Святополк (князь Чехии)

Святополк (Сватоплук) чеш. Svatopluk<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Князь Оломоуцкий
1091 — 21 сентября 1109
Регент:	Евфемия (Людмила) Венгерская (1091 — ок. 1095)
Соправитель:	Ота II Чёрный (1091 — 1109)
Предшественник:	Болеслав
Преемник:	Ота II Чёрный
Князь Чехии
1107 — 21 сентября 1109
Предшественник:	Борживой II
Преемник:	Владислав I
Смерть:	21 сентября 1109(1109-09-21)
Род:	Пршемысловичи
Отец:	Ота I Красивый
Мать:	Евфемия (Людмила) Венгерская
Дети:	Вацлав I

Святополк (Сватоплук) (чеш. Svatopluk; ум. 21 сентября 1109) — князь Оломоуцкий с ок. 1095, князь Чехии с 1107, старший сын оломоуцкого князя Оты I Красивого и Людмилы (Евфемии) Венгерской.

Биография

Точный год рождения Святополка неизвестен. Вероятно он родился в 80-х годах XI века. В 1086 или 1087 году умер оломоуцкий князь Ота I, отец Святополка. Его сыновья, Святополк и Ота Чёрный, в это время были ещё малы. Вдова Оты I, Евфемия Венгерская, чтобы защитить права сыновей на отцовские владения, попросила о заступничестве брненского князя Конрада, а не его брата, короля Вратислава II. Король же воспользовался этим, чтобы отдать Оломоуцкое княжество своему сыну Болеславу.

В 1091 году неожиданно умер Болеслав, после чего Вратислав вторгся в Моравию. Но в 1092 году против Вратислава II выступил оскорбленный Здерадом сын Бржетислав (II). При посредничестве жены Конрада Брненского Вратислав заключил мир с братьями.

Точно не известно, когда Святополк стал самостоятельно править Оломоуцем. Судя по всему с 1091/1092 года он с братом считался князем Оломоуцким, но полнота власти была у его матери, Евфемии. Вероятно, самостоятельное правление Святополка началось около 1095 года. Святополк поддерживал добрые отношения с королём Бржетиславом II. В 1101 году он поддержал Боривоя II (иначе Борживоя II) в борьбе с Ольдржихом Брненским.

В 1100 году император Генрих IV утвердил князем Чехии Борживоя II, сына покойного короля Вратислава II. В 1102 году Борживой вмешался в войну Збигнева и Болеслава, получив деньги за помощь у той и другой стороны. По данным «Чешской хроники» Козьмы Пражского хотя Борживой привлек к войне Святополка, полученным золотом он с кузеном не поделился. Святополк стал после этого поддерживать недовольных Борживоем. В 1105 году в Священной Римской империи началась война между императором Генрихом IV и его сыном Генрихом (V). В октябре под Регенсбургом Генрих IV которого поддерживал Борживой потерял много сторонников и должен был отступить в Чехию, а оттуда ушел в Германию где и умер. В 1105 году императорский престол захватил Генрих V, после чего Борживой лишился императорской поддержки. Вскоре Святополк восстал против Борживоя, причём ему удалось перетянуть на свою сторону большую часть чешской знати. В 1105 году поход Святополка против Борживоя окончился неудачей, в результате чего он был вынужден бежать из страны. Однако вскоре Святополку удалось перетянуть на свою сторону младшего брата Борживоя Владислава, который обязался не поддерживать чешского князя. В итоге после нового похода Святополка в 1107 году Борживой был вынужден бежать из Чехии, а Святополк стал новым чешским князем.

Для того, чтобы вернуть престол, Борживой отправился к императору Генриху V. Получив богатое подношение, Генрих вызвал на свой суд Святополка, грозя в случае неповиновения войной. Оставив правителем от своего имени брата, Оту (Оттона) Чёрного, Святополк отправился к императору, который велел его заключить под стражу. Однако Борживою не удалось воспользоваться этим. Когда он с помощью своего родственника, Випрехта Гройчского, собрал армию и выступил в поход на Чехию, ему преградила путь армия Оты Чёрного. Вскоре Святополк, посулив императору большую сумму, чем Борживой, смог получить свободу и вернулся в Чехию, а Борживой был вынужден бежать в Польшу, где его принял князь Болеслав III Кривоустый.

