Абу Абдалла Мохаммед II
| Абу Абдалла Мохаммед II محمد المتوكل | ||
| ||
|---|---|---|
| 1574 — 1576 | ||
| Предшественник: | Абдаллах I аль-Галиб | |
| Преемник: | Абу Марван Абд аль-Малик I | |
| Вероисповедание: | Ислам, суннитского толка | |
| Смерть: | 4 августа 1578 Эль-Ксар-эль-Кебир, Марокко | |
| Род: | Саадиты | |
| Отец: | Абдаллах I аль-Галиб | |
Абу Абдалла Мохаммед II (араб. محمد المتوكل), иногда просто Абдалла Мохаммед — султан Марокко из династии Саадитов, правивший в 1574—1576 годах.
Абдалла Мохаммед был старшим сыном Абдаллах I аль-Галиба, после смерти которого в 1574 году и стал султаном Марокко. Став султаном, Абдалла Мохаммед сразу убил одного своего брата и посадил в тюрьму другого.
Дядя Абдалла Мохаммеда Абу Марван Абд аль-Малик I, находившийся к этому времени уже много лет в изгнании в Оттоманской империи, при поддержке султана Оттоманской империи Мурада III заявил о своих претензиях на престол[1]. В соседнем с Марокко Алжире, находящемся под контролем Оттоманской империи, он собрал войско в 10 000 человек и вторгся в Марокко. В серии битв Абу Марван три раза разбил войска Абдалла Мохаммеда, занял Фес и стал султаном.
Абдалла Мохаммед бежал из Марокко к королю Португалии Себастьяну I. Он убедил короля начать военную компанию в Марокко против Абд аль-Малика. Армии трёх королей сошлись в битве при Эль-Ксар-эль-Кебире 4 августа 1578 года. В битве победила армия Абд аль-Малика, правда сам он, будучи тяжело больным, умер в день битвы. В сражении были убиты другие два короля — Себастьян I и Абу Абдалла Мохаммед II. Султаном Марокко стал младший брат Абд аль-Малика Ахмад аль-Мансур.
Напишите отзыв о статье "Абу Абдалла Мохаммед II"
Ссылки
- ↑ [books.google.com/books?id=h97ivaPeOx8C&pg=PA277 Cervantes in Algiers: a captive’s tale by María Antonia Garcés, p.277 note 39]
Отрывок, характеризующий Абу Абдалла Мохаммед II
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
