушами и совершенно не заметными снаружи хвостами. Длина ушей у большинства видов не превышает половины длины головы.

Длина тела — приблизительно 18—20 см. Хвост меньше чем 2 см длиной, и снаружи незаметен. Вибриссы («усы») очень длинные, у некоторых видов заметно превышают длину головы. Подушки пальцев голые, или покрыты щетками волос. Мех почти однотонный: летом бурый, песчаный или рыжий; зимой чаще серый. Вес взрослой особи от 75 и 290 грамм, в зависимости от вида.

Зубная формула[3]: <math>I{2 \over 1} C{0 \over 0} P{3 \over 2} M{2 \over 3} = 26</math>.

Чаще всего пищухи питаются травами, листьями кустарников, мхами и лишайниками.

Пищухи активны днём и в сумеречное время. Если соблюдать осторожность, их можно увидеть сидящими на камнях, пнях или стволах лежащих деревьев. При осмотре местности они приподнимаются, ставя передние лапки на какой-нибудь предмет, но никогда не становятся «столбиком», как это делают зайцы, некоторые грызуны и хищники. Весьма чувствительны к непогоде и перед затяжными дождями резко снижают активность, прекращая заготовку корма за день-два до непогоды. Они не впадают в спячку, поэтому зимой питаются заготовленным сеном. Пищухи собирают свежую траву и складывают её в кучу, пока она не высохнет. Иногда пищухи накрывают высыхающую траву камешками, чтобы её не разносило ветром. Как только трава засыхает, они переносят её в нору для хранения. Однако альпийская пищуха в некоторых районах не сушит растения, а убирает их свежими. Часто пищухи крадут сено друг у друга. Даурская пищуха часто сооружает на поверхности земли «стожки». Горные виды складывают запасы под нависающими каменными плитами или в щелях между камнями.

Большая часть евразийских пищух обычно живёт в семейных группах и разделяют обязанности по сбору пищи и наблюдением за возможной опасностью. Некоторые виды (например, североамериканские O. princeps и O. collaris) являются территориальными и ведут уединенный образ жизни вне брачного сезона.

В северных частях ареала плодятся раз в году. Южные популяции производят 2—3 выводка в год по 2—6 детенышей. Беременность длится 25—30 суток. В отличие от зайцев, являются моногамами.

Кожа пищух тонкая, шкурка непрочная и в качестве пушнины использоваться не может. Хозяйственного интереса не представляют.

Распространение

Пищухи обособились от других зайцеобразных в олигоцене. В ископаемом состоянии известны в Северной Африке (миоцен), в Юго-Западной Европе: Венгрии, Молдавии, одесском Причерноморье и других районах Южной Украины (миоцен-плиоцен). Обитали они и в Западной Европе. В Северную Америку пищухи проникли из Сибири по суше, бывшей на месте современного Берингова пролива.

В настоящее время большинство пищух обитают в Азии (в степях Заволжья, Южного Урала, Северного Казахстана, в горах Средней и Центральной Азии, Китае, на севере Ирана, Афганистана, Индии, Бирмы, а также в горных областях Сибири и Дальнего Востока, на севере Кореи и на острове Хоккайдо), два вида — в Северной Америке, один вид обитает на восточных окраинах Европы.

Многие виды пищух распространены на открытых пространствах горных равнин. Примерно половина видов тяготеет к каменистым биотопам: осыпям камней, выходам скальных пород, горным останцам. Немногие виды обитают в тайге.

В фауне России представлено 7 видов пищух. Малая (степная) пищуха заселяет оренбургские и казахстанские степи, даурская — степи Тывы и Южного Забайкалья. Алтайская и северная пищухи живут в горах и лесах по всей Сибири, где есть каменистые россыпи, монгольская встречается не только в Монголии, но и в щебнистых горных степях южной Тывы. Хэнтэйская пищуха обитает на территории России только на одном маленьком хребте в Забайкальском крае (хребте Эрмана), маньчжурская населяет каменистые россыпи междуречья Шилки и Аргуни[4].

Среда обитания

Пищухи предпочитают жить в местах с холодным климатом. Одни виды живут на скалистых горных склонах в каменистых осыпях, где есть многочисленные щели, чтобы укрыться от хищников, другие роют норы. Несколько видов пищух обитают в степи. Их норы порой могут быть очень сложными и иметь несколько камер разного назначения — гнездовых, для хранения запасов и т. д. Наиболее приспособленные к обитанию в каменистых биотопах горные виды (большеухие, красные), селящиеся на крупнокаменистых осыпях, совсем не роют нор и устраивают гнезда только в пустотах между камнями и в трещинах разрушающихся скал. Алтайские пищухи могут селиться и вне осыпей, под корнями деревьев, в кучах валежника, там они расширяют и расчищают ходы своих убежищ. Рытье нор наиболее характерно для степных обитателей — черногубой, даурской, монгольской и степной пищух.

