Абашели, Александр Виссарионович

Александр Виссарионович Абашели
груз. ალექსანდრე (ისააკ) ბესარიონის ძე აბაშელი
Имя при рождении:	Исаки Чочия
Псевдонимы:	Абашели, Александр Виссарионович
Дата рождения:	15 (27) августа 1884(1884-08-27)
Место рождения:	с. Сачочио, Кутаисская губерния, Российская империя
Дата смерти:	29 сентября 1954(1954-09-29) (70 лет)
Место смерти:	Тбилиси, Грузинская ССР, СССР
Гражданство:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Род деятельности:	поэт
Годы творчества:	1917—1945
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	стихотворение
Язык произведений:	грузинский
Награды:

Алекса́ндр Виссарио́нович Абаше́ли (груз. ალექსანდრე (ისააკ) ბესარიონის ძე აბაშელი; псевдоним; настоящее имя — Иса́ки Чо́чия; 1884 — 1954) — грузинский поэт и писатель-фантаст. Автор первого грузинского научно-фантастического романа (1932).

Биография

Увлечённый революционными идеями, он принял непосредственное участие в революции 1905 года, был арестован и сослан в Сольвычегодск (Вологодская губерния), находился в ссылке. После возвращения из ссылки в 1908 году работал в редакции газет «Кавказиса» и «Новая Речис», где были опубликованы его первые стихи (на русском языке). В период реакции поэзия Абашели испытала значительное влияние русских символистов. К этому времени относится наиболее характерное для его творчества стихотворение — «Смех солнца» (1913).

Поэт не принял большевистской революции 1917 года. В годы советизации Грузии поэзия Абашели проникнута пессимизмом, мрачными настроениями, неверием в революцию и отвращением к советской действительности. Тем не менее, Абашели удалось вписаться в литературную жизнь Советской Грузии. В стихах «Тбилисская ночь» (1926), «Поэтам» (1929), «Лирик и садовод», «Гром Октября» (1937), «Рождение стиха», «Родине» (1938) и др. он предстаёт уже в качестве советского поэта, «певца новой эпохи». В годы Великой Отечественной войны написаны стихи «Письмо матери», «Сталинград», «Танкист хевсур» и др. В поэзии Абашели нашли отражение темы дружбы народов СССР, утверждения социалистических отношений («Сердце Ленина», «Новой Грузии», «Светит звезда Октября», «Украине», «Башни Кремля» и др.).

В 1944 году совместно с Г. Г. Абашидзе написал текст для Гимна Грузинской ССР.

Абашели стал автором первого научно-фантастического произведения в грузинской литературе — романа «Женщина в зеркале» (груз. ქალი სარკეში, 1932), посвящённого контакту с марсианской цивилизацией, на примере которой автор попытался также описать возможные достижения будущего.

Роман «Цветение персика» (груз. ატმის ყვავილი) был опубликован посмертно, в 1959 году. Остался незавершённым роман «Ирма».

Абашели стал редактором полного собрания сочинений Важи Пшавелы.

Награды

• орден Трудового Красного Знамени (25.8.1944) — в связи с 60- летием
• медали

Сочинения

В русском переводе:

• Избранное, Тб., 1957.
• Женщина в зеркале: Научно-фантастический роман / Пер. с груз. Б. Гасса, М. Заверина, К. Коринтели; Худ. А. Бандзеладзе. — Тбилиси: Заря Востока, 1961.

Ряд стихотворений Абашели был переведён на русский язык Б. Л. Пастернаком.

Литература

• Жгенти В., Александр Абашели, Тб., 1958.

Ссылки

• [slovari.yandex.ru/dict/litenc/article/le1/le1-0052.htm Абашели Александр] — статья из Литературной энциклопедии 1929—1939 (автор — Д. Е.)
• Абашели Александр Виссарионович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [www.vbooks.ru/AUTHORS/ALEKSANDR-ABASHELI/026116.html Текст романа «Женщина в зеркале»]

Отрывок, характеризующий Абашели, Александр Виссарионович

Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.