Onninen

Onninen
Тип	Акционерное общество
Основание	1913
Расположение	Финляндия Финляндия: Вантаа
Ключевые фигуры	Harri Sivula
Отрасль	Оптовая торговля
Оборот	€ 1,6 млрд. евро (2012 год)
Операционная прибыль	€46,7 млн (2012)
Число сотрудников	3210 (2008)
Сайт	[www.onninen.fi www.onninen.fi]

К:Компании, основанные в 1913 году

Onninen (рус. Оннинен) — финская семейная компания, осуществляющая комплексные поставки инженерного оборудования (отопление, водоснабжение, канализация, вентиляция, электроснабжение, телекоммуникация) для строительства, промышленности, жилищно-коммунальных комплексов и торговых организаций, а также предоставляющая комплекс услуг в сфере логистики, подбора ассортимента, в области финансовых услуг.

На 2008 год в компании работало 3210 сотрудников в 150 отделениях в Финляндии, Швеции, Норвегии, России, Польше, Латвии, Литве и Эстонии.

В 2016 году компания была выкуплена (за исключением стального подразделения, а также российской дочерней компании) у концерна Onvest за 369 млн евро концерном Kesko.

История компании

Компания была основана 19 февраля 1913 года в Турку Альфредом Онниненом.

В 1912 году молодой Альфред Оннинен с семьёй приехал в Турку, где купил деревянное здание, располагавшееся на большом участке земли в центре города.

Он сразу же начал планировать строительство каменного здания. Строительство в то время активно развивалось. Из-за нехватки водопроводных материалов монтаж отопительных труб в новом здании не смогли завершить до наступления зимних морозов. Тогда предприимчивый человек сам стал поставщиком водопроводного оборудования и работы возобновились. Новое предприятие было зарегистрировано в административном суде города Турку 19 февраля 1913 года.

Спустя три года компания расширилась до общества с ограниченной ответственностью OY Alfred Onninen AB, принадлежавшего трём партнёрам.

В последующие годы данное направление продолжало быть востребованным, специалисты по водоснабжению стали более организованными, а на строительных площадках стали применяться новые технологии. После смены названия — с «Компания по водоснабжению и отопительным трубам» на OY Alfred Onninen AB — компания продолжила своё развитие. В 1919 году компания столкнулась с необходимостью переезда в более просторное помещение и переехала в новое пятиэтажное здание на Kauppiaskatu в городе Турку.

Вскоре компании понадобился квалифицированном бухгалтере. На эту должность был выбран зять Альфреда Оннинена — муж его старшей дочери — Теодор Анделл (Theodor Andell). Theodor Andell также выкупил акции у двух прежних партнёров Альфреда.

В 1920-е годы компания переживала хорошие времена. Зона деятельности расширилась и достигла Хельсинки, где в 1927 году водопроводная компания Vesijohtoliike Onninen OY была оформлена как юридическое лицо. Два года спустя деятельность в городе Турку стала дочерним предприятием, а старая компания была ликвидирована.

Осенью 1928 года после благополучного старта на деятельности компании стала сказываться Великая депрессия. Усилилась конкуренция. Но благодаря привлечению в качестве мелких акционеров инженеров-строителей компании удалось пережить это время лишь с незначительными потерями. Однако через некоторое время такая модель стала неудобной, и компания начала увеличивать свою долю, выкупая акции обратно.

1930-е годы стали «золотым веком» для Onninen. Одновременно с развитием подрядных работ Анделл видел возможности для извлечения постоянного дохода от торговли. И в годовом отчёте за 1938 год утверждалось, что «основная прибыль была получена от оптовых продаж, объём монтажных работ также вырос».

Повышение уровня жизни означало улучшение жилищных условий, и люди захотели видеть в своих кухнях и ванных комнатах оборудование более высокого качества. Это обстоятельство резко увеличило оборот Onninen накануне войны. После мобилизации осенью 1939 года многие работы пришлось прервать на пол пути. А из-за дефицита рабочей силы и строительных материалов цена того немного, что ещё строилось, выросла.

Тем не менее, даже война не остановила бизнес полностью, и вместо филиалов в Лахти и Оулу в 1943 году были учреждены новые компании. Именно в это время управление заметно сместилось от Альфреда из Турку к Анделлу в Хельсинки.

Послевоенная реконструкция поначалу сдерживалась страшным недостатком материалов, так как длительное время промышленность, обеспечивающая военные репарации, имела приоритет в закупках. Однако даже в эти годы компания Onninen достигла вполне достаточных прибылей, особенно в районе Хельсинки. В 1946 году оборот составлял 10 миллионов евро (почти 65 миллионов финских марок). Меньше 20 % от этой суммы составлял вклад отделения в Турку.

В 1950-е годы возникли дебаты по поводу будущего компании. Вопрос заключался в следующем: должна ли организация продолжать работать как единое целое, либо имущество должно быть разделено. Организация тогда включала в себя дочерние компании в городах Коувола, Иматра и Пори — сеть, покрывающая основные центры народонаселения Финляндии.