Все виды в разной степени колониальны. В поселениях могут жить десятки, сотни, а порой и тысячи зверьков. Поселения отстоят друг от друга на несколько сот метров, иногда на километры. В случае опасности проявляется звуковая сигнализация — громкий свист или щебетание (зависит от степени опасности).

Классификация

Напишите отзыв о статье "Пищухи (млекопитающие)"

Примечания

  1. ↑ 1 2 [www.bucknell.edu/msw3/browse.asp?id=13500003 Ochotona] // Wilson D. E. & Reeder D. M. (editors). 2005. Mammal Species of the World. A Taxonomic and Geographic Reference (3rd ed.). — Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2 vols. (2142 pp.) ISBN 978-0-8018-8221-0 [www.google.com/books?id=JgAMbNSt8ikC&printsec=frontcover&hl=ru]
  2. ↑ 1 2 Григорьева Т. В., Формозов Н. А., Сурин В. Л., 2007. Молекулярная систематика пищух подрода Pika (Ochotona, Lagomorpha) и новый вид пищух — Ochotona mantchurica — в фауне России // Териофауна России и сопредельных территорий. (VIII съезд Териологического об-ва). Материалы Междунар. Совещ. М.: Товарищество научных изданий КМК. С. 104.
  3. ↑ [zoomet.ru/grom/gromov_I_2_1.html Громов И. М., Ербаева М. А. «Млекопитающие фауны России и сопредельных территорий»]
  4. ↑ [www.zooclub.ru/mouse/zayc/45-2.shtml Пищуха — родственница длинноухих]
  5. ↑ Соколов В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Млекопитающие. Латинский, русский, английский, немецкий, французский. / под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., 1984. — С. 204. — 10 000 экз.
  6. ↑ Формозов Н. А., Баклушинская И. Ю., Ма Юн Таксономический статус алашанской пищухи, Ochotona argentata (хребет Алашань, Нинся-Хуэйский автономный округ, Китай) // Зоологический журнал. — 2004.1. Том 83, № 8. — С. 995—1007. — ISSN 0044-5134
  7. ↑ Формозов Н. А., Баклушинская И. Ю. О видовом статусе хэнтэйской пищухи (Ochotona hoffmanni Formozov et al., 1996) и внесении её в состав фауны России // Бюлл. Моск. о-ва испытателей природы. Отд. Биол. — 1999. — Т. 104 — Вып. 5. — С. 68—72.
  8. ↑ Формозов Н. А., Баклушинская И. Ю. Маньчжурская пищуха (Ochotona mantchurica scorodumovi) из междуречья Шилки и Аргуни: кариотип и вопросы таксономии пищух Приамурья и прилежащих территорий // Зоологический журнал, том 90, № 4, Апрель 2011, С. 490—497.
  9. ↑ Лисовский А. А. 2004. Пищуха туруханская (Ochotona turuchanensis) / В кн. Фауна позвоночных животных плато Путорана. Ред. А. А. Романов. Москва. 475 с.
  10. ↑ 1 2 3 4 5 Полная иллюстрированная энциклопедия. «Млекопитающие» Кн. 2 = The New Encyclopedia of Mammals / под ред. Д. Макдональда. — М.: «Омега», 2007. — С. 440. — 3000 экз. — ISBN 978-5-465-01346-8.
  11. ↑ Вакурин А. А., Кораблёв В. П. Кариотип циньлинской пищухи Ochotona huangensis Mtschie, 1908 (lagomorpha, Ochotonidae) // Териофауна России и сопредельных территорий. М. 2011. С. 83
  12. ↑ Формозов Н. А., Баклушинская И. Ю., Сурин В. Л. Филогения пищух (Ochotona, Lagomorpha) по данным кариосистематики и молекулярной структуры участков генов BCR и PBGD // Териофауна России и сопредельных территорий (VII съезд Териологического общества). 2003, С. 370.
  13. ↑ Формозов Н. А. Есть ли редчайшая илийская пищуха (Ochotona iliensis) в Джунгарском Алатау? // Selevinia. — 1996/1997. — С. 235—238.
  14. ↑ [paleodb.org/cgi-bin/bridge.pl?a=checkTaxonInfo&taxon_no=49268&is_real_user=1 The Paleobiology Database: Ochotona spanglei]
  15. ↑ [paleodb.org/cgi-bin/bridge.pl?a=checkTaxonInfo&taxon_no=103556&is_real_user=1 The Paleobiology Database: Ochotona valerotae]
  16. ↑ [paleodb.org/cgi-bin/bridge.pl?a=checkTaxonInfo&taxon_no=49269&is_real_user=1 The Paleobiology Database: Ochotona whartoni]

Ссылки

Отрывок, характеризующий Пищухи (млекопитающие)

Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Пищухи_(млекопитающие)&oldid=72033133»