Акита-ину
| Акита-ину | |||||
 | |||||
| Происхождение | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Страна |
Япония | ||||
| Рост |
| ||||
| Классификация МКФ | |||||
| Группа |
5. Шпицы и породы | ||||
| Секция |
5. Азиатские шпицы | ||||
| Номер |
[www.fci.be/Nomenclature/Standards/255g05-en.pdf 255] | ||||
| Год |
1964 | ||||
 Акита-ину на Викискладе | |||||
А́кита-ину (яп. 秋田犬) — порода собак, выведенная в провинции Акита на японском острове Хонсю. Другие названия: японская собака акита. Предками могли быть китайские шпицеобразные породы, скрещенные с мастифами. Акита-ину является крупнейшей японской собакой из шпицеобразных. В далёком прошлом акит, которых брали на охоту, называли «матаги кэн» (яп. «собака охотник на крупного зверя»). Слово «матаги» на древнем японском языке означает «охотник на крупного зверя», также правильным будет перевод «медвежатник». Слово «кэн», также как и слово «ину», означает собака, но в отличие от слова «ину» слово «кэн» не может быть использовано отдельно, а только в словосочетании, например «матаги кэн». Именно поэтому люди-охотники (матаги) своих собак называли «матаги кэн» Долгое время собаки использовались для охоты в основном на крупных зверей, таких как кабан, олень и медведь.
Содержание
История создания породы
Акита — одна из 14 древнейших пород домашних собак. Об этом свидетельствуют данные археологических исследований, в результате которых были обнаружены останки шпицеобразных собак, датирующиеся примерно II тыс. до нашей эры. Помимо всего прочего, сохранились древние рисунки с изображением собак, напоминающих современных акита. Результаты генетических исследований показали, что акита является одной из 14 древнейших пород собак.
Для сохранения и развития охотничьих качеств в Японии в VI веке были основаны клубы любителей этих собак. Они составляли инструкции по содержанию, разведению, обучению. В XV веке были учреждены племенные книги, в которых записывались кличка, происхождение, окрас и другие сведения.
Во время Второй мировой войны использовали чаще немецких овчарок, владельцы акита стали скрещивать их с немецкими овчарками[1]. После Второй мировой войны порода разделилась на три типа: акита матаги, бойцовская акита, овчарка-акита (акита матаги, скрещенная с немецкой овчаркой)[2]. В США на основе акита была выведена большая японская собака[3]. Считается, что в Америку первых японских акита привезла Хелен Адамс Келлер.
Характеристика породы
Фенотип
Японская акита — крупная шпицеобразная порода собак, выведенная в горных районах северной Японии как полуфункциональная охотничья порода. Японцы называют эту собаку «Сокровище Японии». Высота в холке у кобелей составляет 64-75 см, а масса — 35-45 кг. Суки меньше размером, масса сук между 30-40 кг[4]. Для акита-ину допускаются только три окраса:
- рыжий с белым окрасом внутренней поверхности лап, груди и маски морды (т. н. «уражиро»);
- тигровый с белым уражиро;
- белый (без единого пятнышка).
Чёрная маска, как у американской акиты, не разрешается для японской акита-ину[5].
Содержание и уход
Акита прекрасно чувствует себя как в городской квартире, так и на улице, в вольере. Шерсть не требует сложного ухода — достаточно прочёсывать её один раз в неделю. Во время сезонной линьки нужно прочёсывать чаще, 3-4 раза в неделю, помогая собаке избавиться от отмирающей шерсти. Стричь Акиту не рекомендовано. Купать же необходимо примерно 2-3 раза в год, используя при этом специальные шампуни. Каждые несколько дней требуется чистка зубов, и 1-2 раза в месяц подстригание когтей собаки.
Легендарный Хатико
В 1932 году на всю Японию прославился акита-ину по кличке Хатико. Хатико каждый день встречал хозяина, возвращавшегося после работы на электричке. Однажды хозяин умер на работе, но пёс несколько часов прождал того на вокзале. В течение 9 лет после смерти хозяина пес в одно и то же время приходил на станцию и ждал его возвращения с работы[6].На истории Хатико были основаны фильмы 1987 года «История Хатико» (яп. ハチ公物語) и ремейк 2009 года «Хатико: Самый верный друг» с участием Ричарда Гира.