Теодор Анделл, который к этому времени сменил имя на финское Martti Auriala, в течение долгого времени укреплял свои позиции, но исполнительным директором Vesijohtoliike Onninen OY он стал только в 1950 году после смерти Альфреда Оннинена. Распределение имущества началось ближе к концу того же года. Акции отошли вдове Альфреда — Ольге — и их троим детям — Maikki, Aulis и Mirjam. Активы были разделены таким образом, что Auriala, который к этому времени уже использовал своё второе имя, и его семья владели большинством акций Vesijohtoliike Onninen OY, а филиал в Турку был продан новой компании. Акции этой компании отошли семье Aulis Onninen. Leiwos — семья младшей дочери Оннинена — Mirjam — получили большую часть акций Lahden Onninen OY.

Когда условия нормализовались, материалы для водоснабжения стали более доступными. Нефтяное и централизованное отопление быстро развивалось, а технический прогресс трансформировал монтажный бизнес. Оптовые продавцы осваивали глобальную логистику. Оборот Onninen постоянно увеличивался. Тем не менее, жёсткая конкуренция среди клиентов привела к тому, что у некоторых возникали сложности с оплатой и безнадёжные долги. В 1954 году компания впервые понесла чистые убытки за всю свою 40-летнюю историю. Это отчасти случилось из-за того, что по соглашению владельцев компании были сокращены продажи формальным дочерним компаниям. К тому же снизился товарооборот в городе Турку, а некоторые крупные клиенты обанкротились.

Erik (Erkki) Toivanen Пришло время передать обязанности новому таланту, такому как Erik (Erkki) J. Toivanen, мужу дочери Auriala — Anja, который пришёл в компанию в 1953 году. Его карьера оказалась долгой и необычайно успешной как для Onninen, так и лично для него.

В 1956 году, когда Тойванену было всего 29 лет, он пошёл по стопам своего тестя, став управляющим директором Onninen, и немедленно начал претворять в жизнь свои планы развития компании. Один из таких планов заключался в расширении сети торговых центров. Так как коммуникации всё ещё были неразвиты, успех оптовых продаж зависел от возможности обслуживать клиентов с местных складов. С перспективой на будущее компания Onninen начала развивать сервис обслуживания муниципальных заводов и промышленных предприятий также как и традиционных монтажных организаций. В это же время были предприняты действия по созданию сети для новых продаж и обучению персонала.

В 1960-х годах Lahden Onninen постепенно вернул Vesijohtoliike Onninen в свою собственность. Сеть росла и теперь охватывала города Varkaus, Vaasa, Pietarsaari и Kokkola, а также город Турку, где были открыты представительства и оптовые склады. Складская площадь была куплена и в Хювинкяя (Hyvinkaa). Наряду с территориальной экспансией и наращиванием продаж, в конце 1950-х компания Onninen начала строительство нового административного здания в Хельсинки на Kuortaneenkatu. После завершения строительства компания получила 3000 кубических метров нового складского пространства. В 1963 году, когда компания опраздновала 50-ю годовщину, Vesionninen — как теперь называлась компания — работала в 9 городах.

Оборот компании, который в 1955 году (за год до того, как Toivanen стал исполнительным директором) составлял более 20 миллионов евро (приблизительно 130 миллионов марок), за четыре года удвоился, а к 1963 вырос почти в четыре раза. Прибыль была также удовлетворительной, и компания смогла создать резервный фонд. Vesionninen росла и становилась крупным и заслуживающим внимания игроком в трубопроводном бизнесе.

1960-х и 1970-х годы в Финляндии были временами городской миграции. Возведение сооружений из бетона стало обычным делом, и это означало внедрение новых технологий и новых товаров, таких как пластиковые трубы. Широкое распространение получила вентиляция, и в 1969 году Onninen стала заниматься оптовыми продажами и монтажом вентиляционного оборудования в городе Тампере. В 1972 году подразделение Onninen в городах Иматра и Коувола вернулись в компанию, которая теперь имела отделения по всей стране. В течение того же года был сделан важный шаг в будущее — начало оптовых продаж и монтажа электротехнического оборудования. На этом этапе организация была основана на независимых друг от друга сферах деятельности, в которых и оптовые продажи, и монтажные работы находились под одни управлением.

Также стала развиваться международная торговля. В середине 70-х центры самообслуживания впервые осуществили проект по экспорту сантехнического, вентиляционного и холодильного оборудования в Советский Союз и позже на Средний Восток.

В 1971 году в Onninen работали 860 сотрудников, но два года спустя зарплата выплачивалась уже 1300, сотрудникам, а к 1976 году в платёжной ведомости значилось почти 2000 человек. С ростом числа сотрудников возникла необходимость в новых помещеиях, и в 1977 году на эти цели было израсходовано больше средств, чем когда либо прежде. Более 100 тысяч кубических метров складов и офисных помещений находились в процессе постройки в разных частях страны. Одновременно с расширением компании началось сокращение наименее прибыльных видов бизнеса.

