U-20 (1912)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «U-20 (1913)»)
Перейти к: навигация, поиск
<th colspan="3" align="center" style="color: white; height: 20px; background: navy;font-size: 110%;">История корабля</th>
U-20
U-20 на датском побережье в 1916 году. Торпеды взорвались в носовой части, уничтожив корабль
Государство флага Германия Германия
Спуск на воду 18 декабря 1912
Выведен из состава флота 5 августа 1916
Современный статус Взорвана в 1916
Основные характеристики
Тип корабля U-19
Скорость (надводная) 13 узлов
Скорость (подводная) 7,0 узлов
Предельная глубина погружения 50 м
Экипаж 35 человек
Размеры
Водоизмещение надводное 650 т
Водоизмещение подводное 834 т
Длина наибольшая (по КВЛ) 64,2 м
Ширина корпуса наиб. 6,1 м
Высота 8,6 м
Средняя осадка (по КВЛ) 3,6 м
Вооружение
Артиллерия 1×88 мм (3,46 дюйма) палубного орудия
Торпедно-
минное вооружение
четыре 50 см (19,7 дюйма) торпедных аппарата
U-20 (1912)U-20 (1912)

SM U-20немецкая подводная лодка типа U-19, построенная для немецкого военно-морского флота. Спущена на воду 18 декабря 1912 года и введена в эксплуатацию 5 августа 1913. Во время Первой мировой войны, она воевала в прибрежных водах Британских островов. U-20 стала печально знаменита после потопления ею британского пассажирского лайнера «Лузитания» 7 мая 1915 года, последствия чего резко изменили ход Первой мировой войны.





Карьера

7 мая 1915 года, U-20 под командованием капитана Вальтера Швигера патрулировала южное побережье Ирландии. Примерно в 1:40 вечера Швигер увидел в перископ приближающееся судно. Швигер отметил, что судно имело 4 трубы и 2 мачты, и принял решение атаковать его. Выпущенная торпеда попала в правый борт судна, оказавшегося британским лайнером «Лузитания», под капитанский мостик. После взрыва торпеды лайнер был разрушен вторым взрывом в носовой части судна, возможно вызванным угольной пылью, боеприпасами в трюме или взрывом котла. Взрыв был настолько мощным, что даже Швигер был этим сильно удивлен. «Лузитания» затонула за 18 минут, унеся с собой почти 1200 жизней. Через 15 минут после выстрела торпеды, Швигер приказал погрузиться на 25 метров и покинуть этот район.

Прежде чем подлодка успела вернуться в доки Вильгельмсхафена для заправки и пополнения запасов, граждане США уже инициировали протесты в Берлине против такого вероломного поступка немцев, потопивших «Лузитанию». Кайзер Вильгельм II опасался, что США могут вмешаться в войну, поэтому в июне 1915 года он потребовал от ВМФ Германии, чтобы впредь все пассажирские лайнеры были оставлены в покое.

4 сентября 1915 U-20 патрулировала море на расстояние 85 миль от Фастнет Рок на юге Ирландского моря. Эта база была одной из ключевых навигационных точек в западном океане, любые суда приходящие и уходящие в Ирландское море, находились в пределах визуального контакта. Когда начала работать новая внешняя граница из Ливерпуля в Квебек и Монреаль, начали курсировать госпитальные суда, на борту которых находились стратегические грузы и около 800 пассажиров. U-20 напала на пассажирский лайнер именно в этом районе, рядом с ориентирным островком в северной Атлантике, у юго-западного побережья Ирландии. «История Великой войны: торговый флот, том II» Путема Херда гласит: «Только за несколько дней до того, как граф Бернсдорф, посол Германии, заверил правительство Соединенных Штатов, что пассажирские лайнеры не будут потоплены без предупреждения и без обеспечения безопасности на борту, при условии, что лайнеры не попытаются бежать или станут сопротивляться». На этот раз, Швигеру был положен официальный выговор после его возвращения в Вильгельмсхафен. Ему было приказано явиться в Берлин, он должен был извиниться за то, что потопил ещё один пассажирский лайнер и нарушил приказ не делать этого снова. Но Швигер был прощён, он получил высшую награду Германии, потопив к тому времени судов общим тоннажем 190000 тонн.

Гибель

С 4 ноября 1916 U-20 оставлена на датском побережье на координатах 56°33′ с. ш. 08°08′ в. д. / 56.550° с. ш. 8.133° в. д. / 56.550; 8.133 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=56.550&mlon=8.133&zoom=14 (O)] (Я). Уничтожена (взорвана) экипажем на следующий день.

Открытие

Писатель Клайв Касслер утверждает, что Национальное подводное морское агентство (NUMA) нашло остатки U-20 в 1984 году.

Напишите отзыв о статье "U-20 (1912)"

Ссылки

  • [uboat.net/wwi/boats/index.html?boat=20 uboat.net // WWI U-boats // U 20]

Отрывок, характеризующий U-20 (1912)

Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.