Альбрехт I (герцог Брауншвейг-Люнебурга)
Альбрехт I Великий нем. Albrecht I. der Große<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портретная фантазия XIX века</td></tr> | ||
| ||
---|---|---|
9 июня 1252 — 31 мая 1267 | ||
Соправитель: | Иоганн I (1252 — 1267) | |
Предшественник: | Оттон I Дитя | |
Преемник: | герцогство разделено на 2 части | |
| ||
31 мая 1267 — 15 августа 1279 | ||
Предшественник: | Новообразование | |
Преемник: | Генрих I, Альбрехт II и Вильгельм I | |
Рождение: | 1236 | |
Смерть: | 15 августа 1279 Брауншвейг | |
Место погребения: | Брауншвейгский собор | |
Род: | Вельфы, Старший Брауншвейгский дом | |
Отец: | Оттон I Дитя | |
Мать: | Матильда Бранденбургская |
А́льбрехт I Вели́кий (нем. Albrecht I. der Große; 1236 — 15 августа 1279) — герцог Брауншвейг-Люнебурга 1252—1277, герцог Брауншвейг-Люнебурга в Брауншвейге с 1267, второй сын Оттона I Дитя, герцога Брауншвейг-Люнебурга, и Матильды Бранденбургской, дочери маркграфа Бранденбурга Альбрехта II. Прозвище получил за высокий рост. Альбрехт является родоначальником так называемого Старшего Брауншвейгского дома.
Содержание
Биография
После смерти отца в 1252 году Альбрехт унаследовал герцогство Брауншвейг-Люнебург. При этом его младшие братья ещё были несовершеннолетние. Старший из них, Иоганн I, по достижении совершеннолетия стал соправителем брата. Младшие, Оттон и Конрад, вступили в духовное звание. В итоге они приобрели епископства: Оттон стал епископом Вердена, Конрад — князем-епископом Хильдесхайма.
Вся жизнь Альбрехта, совпавшая с эпохой процветания кулачного права и с так называемым междуцарствием 1250—1273 годов, протекала в нескончаемых междоусобиях. В первый раз он воевал ещё шестнадцатилетним в 1252 году в Моравии по приглашению дяди по матери, маркграфа Оттона III Бранденбургского, защищая права короля Чехии Пржемысла Оттокара II против венгерцев. Также Альбрехт поддерживал короля Вильгельма II Голландского, мужа своей сестры.
В 1261 году герцог Шлезвига Эрик I захватил в плен короля Дании Эрика V Глиппинга и его мать Маргариту. Но за них вступился Альбрехт. В итоге после битвы на берегу Логейды благодаря заступничеству Альбрехта Эрик V и Маргарита были освобождены.
Также Альбрехт принял участие в войне за Тюрингское наследство, где он поддержал мать своей покойной жены Софью Брабантскую, за которую ему приходилось воевать и раньше, отстаивая её права на Тюрингию. 27 октября 1268 года на Альбрехта напали в Безенштедте, между Веттином и Галле, виночерпий Рудольфа Варгулы и сыновья маркграфа Мейсена Генриха III, захватили его в плен и продержали целый год в тюрьме в Мерзебурге. Но в конце концов ему удалось откупиться, уплатив 8000 марок и уступив вельфские города и замки, расположенные по берегу Верры.
В 1264 году Иоганн, брат Альбрехта, женился, после чего встал вопрос о разделе владений. В итоге 31 мая 1267 года братья заключили договор в Кведлинбурге по вопросу о разделе наследственных вельфских владений, которые с той поры уже никогда не соединялись более в одних руках. По этому договору Иоганн, который получил право выбора владений, получил более компактную часть герцогства с Люнебургом, Ганновером и Гифхорном, а Альбрехт — область вокруг Брауншвейга, Вольфенбюттеля, Каленберга и Гёттингена. Окончательно раздел был завершён в 1269 году. При этом Брауншвейг оставался в совместном владении братьев. Но Альбрехт этим не удовлетворился и старался постоянно увеличивать свои владения покупкою и завоеваниями.