За год до смерти Хатико около станции Сибуя был установлен памятник, ставший местом встреч влюблённых. Образ Хатико стал примером беззаветной любви и верности.
См. также
Напишите отзыв о статье "Акита-ину"
Примечания
- ↑ [www.zooprice.ru/articles/detail.php?ID=99513 Большая японская собака] (рус.). Зooprice (18.03.2005). Проверено 8 октября 2010.
Единственной породой собак, которая освобождалась от истребления, была объявлена немецкая овчарка, и для того, чтобы уберечь и защитить своих любимых акит, некоторые владельцы скрещивали акит с немецкими овчарками и скрывали их в глухих горных деревнях. Несмотря на эти чрезвычайные меры, порода была почти уничтожена.
- ↑ [www.dogi.ru/standard/akita.html Стандарт FCI № 255 от 2.04.2001. Оригинал на английском и перевод] Однако, в переводе содержится неточность: «пастушья акита» скорее всего неправильный термин: акиты никогда не использовались в этом качестве; англ. Shepherd (обычно shepherd dog, в стандарте скорее всего сокращенно) можно перевести как «овчарка», так как «пастушья» — Pastoral
- ↑ [www.zooprice.ru/articles/detail.php?ID=99513 Большая японская собака] (рус.). Зooprice (18.03.2005). Проверено 8 октября 2010.
Самостоятельной породой большая японская собака стала лишь 1 июня 1999 года, когда Генеральная Ассамблея FCI в Мехико официально утвердила разделение собак породы «акита» на две породы: акиту и большую японскую собаку.
- ↑ [www.akc.org/breeds/akita/index.cfm Акита] (англ.). AKC. Проверено 8 октября 2010. [www.webcitation.org/65dZLfPBK Архивировано из первоисточника 22 февраля 2012].
- ↑ [www.www.akita-inu.com.ua История] (рус.). Проверено 8 октября 2010. [www.webcitation.org/65dZMChE1 Архивировано из первоисточника 22 февраля 2012].
Самая крупная среди японских шпицеобразных кошкообразных пород, Акита, это — сильная, крепкая, прекрасно сложенная, мускулистая и особенная собака с плоской, тяжелой головой и сильной короткой мордой. Корпус акита немного растянут по сравнению с высотой в холке, у неё широкая и глубокая грудь и прямая спина. Голова широкая, имеющая форму тупого угла. Переход от лба к морде хорошо выражен, в центре лба обозначена небольшая впадина. Маленькие стоячие уши направлены вперед и расположены на одной линии с шеей. Глаза маленькие треугольной формы, темно-коричневого цвета, края век тёмные, как будто подведены. Нос чёрный (коричневый нос допускается у акит белого окраса, но чёрный, в любом случае, предпочтительней); губы чёрные и язык розового цвета. Прикус «ножницы». Хвост высоко посажен, ложится на спину элегантным одинарным или двойным кольцом. У акиты плотная кошачья лапа с перепонками между пальцами, что делает её прекрасным пловцом. Густой подшерсток покрывает жесткая, водоотталкивающая шерсть. Окрас — чисто белый, рыжий, сезам или тигровый. Помимо белого окраса, все остальные окрасы должны оттеняться достаточным уражиро (белым окрасом по бокам морды, на щеках, под нижней челюстью, на шее, на животе, хвосте и на внутренней стороне передних и задних ног). Окрас должен быть насыщенным и чистым, словно краска на картине художника. Цветовые границы нечеткие, черная маска является дисквалифицирующим пороком.
- ↑ [www.akita-inu-dogs.info/index_9.html Хатико — легендарный пёс породы акита-ину, удостоенный памятника на родине породы — в Японии]
Литература
- А. Фалкон Японская акита (акита-ину) // Мой друг собака : журнал. — М.: ООО «Издательство Энимал Пресс», 2012. — № 9. — С. 20.
Ссылки
| В Википедии есть портал «Собаки» |
- [www.akita-inu.com.ua/information/ Идеальная Акита Ину, система судейства]
- [www.zooprice.ru/articles/detail.php?ID=437855 Арушанян З. Л. Если Вы любите цветок (статья о происхождении японских собак, акита-ину)]
- [kommersant.ru/doc/636894/ Ольга Волкова. «Огненный пёс» // Журнал «Коммерсантъ Weekend» — 2005. — № 242 (3326).]
| ||||||||||||
Отрывок, характеризующий Акита-ину
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
