Туррея
Поделись знанием:
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
(перенаправлено с «Turraea»)
Не следует путать с торреей.
| Туррея | |||||||||||||||||||
 | |||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||
|
Turraea L., 1771 | |||||||||||||||||||
| Типовой вид | |||||||||||||||||||
|
Turraea virens L., 1771
| |||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||
Турре́я (лат. Turraea) — род двудольных цветковых растений, включённый в семейство Мелиевые (Meliaceae).
Содержание
Название
Название Turraea было дано роду растений Карлом Линнеем в 1771 году в продолжении книги Mantissa Plantarum, служившей дополнением ко второму тому 12 издания Systema Naturae. Линней назвал этот род в честь итальянского ботаника Джорджо Далла Торре (или Джорджо де ла Турра, 1607—1688), профессора ботаники Падуанского университета.
Ботаническое описание
Представители рода — кустарники и деревья с простым опушением. Листья простые, расположенные очерёдно или в мутовках, у большинства видов с цельным краем.
Цветки обоеполые, одиночные или в метёльчатых пазушных соцветиях. Чашечка чашевидная, 4—6-раздельная, не опадающая после отцветания. Венчик намного длиннее чашечки, состоит из 4—5 лепестков линейно-лопатчатой или линейной формы. Тычинки сросшиеся в цилиндрическую тычиночную трубку с (7)8—10(20) пыльниками. Завязь 3—20-гнёздная.
Плод — коробочка, в каждом отделе по 1—2 семени. Семена уплощённые.
Число хромосом 2n = 36, 46, 50.
Ареал
Большинство видов известно из Африки и Мадагаскара, 8 видов — с Маскаренских островов, один вид — из тропической Азии.
Таксономия
| ещё 8 семейств (согласно Системе APG III) |
||||||||||||
| около 60 видов | ||||||||||||
| порядок Сапиндоцветные | род Туррея | |||||||||||
| отдел Цветковые, или Покрытосеменные | семейство Мелиевые | |||||||||||
| ещё 58 порядков цветковых растений (по Системе APG III) |
ещё 45 родов | |||||||||||
Синонимы
- Alabella Comm. ex Baill., 1873
- Antirrhoa J.F.Gmel. ex C.DC., 1878
- Baretia Comm. ex Cav., 1789
- Calodryum Desv., 1826
- Gilibertia J.F.Gmel., 1791, nom. superfl.
- Ginnania M.Roem., 1846
- Grevellina Baill., 1894
- Nurmonia Harms, 1917
- Quivisia Comm. ex Juss., 1789
- Payeria Baill., 1861
- Rutaea M.Roem., 1846
- Scyphostigma M.Roem., 1846
- Stephanosiphon Boiss. ex C.DC., 1878
Некоторые виды
- Turraea abyssinica Hochst., 1841
- Turraea barbata Styles & F.White, 1989
- Turraea cornucopia Styles & F.White, 1989
- Turraea elephantina Styles & F.White, 1991
- Turraea fischeri Gürke, 1891
- Turraea floribunda Hochst., 1844
- Turraea holstii Gürke, 1894
- Turraea kimbozensis Cheek, 1989
- Turraea kokwaroana Styles & F.White, 1989
- Turraea mombassana C.DC., 1878
- Turraea nilotica Kotschy & Peyr., 1867 — Туррея нильская
- Turraea obtusifolia Hochst., 1844 — Туррея туполистная
- Turraea parvifolia Deflers, 1895
- Turraea pellegriniana Keay, 1956
- Turraea pulchella (Harms) T.D.Penn., 1975
- Turraea robusta Gürke, 1894
- Turraea stolzii Harms, 1911
- Turraea virens L., 1771
- Turraea vogelii Hook.f., 1849
- Turraea vogelioides Bagsh., 1908
- Turraea wakefieldii Oliv., 1885
Напишите отзыв о статье "Туррея"
Примечания
- ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
Литература
- Mabberley, D.J. 24. Turraea L. // The Families and Genera of Vascular Plants. — Springer, 2011. — Vol. X. — P. 204—205. — 436 p. — ISBN 978-3-642-14396-0.
Отрывок, характеризующий Туррея
Храбрость есть побед залог,Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
