Аброн

Аброн

Численность и ареал
Всего: 100 000 Кот-д'Ивуар; а также на юге Гане
Язык	Аброн (язык)
Религия	Ислам суннитского толка, католичество, протестантство, традиционные верования
Родственные народы	народы группы акан: ашанти, аквапим, ачем, акваму, кваву, ассин,

Аброн — народ группы акан, проживающий в государстве Кот-д'Ивуар, а также на юге Ганы. Альтернативные названия: аброн, абронг, бронг. Численность — примерно 100 тыс. человек.

Язык

Используют язык аброн, который принадлежит к аканской группе (Идиатов Д. И. Лингвистическая география тура (Кот д’Ивуар). С.280-281).

История

Аброн или Гьянам — государственное образование, созданное в XVI веке на территории современного Кот-д'Ивуар, представляло собой военно-политическое объединение народа Аброн с политическим и культурным центром в XV—XVIII вв. г. Боно-Мансу — столица вождества (омана) Боно (значения). В XVI—XVIII веке на побережье Гвинейского залива появились первые европейцы (испанцы, португальцы, позже голландцы и англичане). Сначала европейцы вывозили слоновую кость, золото, страусиные перья, но вскоре наибольшее внимание заняла работорговля. В XVII веке на западноафриканском побережье появились французы. Тем временем в самом государстве в начале XVIII века аброны создали несколько оманов — Джаман, Нкоранза, Берекум, Абеаси, Дормаа и др., в 1740-е — 1870-е они вошли в Конфедерацию Ашанти. И только в середине XIX века французы заключили с вождями прибрежных племен на территории современного Кот-д'Ивуара договоры о предоставлении земель для строительства фортов, за определенную сумму. Само государство Аброн процветало за счёт торговли золотом и орехом кола, а в 1880-х оманы Джаман и Дормаа были присоединены к «империи» Уасулу.

Религия

Большая часть аброн — мусульмане-сунниты, но присутствуют и христиане (католики и протестанты), хотя в основе преобладают традиционные верования (культ предков, полидемонизм, фетишизм, вера в магию и ведовство); (Прохоров А. М. Народы мира. С.45).

Культура

В отличие от других народов группы акан, аброны были подвержены серьёзному влиянию ислама и исламской культуры, что оказало определенное воздействие на абронов. Основные традиционные способы ведения хозяйства — ручное циклично-залежное земледелие. Они выращивают: ямс, маниок, таро, кукурузу, фонио, просо, сорго, арахис, бобовые, овощи. Возделывают дерева кола и масличные пальмы, а ныне — какао и кофе. Также занимаются разведением крупного и мелкого рогатого скота и домашней птицы, речным рыболовством, торговлей. Из ремёсел развиты и преобладают кузнечное дело, художественная обработка золота и других металлов, ткацкое, гончарное, резьба по дереву и слоновой кости, плетение. Поселения компактные. Традиционные жилища прямоугольные, сооружённые из деревянных жердей, обмазанных глиной, с двускатной крышей, покрытой пальмовыми ветвями, травой или шифером. Пища в основном растительная (различные каши, похлёбки, варёные или жареные и печёные клубнеплоды и овощи с пальмовым маслом и острыми приправами), но иногда и мясная.(Попов В. А. Этнография Африки Ч. 1. с. 5-6)

Социальная организация

Основой традиционной социальной организации аброн являлись деревенские и большесемейные общины, матрилинейные роды и патрилатеральные группирования, на базе которых формировались военные отряды. Во главе стояли оманхене и советы старейшин, состоящие из глав деревенских общин и военных вождей (асафохене), (Там же).

Брачные отношения

Брачное поселение — вирилокальное, распространены полигиния, кросскузенный брак, левират, сорорат, а также покупной брак. Счёт родства в большинстве ведется по материнской линии (матрилинейный), но с элементами патрилатеральности (Народы и религии мира: энциклопедия С. 35-36).

Традиционная одежда

Одежда у абронов подразделяется на праздничную и повседневную. Повседневной одеждой у абронов является европейский костюм, а праздничной одеждой служит общеаканское традиционное кенте (Токарева З. И. Кот-д’Ивуар. С. 67).

Ссылки

• [enc.mail.ru/article/1900020021 Акан] (рус.)
• [www.alexhistory.narod.ru/World/Hronology/Reg_WestAfrica36.htm Западная Африка] (рус.)
• [www.africana.ru/lands/CotD'Ivuar/history.htm Кот-д’Ивуар] (рус.)

Литература

• Народы и религии мира: энциклопедия / Глав. ред. В. А. Тишков. — М.: Большая Российская Энциклопедия, 1998. — С. 35—36.
• Прохоров А. М. Народы мира // Москва. — 2001. — № 13. — с. 45-50.
• Идиатов Д. И. Лингвистическая география тура (Кот д’Ивуар) // Россия в Африке и Африка в России: Материалы науч. конф. «Африка: общества, культуры, языки». — М., 2003. — С. 279—288.
• Токарева З. И. Кот-д’Ивуар. Справочник. Москва, «Восточная литература», 2006 Стр. 67.
• Попов В. А. Этнография Африки (Цивилизации и протоцивилизации Тропической Африки): Учебное пособие / СПбГУ. Ист. ф-т, Кафедра этнографии и антропологии, РАН. МАЭ им. Петра Великого (Кунсткамера). — СПб.: ЦПО «Информатизация образования», 2001. — Ч. 1. с. 5-6.

Отрывок, характеризующий Аброн

– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.