Собеслав I

Собеслав I чеш. Soběslav I.<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Князь Чехии
1125 — 14 февраля 1140
Предшественник:	Владислав I
Преемник:	Владислав II
Князь Зноемский
1113 — 1123
Предшественник:	Ольдржих
Преемник:	Конрад II
Князь Брненский
1115 — 1123
Предшественник:	Владислав I
Преемник:	Ота II Чёрный
Князь Брненский
1129 — 1130
Предшественник:	Вратислав
Преемник:	Вратислав
Князь Оломоуцкий
1130 — 1135
Предшественник:	Вацлав I
Преемник:	Лупольт (Леопольд)
Рождение:	ок. 1075
Смерть:	14 февраля 1140(1140-02-14)
Род:	Пршемысловичи
Отец:	Вратислав II
Мать:	Светослава Польская
Супруга:	Аделаида (Адлета) Венгерская
Дети:	сыновья: Владислав II, Собеслав II, Ольдржих, Вацлав II дочь: Мария

Собеслав I (чеш. Soběslav I.; ок. 1075 — 14 февраля 1140) — князь Чехии с 1125 года, князь Зноемский в 1113—1123 годах, князь Брненский в 1115—1123 годах, князь Оломоуцкий в 1130—1135 годах из рода Пржемысловичей, младший сын чешского короля Вратислава II от третьего брака со Светославой (Сватавой) Польской.

Биография

Борьба за престол

Собеслав родился около 1075 года. Однако впервые в источниках он появляется только в 1110 году. В этом году князь Чехии Владислав I отправился в Бамберг, ко двору императора Священной Римской империи Генриха V. Его отсутствием попытался воспользоваться брат Владислава, бывший князь Чехии Борживой II, который с сыном своего союзника Випрехта Гройчского решил отвоевать престол силой и захватил Пражский замок. В итоге разгорелась междоусобная война, в которой на сторону Владислава стал Ота Оломоуцкий. Войну остановило только вмешательство императора Генриха V, прибывшего в Чехию, чтобы рассудить спор. Император велел схватить Борживоя и Випрехта III, заключив их в замок Хаммерштейн на Рейне.

После пленения Борживоя его сторонники выдвинули нового претендента на чешский престол, которым стал младший брат Владислава и Борживоя — Собеслав, живший в Польше. Себе на помощь Собеслав в 1110 году призвал польского князя Болеслава III Кривоустого. Вторгшиеся поляки разбили армию Владислава на реке Трутине. Но вскоре Болеслав заключил мир с Владиславом и вернулся в Польшу. По условиям мира Собеслав смог вернуться в Чехию, где получил в 1111 году в качестве удела Жатецко.

Однако в 1113 Собеслав вновь поссорился с Владиславом и бежал в Польшу. Набрав армию, он вторгся в Чехию, но особых успехов не добился и был вынужден отступить. Позже он помирился с Владиславом, получив от того в удел Зноемское княжество, а в 1115 году — ещё и Брненское княжество.

В 1123 году Собеслав вновь поссорился с Владиславом, в результате чего был вынужден отправиться в новое изгнание.

В 1125 год Владислав серьёзно заболел и объявил наследником своего верного союзника, князя Оломоуца Оту Чёрного. Однако это не устраивало Собеслава, который в 1125 году вернулся в Чехию. В итоге Сватава, мать Владислава и Собеслава, помирила братьев, после чего Владислав признал своим наследником Собеслава.

Владислав умер 12 апреля 1125 года. Наследовал ему Собеслав, права которого попытался оспорить уехавший в Моравию Ота Чёрный.

Отношения с правителями Священной Римской империи

В 1125 году умер император Генрих V. Новым правителем Священной Римской империи был выбран герцог Саксонии Лотарь II Супплинбургский. К нему и обратился за помощью Ота Чёрный. Лотарь счёл, что просьба Оты служит удобным предлогом для вмешательства в дела Чешского княжества. Он вызвал на свой суд Собеслава, объявив, что даст ему право на владение Чехией как леном Священной Римской империи. Однако это не устроило Собеслава, который отказался отправляться в Германию. Кроме того, он вторгся в Моравию и подчинил владения Оты, выгнав его. Попытка Лотаря вторгнуться в Чехию окончилась неудачей: его армия была разбита в битве при Хлумце, причём погибло много саксонских и тюрингских рыцарей. Среди погибших был и Ота Чёрный, присоединившийся к армии Лотаря. Сам император с остатками армии был окружён и предпочёл заключить мир с Собеславом. По условиям мира Лотарь обязался не требовать у чешских князей больше, чем было договорено между императором Генрихом V и князем Владиславом I. Позже Собеслав поддерживал Лотаря в его борьбе против Гогенштауфенов.

После смерти Лотаря Собеслав, опасаясь, что зять Лотаря, герцог Баварии и Саксонии Генрих X Гордый, будет достаточно могущественен, чтобы представлять угрозу для независимости Чехии, поддержал партию сторонников Гогенштауфенов, выдвинувших свои кандидатом на германский престол герцога Франконии Конрада. Под влиянием Собеслава Конрада поддержал и маркграф Австрии Леопольд IV, женившийся на дочери Собеслава. В итоге германским королём был выбран Конрад (под именем Конрад III), который за поддержку даровал Собеславу наследственное достоинство государственного чашника.