В качестве благодарности за поддержку император Генрих V потребовал от Святополка помощи в войнах против Польши и Венгрии, где Генрих пытался распространить своё влияние, вмешиваясь в междоусобицы. В 1108 году Генрих V отправился в поход в Венгрию, решив поддержать претензии на престол принца Альмоша против Коломана. Там Генрих осадил Пресбург. К нему на помощь с армией подошёл и Святополк. Однако вскоре Святополк узнал о том, что князь Польши Болеслав III, союзник Коломана, вторгся в Чехию, в результате чего Святополк был вынужден покинуть императора. Без помощи чешской армии Генрих не имел достаточно сил для продолжения осады и был вынужден отступить.

Выступив против вторгшейся армии Болеслава III, Святополк встретил посланца от жупана Вацки, который охранял границы чешского княжества от поляков вместе с Мутиной из рода Вршовцев. Посланец передал сообщение, в котором Вацка обвинял Мутину в измене, из-за которой армия Болеслава смогла вторгнуться в Чехию. Узнав об этом, Святополк решил уничтожить род Вршовцев. По его приказу большинство представителей рода были схвачены и казнены без суда.

В 1109 году Святополк вместе с императором Генрихом V вторгся в Силезию. Там, во время осады Глогува, Святополка убил неизвестный. По мнению Козьмы Пражского убийцей был Ян, сыном Честа из рода Вршовцев, который отомстил таким образом за убийство родни.

Брак и дети

Имя жены Святополка неизвестно. Дети:

• Вацлав I (ум. 1 марта 1130), князь Оломоуцкий с 1126

Литература

• Козьма Пражский. Чешская хроника / Пер. Г. Э. Санчук. — М.: Изд-во Академии наук СССР, 1962. — 296 с. — (Памятники средневековой истории народов Центральной и Восточной Европы). — 1500 экз.
• Томек В. [new.runivers.ru/lib/book3099/9764/ История Чешского королевства] / Пер. с чешск. под редакцией В. Яковлева. — СПб.: Издание книгопродавца С. В. Звонарева, 1868. — 843 с.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/MORAVIA.htm#SvatopulkIIdied1109 Dukes of Moravia, at Olmütz] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 2 июля 2011.
• [www.manfred-hiebl.de/genealogie-mittelalter/premysliden_herzoege_von_boehmen_maehren/swatopluk_herzog_von_boehmen_1109/swatopluk_herzog_von_boehmen_+_1109.html Swatopluk Herzog von Böhmen]. Mittelalterliche Genealogie im Deutschen Reich bis zum Ende der Staufer. Проверено 13 октября 2010. [web.archive.org/web/20060319060635/www.genealogie-mittelalter.de/premysliden_herzoege_von_boehmen_maehren/swatopluk_herzog_von_boehmen_+_1109.html Архивировано из первоисточника 19 марта 2008].

Предки Святополка Оломоуцкого

Болеслав II Благочестивый (ок. 932 — 7 февраля 999) князь Чехии               Ольдржих (ум. 9 ноября 1034) князь Чехии                       Эмма (ум. 1005/1006)                 Бржетислав I (ум. 10 января 1055) князь Чехии                             Божена                         Ота I Красивый (ум. 9 июля 1086 или 1087) князь Оломоуца                                   Бертольд (ум. 15 января 980) маркграф               Генрих фон Швейнфурт (ок. 970/975 — 18 сентября 1017) маркграф Баварского Нордгау                       Эйлика фон Вальбек (ум. 19 августа 1015)                 Юдит фон Швейнфурт (ок. 1010/1015 — 1058)                               Герберт (ум. 992) пфальцграф, граф в Кинциггау               Герберга фон Хаммерштейн (ок. 975/980 — после 1036)                         Имица (Ирминтруда) (ок. 950/960 — ?)                 Святополк князь Оломоуца, князь Чехии                                         Михай (ок. 940/945 — ок. 976/978) венгерский князь               Вазул (ок. 976/978 — 1037) правитель Нитранского княжества                       Адлета (Аделаида) (ок. 950/960 — после 997) польская княжна               Бела I (1016 — декабрь 1063) король Венгрии                             Людмила (Евфемия) (ок. 1045/1050 — 2 апреля 1111) венгерская принцесса                                   Болеслав I Храбрый (ок. 967 — 17 июня 1025) князь, затем король Польши               Мешко II Ламберт (990 — 1034) князь Польши                       Эмнильда (ум. 1017) лужицкая княжна               Рыкса (ок. 1018 — после 1059) польская княжна                             Эццо (ок. 955 — 21 мая 1034) пфальцграф Лотарингии               Рыкса Лотарингская (ум. 21 марта 1063)                         Матильда (978 — 4 декабря 1025) принцесса германская

Отрывок, характеризующий Святополк (князь Чехии)

Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.