Пржемысл Отакар II

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Пржемысл Оттокар II»)
Перейти к: навигация, поиск
Пржемысл Отакар II
чеш. Přemysl Otakar/Ottokar<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

Король Чехии
22 сентября 1253 — 26 августа 1278
Предшественник: Вацлав I
Преемник: Вацлав II
Герцог Австрии
6 декабря 1250 — 21 ноября 1276
Предшественник: Фридрих Баденский
Преемник: Рудольф I
Герцог Штирии
1251 — 1254
Предшественник: Фридрих Баденский
Преемник: Бела IV
Герцог Штирии
1260 — 1276
Предшественник: Иштван V
Преемник: Рудольф I
Герцог Каринтии
1269 — 1276
Предшественник: Ульрих III
Преемник: Рудольф I
Герцог Крайны
1269 — 1276
Предшественник: Ульрих III
Преемник: Рудольф I
 
Рождение: 1233(1233)
Местец-Кралове, Богемия, Священная Римская империя
Смерть: 26 августа 1278(1278-08-26)
Дюрнкрут, Бавария, Священная Римская империя
Род: Пржемысловичи
Отец: Вацлав I
Мать: Кунигунда Швабская, внучка императора Фридриха I Барбароссы
Супруга: 1. Маргарита фон Бабенберг
2. Кунгута Ростиславна
Дети: от 2-го брака:
Агнесса, Кунгута,
Вацлав II

Прже́мысл О́такар II (чеш. Přemysl Otakar), также известный как Оттокар II (нем. Ottokar; 1233 — 26 августа 1278) — король Чехии с 22 сентября 1253 года (коронация 25 декабря 1261 года), герцог Австрии с 6 декабря 1250 по 21 ноября 1276 года. Из династии Пржемысловичей.





Молодые годы

Пржемысл Отакар был вторым сыном чешского короля Вацлава I и Кунигунды Швабской, внучки императора Фридриха I Барбароссы. После смерти своего старшего брата Владислава в 1247 году Пржемысл Отакар стал единственным наследником чешского престола.

При жизни отца Отакар управлял Моравией, а в 1248 году недовольные чешские аристократы предложили молодому принцу возглавить восстание против своего отца и получить корону чешского королевства. Вацлав I, однако, смог сдержать честолюбие своего сына и на короткое время даже заключил его в замок Пршимда. После освобождения активность Пржемысла Отакара II направилась в новое русло: в сторону Австрии.

Вступление на престол Австрии

После прекращения в 1246 году династии Бабенбергов в Австрии на несколько лет воцарилась анархия. Многочисленные претенденты на престол не пользовались популярностью у австрийского дворянства, попытки императора Фридриха II подчинить себе герцогство также провалились. Ситуацией воспользовались соседние государства — Чехия, Венгрия, Бавария, которые попытались отторгнуть часть приграничных территорий и периодически разоряли австрийские земли. В 1250 году желая урегулировать вопрос престолонаследия, австрийские дворяне избрали герцогом Австрии Пржемысла Отакара II. Отакар полагал, что имеет некоторые династические права на австрийский престол, поскольку Гертруда, племянница последнего австрийского герцога, была первый раз замужем за его братом Владиславом, умершим в 1247 году.

Отакар II вступил в Вену и в феврале 1252 года женился на пожилой уже Маргарите Бабенберг, старшей сестре последнего австрийского герцога и вдове германского короля Генриха VII из династии Штауфенов. Однако Гертруда, племянница Маргариты, также имеющая права на австрийский престол, вышла в это же время (1252 год) замуж за Романа, сына князя Даниила Галицкого, поддерживаемого венгерским королём. В результате началась длительная война за престол между Чехией и Венгрией. Войска Даниила Галицкого, отца Романа, вторглись в Чехию, а венгерская армия в Штирию. Пржемысл Отакар II был разбит у Опавы, однако Даниил Галицкий сам вскоре вышел из войны. В 1254 году между Чехией и Венгрией был заключён мирный договор, предусматривающий признание Отакара II герцогом Австрии и передающий Штирию Венгрии.

Король Чехии и основание Кёнигсберга

В 1253 году после смерти своего отца Пржемысл Отакар II взошёл на чешский престол. Воспользовавшись установлением мира с Венгрией, король в 1254 году предпринял по предложению папы римского крестовый поход на язычников Пруссии. Во время похода в январе 1255 года Отакар и Великий магистр Тевтонского ордена Поппо фон Остерна заложили орденскую крепость Кёнигсберг в нижнем течении реки Преголи. Установленные Отакаром дружеские отношения между Чехией и Орденским государством существовали вплоть до середины XV века. Отреставрированная в 2005 году скульптура Отакара на Королевских воротах — единственное его пластическое изображение на территории Калининградской области.

Расширение государства

В своих владениях король проводил политику централизации, опираясь на церковь и города, которым он предоставлял широкие привилегии. Это вызвало возникновение аристократической оппозиции режиму Отакара II. Однако первое время королю удавалось сдерживать оппозиционные настроения (так в 1265 году он приказал разрушить все баронские замки, построенные без королевской санкции) и с успехом заниматься расширением своего государства.

В 1260 году сословия Штирии восстали против венгерской власти, чем воспользовался Пршемысл Отакар II, разбивший армию венгров при Крессенбрунне и присоединивший саму Штирию к своим владениям.