К 1980 году прежний головной офис стал тесным. Было найдено новое место в городе Vantaa, где началось строительство регионального склада и головного офиса. Эти инвестиции оказались самыми крупными за всю историю компании: 110 тысяч кубических метров складских и 32500 кубических метров офисных помещений в 5-этажном здании. Но время для переезда в новые помещения было выбрано неудачно, так как это произошло в исключительно кризисные годы (1984—1985). Объёмы оптовой торговли техническими материалами начали восстанавливаться только к 1987 году.

Развитие логистики и информационных технологий создало базу для оптимизации деятельности и поиска лучшего подхода к нуждам и ожиданиям клиентов. Одной из инноваций было открытие первого магазина Pikaonninen в помещение прежнего головного офиса. К концу 1986 года в разных частях Финляндии действовало уже 8 магазинов Pikaonninen. Весной 1996 были введены карточки постоянного покупателя, которые давали скидки на 3 тысячи продуктов, представленных в любом магазине Pikaonninen.

Однако, в конце 1980-х в Финляндии наступил очередной экономический спад, который вскоре и произошёл. К счастью для Onninen, закрытие малозначимых филиалов к тому времени уже было завершено. Таким образом, наименее прибыльные секторы, которые не отвечали общей картине, не повлияли на прибыли. Компания Onninen оказалась хорошо защищённой от экономических спадов, как в ежегодном отчёте за 1990—1991 год отметил Erkki Toivanen, который стал постоянным председателем совета директоров Onninen. На посту управляющего директора Тойванена сменил Timo Peltola, и хотя спад продолжался, компания ни разу не понесла чистые убытки.

Международная деятельность развивалась от экспортных проектов до открытия дочерних компаний и корпоративных слияний. Целью данной деятельности было закрепиться на новых перспективных рынках. Сначала, в 1992 году был открыт офис в Таллине, Эстония. Затем в 1993 году — в Санкт-Петербурге и Риге, а следом в Вильнюсе. В это же время было принято решение учредить новую компанию в Варшаве.

Компании выкупались как в Финляндии, так и за рубежом, включая Hydrokan Winkiel в Польше и долю Danfoss AB в оптовых продажах холодильного оборудования в Prokyl в Швеции, Are OY в Финляндии и долю конкурента Onninen — OY Huber AB — в оптовой продаже сантехнического и вентиляционного оборудования. Эти слияния означали крупномасштабную реструктуризацию. Например, компания Are начала работать как монтажная организация в своём настоящем виде только в 1995 году.

Международная экспансия способствовала дальнейшему развитию компании.

В середине 90-х было начато обслуживание клиентов по системе cash-and-carry, и количество торговых центров сильно увеличилось. В 1997 году было принято решение модернизировать корпоративную структуру Onninen Group, которая уже владела 9 дочерними компаниями. Прежняя компания была переименована в Onvest, а склады, дебиторы, коммерческие соглашения и движимое имущество было передано новому юридическому лицу, которое продолжало называться Onninen.

Компания Onninen вошла в новое тысячелетие как современный поставщик законченных логистических решений для управления материалами своих клиентов, работающий на обширной территории побережья Балтийского моря. В 21 веке компания продолжает работать, уделяя особое внимание ожиданиям своих клиентов, расширению деятельности, интернационализации и новым концепциям обслуживания — как это было за всю историю компании.

Maarit Toivanen-Koivisto пошла по стопам своего отца и в 2000 году стала председателем совета директоров Onninen. А в 2001 году Petteri Wallden сменил Timo Peltola на посту управляющего директора.

В 2002 году Onninen Group вышла на рынок Норвегии и сразу же стала лидером среди продавцов электротехники благодаря приобретению Eilag Teknikk AS. В 2002 году оборот Onninen составил 1 миллиард евро. Больше половины от этой суммы — оборот зарубежных подразделений компании (больше половины всех сотрудников Onninen работают за пределами Финляндии).

Структура

Организационная структура Onninen Group предполагает разделение на географические территории, а также на функции.

География Onninen Group:

Финляндия

Россия

Швеция

Норвегия

Польша

Страны Балтии (Эстония, Латвия, Литва)

Функции Onninen Group:

Финансы

ИТ

Управление персоналом

Маркетинг и коммуникации

Юриспруденция

Основными процессами в Onninen Group являются Продажи, Закупки и Логистика.

Собственники и руководство

Председатель совета директоров Onninen — Маарит Тойванен-Койвисто (Maarit Toivanen-Koivisto), магистр экономических наук (член совета директоров с 1998 г., Председатель Совета директоров с 2000 г).

Совет директоров Onninen Group:

Проф. Eero Eloranta (член Совета директоров с 2000 г.)

Mr. Karsten Slotte, President, Fazer Group (член Совета директоров с 2001 г.)

Mr. Juha Järvinen, магистр экономических наук (член Совета директоров с 2006 г.)

Деятельность

Onninen ведет коммерческую деятельность в восьми странах: Финляндии,Швеции, Норвегии,России, Польше, Эстонии, Латвии и Литве. На сегодняшний день Onninen Group — это 3.200 сотрудников. Оборот Onninen в 2008 составил 1.75 млрд евро.

Ссылки

• [www.onninen.com Onninen Group]
• [www.onninen.ru Onninen Russia]

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Onninen

– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.