Умер Альбрехт 15 августа 1279 года и был похоронен в Брауншвейгском кафедральном соборе. Его владения были разделены между тремя сыновьями — Генрихом I, Альбрехтом II и Вильгельмом I.
Брак и дети
1-я жена: с 13 июля 1254 года (Брауншвейг) Елизавета Брабантская (1243 — 17 апреля или 9 октября 1261), дочь Генриха II, герцога Брабанта, и Софьи Тюрингской. Детей от этого брака не было.
2-я жена: с 1 ноября 1266 года (Кенилворт) Алессина Монферратская (ум. 6 февраля 1285), дочь маркиза Монферрато Бонифацио II и Маргариты Савойской. Вторым браком она в 1282 году вышла замуж за Герхарда I, графа Гольштейн-Итцехоэ. Дети:
- Генрих I (1267 — 7 сентября 1322), герцог Брауншвейг-Люнебурга в Брауншвейге с 1279, герцог Брауншвейга в Эверштейне в 1285, герцог Брауншвейг-Грубенхагена и Зальцдерхельдена с 1291, родоначальник линии герцогов Брауншвейг-Грубенхагена
- Альбрехт II (ок. 1268 — 22 сентября 1318), герцог Брауншвейг-Гёттингена с 1291, родоначальник линии герцогов Брауншвейг-Гёттингена
- Вильгельм I (ок. 1270 — 20 сентября 1292), герцог Брауншвейг-Вольфенбюттеля с 1291
- Оттон (1271 — 17 апреля 1345/13 декабря 1347), комтур ордена Тамплиеров в Супплинбурге
- Конрад (ок. 1273—1303)
- Лютер (ок. 1275 — 18 апреля 1335), великий магистр Тевтонского ордена с 1331
- Мехтильда (Матильда) (ок. 1276 — 26 апреля/31 августа 1318); муж: с мая 1291 Генрих I (ок. 1251/1260 — 7/9 декабря 1309), герцог Глогау
Напишите отзыв о статье "Альбрехт I (герцог Брауншвейг-Люнебурга)"
Литература
- Ferdinand Spehr. Albrecht I. (Herzog von Braunschweig-Lüneburg) // Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). — Bd. 1. — Lpz.: Duncker & Humblot, 1875. — S. 257—261. (нем.)
- Hans Butzmann. [daten.digitale-sammlungen.de/bsb00016233/image_184 Albrecht I. der Große] // Neue Deutsche Biographie (NDB). Band 1. — Berlin: Duncker & Humblot, 1953. — P. 164.
- Bernd Schneidmüller. Die Welfen: Herrschaft und Erinnerung (819—1252). — Stuttgart: Kohlhammer, 2000. — 378 p. — (Kohlhammer Urban-Taschenbücher. Volume 465). — ISBN 3170149997.
- Braunschweigisches biographisches Lexikon: 8. bis 18. Jahrhundert / Horst-Rüdiger Jarck, Dieter Lent et al. (Hrsg.). — Braunschweig: Appelhans Verlag, 2006. — P. 541 f. — ISBN 3937664467.
Ссылки
- Альбрехт Великий // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.welfen.de/albrecht.htm Albrecht I. (1236-1279) Gründer des "Alten Hauses Braunschweig" 1267 (Linie Braunschweig)] (нем.). Die Welfen. Проверено 8 августа 2010. [www.webcitation.org/65eK2hDqA Архивировано из первоисточника 22 февраля 2012].
- [fmg.ac/Projects/MedLands/BRUNSWICK.htm#AlbrechtIdied1279 HERZOGEN von BRAUNSCHWEIG und LÜNEBURG] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 8 августа 2010.
Отрывок, характеризующий Альбрехт I (герцог Брауншвейг-Люнебурга)
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.