Отношения с родственниками и престолонаследие

Во время правления Собеслава династия Пржемысловичей сильно разветвилась. По закону, принятого Бржетиславом I, младшие представители рода получали уделы в Моравии. Многочисленность князей приводила к тому, что они постоянно составляли заговоры против князя Чехии. Собеслава подобное положение не устраивало, и он пытался бороться с этим. После конфискации в 1126 году владений Оты Чёрного Собеслав отдал Брненский удел Вратиславу, сыну покойного князя Ольдржиха Брненского, а Оломоуцкий удел — племяннику Оты Чёрного Вацлаву I. В 1128 году Собеслав пленил Конрада II Зноемского, заключив его в Вышеграде, где он пробыл до 1134 года. В 1129 году Собеслав заключил в Дечине Вратислава Брненского. Впрочем, уже в 1130 году Собеслав выпустил Вратислава и вернул ему удел. После смерти в 1130 году не оставившего наследников Вацлава Оломоуцкого Собеслав долго не назначал туда отдельного князя. Только в 1135 году он посадил в Оломоуце своего племянника Лупольта в качестве наместника.

Желая обеспечить наследование своим сыновьям, Собеслав решил попытаться изменить закон Бржетислава, заменив его принципом наследования по первородству. Для этого он в 1138 году собрал сейм в городе Садска, на котором предложил утвердить своим наследником старшего сына Владислава, которого он в 1137 году сделал князем Оломоуцким. Сейм пошёл навстречу Собеславу и утвердил Владислава его наследником, однако это решение вызвало недовольство других Пржемысловичей. И когда в 1139 году Собеслав во время охоты заболел и был отвезён в город Гостинне, знать тайно собралась в Вышеграде, где было решено не обращать внимание на решение сейма.

Собеслав умер 14 февраля 1140 года в Гостинне. А уже 17 февраля сейм утвердил новым князем Владислава II, сына Владислава I.

Семья

Жена: с ок. 1123 Аделаида (Адлета) Венгерская (ок. 1105/1107 — 15 сентября 1140), дочь венгерского принца Альмоша и киевской княжны Предславы Святополковны. Дети:

• Владислав II (ум. 1165), князь Оломоуца в 1137—1140
• Мария (ок. 1124/1125 — после 1172); 1-й муж: с 29 сентября 1138 — Леопольд IV (ум. 18 октября 1141), маркграф Австрии с 1136, герцог Баварии с 1139; 2-й муж: после 1141 — Герман III Великий (ум. после 12 июля 1153), маркграф Бадена с 1130, маркграф Вероны в 1148—1151
• Собеслав II (1128 — 9 января 1180), князь Чехии 1173—1178
• Ольдржих (1134 — 18 октября 1177), князь Оломоуца с 1173
• Вацлав II (1137 — ок. 1192), князь Брно 1173—1177, князь Оломоуца 1174—1179, князь Чехии 1191—1192

Литература

• Собеслав // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Козьма Пражский. Чешская хроника, кн. 3 / Пер. Г. Э. Санчук. — М.: Изд-во Академии наук СССР, 1962. — 296 с. — (Памятники средневековой истории народов Центральной и Восточной Европы). — 1500 экз.
• Томек В. [new.runivers.ru/lib/book3099/9764/ История Чешского королевства] / Пер. с чешск. под редакцией В. Яковлева. — СПб.: Издание книгопродавца С. В. Звонарева, 1868. — 843 с.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/BOHEMIA.htm#SobeslavIUdalrichdied1140 Kings of Bohemia 915-1197 (Přemyslid)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 3 июля 2011.
• [www.manfred-hiebl.de/genealogie-mittelalter/premysliden_herzoege_von_boehmen_maehren/sobieslav_1_herzog_von_boehmen_1140/sobieslav_1_herzog_von_boehmen_+_1140.html Sobieslav I. Herzog von Böhmen]. Mittelalterliche Genealogie im Deutschen Reich bis zum Ende der Staufer. Проверено 13 октября 2010. [web.archive.org/web/20060319060836/www.genealogie-mittelalter.de/premysliden_herzoege_von_boehmen_maehren/sobieslav_1_herzog_von_boehmen_+_1140.html Архивировано из первоисточника 19 марта 2008].

Предки Собеслава I

Болеслав II Благочестивый (ок. 932 — 7 февраля 999) князь Чехии               Ольдржих (ум. 9 ноября 1034) князь Чехии                       Эмма (ум. 1005/1006)                 Бржетислав I (ум. 10 января 1055) князь Чехии                             Божена                         Вратислав II (ок. 1032 — 14 января 1093) князь, потом король Чехии                                   Бертольд (ум. 15 января 980) маркграф               Генрих фон Швейнфурт (ок. 970/975 — 18 сентября 1017) маркграф Баварского Нордгау                       Эйлика фон Вальбек (ум. 19 августа 1015)                 Юдит фон Швейнфурт (ок. 1010/1015 — 1058)                               Герберт (ум. 992) пфальцграф, граф в Кинциггау               Герберга фон Хаммерштейн (ок. 975/980 — после 1036)                         Имица (Ирминтруда) (ок. 950/960 — ?)                 Собеслав I князь Чехии                                         Мешко I (ок. 935 — 25 мая 992) князь Польши               Болеслав I Храбрый (ок. 967 — 17 июня 1025) князь, затем король Польши                       Дубравка (920/931 — 977) чешская княжна               Мешко II Ламберт (990 — 1034) князь Польши                             Добромир князь лужичан               Эмнильда (ум. 1017) лужицкая княжна                       Светослава (Сватава) (ок. 1048 — 1126) княжна Польская                                   Герман I (ум. 996) пфальцграф Лотарингии               Эццо (ок. 955 — 21 мая 1034) пфальцграф Лотарингии                       Эльвига                 Рыкса Лотарингская (ум. 21 марта 1063)                               Оттон II Рыжий (955 — 7 декабря 983) император Священной Римской империи               Матильда (978 — 4 декабря 1025) принцесса германская                       Феофано (960 — 15 июня 991)

Отрывок, характеризующий Собеслав I

– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.