В 1266 году король завладел графством Эгер (Хеб) на крайнем западе Чехии.

В 1269 году после смерти герцога Каринтии и Крайны Ульриха III, завещавшего свои владения Отакару, последний стал правителем этих герцогств.

В 1272 году король был назначен генерал-капитаном Фриули, что сделало его фактическим правителем Аквилейского патриархата и Истрии. В результате в начале 1270-х годов территория государства Пржемысла Отакара II стала охватывать огромную территорию от Судет до Адриатики.

Борьба с Габсбургами и поражение

Расширение владений Пржемысла Отакара II пришлось на годы хаоса в Германии и непрекращающейся борьбы различных группировок за имперский престол. Отакар деятельно поддерживал анархию в Германии, понимая, что слабость номинальных императоров (графа Ричарда Корнуэльсского и короля Альфонса Кастильского) позволит ему захватывать и удерживать земли, населенные немцами. В то же время он охотно призывал немцев к себе на службу, помогал им расселяться в своем королевстве, чем вызывал недовольство среди чехов. Одновременно Отакар II лелеял надежду самому стать императором.

В 1273 году королём Германии был избран граф Рудольф Габсбург, который начал проводить политику возрождения империи. Ему удалось прийти к соглашению с папой, что позволило ему активно заняться укреплением своей власти в самой Германии. Естественно, что одним из первых противников Рудольфа I стал Пржемысл Отакар II, чьи обширные владения давали ему возможность чувствовать себя независимо от короля Германии. В 1274 году Рудольф потребовал от Отакара II присяги в верности и возвращения имперских ленов, незаконно занятых чешским королём, то есть Австрии, Штирии, Каринтии и Крайны. Отказ Отакара II привёл к объявлению его в 1275 году изменником.

Король Германии нашёл поддержку у австрийского дворянства и епископов Пассау, Зальцбурга, Бамберга и Регенсбурга. Имперская армия вторглась на территорию Австрии и Штирии и принудила самого Отакара II заключить в 1276 году мир, ценой отказа от всех своих владений, кроме Чехии и Моравии. Однако уже в следующем году Пржемысл Отакар попытался вернуть свои земли силой. В 1278 году в битве у Сухих Крут чешские войска были разбиты армией Рудольфа I (на стороне чешского короля выступали некоторые немецкие княжества, в частности Саксония и Мейсен, на стороне Габсбурга сражались венгры и даже половцы, которых прислал венгерский король Ласло IV). Отакар сражался до конца, находясь в арьергарде, и погиб в битве. После нескольких перезахоронений могила короля была перенесена в 1373 году в собор Святого Вита в Пражском граде.

Смерть Отакара II в 1278 году привела к переходу австрийских земель под власть дома Габсбургов.

Семья, дети и внуки

1-я жена: (с 1252, развод) Маргарита фон Бабенберг (ум. 1267), дочь Леопольда VI, герцога Австрии. Детей не имели.

2-я жена: (с 1261) Кунгута (Кунигунда) Ростиславна (1245—1285), дочь Ростислава Михайловича, князя Галицкого и Черниговского. Имели 4 детей:

В литературе

Упоминается в «Чистилище» Данте Алигьери:

То Оттокар, он, из пелен не встав,
Был доблестней, чем бороду наживший
Его сынок, беспутный Венцслав.

Главный герой драмы австрийского национального поэта Франца Грильпарцера «Величие и падениие короля Отакара», где чешскому королю приданы черты Наполеона и шекспировского Ричарда III. Упоминается в антигабсбургском рассказе чешского класика Яны Неруды «Почему Австрия не была разгромлена 20 августа 1849 года пополудни». Его герои мечтают о втором победоносном сражении на Моравском поле: «ибо дух Пршемысла Отакара вопиёт о мести» (входит в цикл «Малостранские повести»). Конфликт Отакара с отцом и битва на Моравском поле изображены в «Картинах из истории чешского народа» Владислава Ванчуры. В трилогии чехословацкой писательницы Людмилы Ваньковой «Лев и Роза» (1977) внимание сосредоточенно на личной и семейной жизни короля.

Напишите отзыв о статье "Пржемысл Отакар II"

Литература

  • История Чехословакии. — М., 1953.
  • Митрофанов, П. История Австрии с древнейших времён до 1792 г. — М., 2003.
  • Пристер Е. Краткая история Австрии. — М., 1952.

Ссылки

  • [annals.xlegio.ru/balt/small/ottakar.htm Ковалев В. Н. «Балтийские земли в политике короля Чехии Пршемысла Оттакара II» Вестник МГУ. История. 1998, № 6]
  • [alexorgco.narod.ru/Europe/Przemislovichi.htm Пржемысловичи]
Предшественник
Вацлав I 		король Чехии
1253—1278 		Преемник
Вацлав II
Предшественник
Фридрих Баденский 		герцог Австрии
1251—1276 		Преемник
Рудольф I
Предшественник
Бела IV 		герцог Штирии
1260—1276
Предшественник
Ульрих III 		герцог Каринтии
и Крайны
1269—1276

Отрывок, характеризующий Пржемысл Отакар II

– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Пржемысл_Отакар_II&oldid=77731554»