Альтаир ибн Ла-Ахад

Альтаир ибн Ла-Ахад
Altaïr Ibn-La'Ahad الطائر ابن لا أحد
Игровая серия	Assassin’s Creed
Первое появление	Assassin’s Creed
Озвучивание	Филип Шахбаз Всеволод Кузнецов
Прототип лица	Франциско Рандез
Дополнительная информация
Дата рождения	11 января 1165 года
Дата смерти	12 августа 1257 года (92 года)
Возраст	25—26 лет (в Assassin's Creed, Assassin’s Creed: Altaïr’s Chronicles и Assassin’s Creed: Bloodlines ) 24, 26, 63, 82, 92 (в Assassin's Creed: Revelations)
Пол	Мужской
Место рождения	Сирия Сирия
Родственники	Дезмонд Майлс (дальний потомок по женской линии) Дарим ибн Ла-Ахад (старший сын) Сеф ибн Ла-Ахад (младший сын) Умар ибн Ла-Ахад (отец) Мария Торпе (жена)
Род занятий	Ассасин
Формирование	Орден Ассасинов

Альтаир ибн Ла-Ахад (англ. Altaïr ibn La-Ahad, араб. الطائر ابن لا أحد‎ — Летящий, сын Никого) — вымышленный персонаж, ассасин, главный герой игр «Assassin’s Creed», «Assassin’s Creed: Bloodlines», «Assassin’s Creed: Altaïr’s Chronicles», а также является одним из персонажей в «Assassin’s Creed: Revelations».

Биография

Альтаир является сирийским ассасином. Альтаир родился 11 января 1165 года и принял активное участие в событиях времён Третьего Крестового похода. По словам Аль-Муалима, тогдашнего главы ордена ассассинов, уже с детства Альтаир проявлял лидерские качества и, благодаря этому, являлся лучшим учеником, с ранних лет завоевавшим уважение и признательность своего учителя. Так продолжалось вплоть до 1191 года, и только один случай смог поменять его дальнейшую жизнь и мировоззрение в целом.

Ему и двум другим братьям-ассасинам Малику и Кадару требовалось достать «Частицу Эдема» в Храме Соломона раньше, чем это сделают тамплиеры во главе с магистром ордена Робером де Сабле. Несмотря на всю относительную простоту задания, Альтаир пренебрег многими аспектами системы правил и устоев ассасинов, в результате чего он и его напарники потерпели поражение.

Оставшись в живых, Альтаир решил вернуться в крепость Масиаф, чтобы рассказать Аль-Муалиму обо всём случившемся. Туда же приходит и его раненый напарник Малик, которому всё-таки удалось достать «Частицу Эдема». Малик начинает рассказывать учителю свою версию произошедшего, не забыв упомянуть и тот факт, что Альтаир пренебрёг догматами Братства ради своих эгоистических целей и что по его вине погиб его брат Кадар.

Дальнейшему разговору помешало внезапное нападение армии тамплиеров — Альтаир оказал в данной ситуации посильную помощь, эвакуировав мирных жителей и одолев своих врагов без особых численных потерь. Но, несмотря на всё это, наказание за нарушение трёх основных правил было приведено в исполнение: главного героя понизили в ранге до ученика, лишая всех привилегий и защитного обмундирования.

Дабы восстановить звание и честь, Аль-Муалим дал Альтаиру задание вычислить предателя, открывшего ворота армии тамплиеров. После успешного выполнения протагонист смог восстановить своё первое оружие: скрытый клинок. Вслед за этим, главный герой выполнил ещё девять основных заданий, попутно задумываясь об истинных намерениях своего учителя и связи между указанными жертвами…

Завершающей целью в цепочке убийств стал магистр ордена Робер де Сабле, поимка которого стала несколько трудной, но очень важной задачей: именно благодаря ему Альтаир понял истинные намерения учителя и свою роль в исполнении его коварных планов.

Спустя определённое время, протагонист прибыл в крепость Масиаф и увидел одержимых, будто бы зомбированных, горожан: все они подчинялись воле Аль-Муалима, владельца «Частицы Эдема». Между учителем и главным героем состоялся смертельный бой, в ходе которого победителем вышел Альтаир. Он сжёг тело Аль-Муалима, дабы удостовериться, что это реальное тело, а не очередная иллюзия. После этого, во время речи Альтаира, обращённой к ассасинам и жителям Масиафа, его предаёт давний недоброжелатель и соперник Аббас, который отбирает Яблоко. Но Аббас оказывается не готов к его силе, и Альтаиру удаётся отобрать Яблоко и спасти соперника от его силы.

Спустя месяц Альтаир отправляется на Кипр, чтобы остановить нового Великого магистра Тамплиеров — Армана Бушара, который желает вернуть Яблоко. Альтаир убивает Бушара и его сподвижников, а также спасает Марию Торпе, которая перешла на сторону ассасинов. Вскоре Альтаир и Мария женятся, после чего у них рождается сын Дарим, а потом второй — Сеф.

В 1217 году Альтаир решает, что империя Чингизхана угрожает миру, кроме того ассасин подозревает, что император использует очередную частицу Эдема — Меч. Вместе с Марией и Даримом они отправляются в Монголию, чтобы остановить завоевателя. Вместе с местным ассасином Кулан Галом, им удаётся убить Чингизхана, но на это понадобилось 8 лет.

В это время Аббас снова захватил власть над Масиафом, обвинив в подстроенной им смерти Сефа, временного заместителя Альтаира — Малика. Вернувшийся Альтаир не верит в виновность друга, но возглавляемый Аббасом совет не возвращает бывшему наставнику власть над Орденом. Тогда Альтаир освобождает Малика из тюрьмы, который рассказывает, что Сефа убил Свами, помощник Аббаса. Но предатель приказывает Свами убить Малика, подставив Альтаира. Аббас требует отдать ему Яблоко Эдема, но Альтаир использует его против них, заставив Свами покончить с собой. Но в результате завязавшейся стычки гибнет Мария, а Альтаир сбегает в Аламут вместе с Даримом и семьёй Сефа.

В следующие 20 лет Альтаир изучает тайны, которые ему открывает Яблоко, в результате чего Альтаир составляет кодекс ассасинов, где записывает свои мысли насчёт них. Также с помощью Яблока Альтаир создал многие изобретения, вроде неразрушимых доспехов, двойного скрытого клинка, скрытого пистолета.

В 1247 году Альтаир возвращается в Масиаф и решает поднять восстание с помощью Тазима, сына покойного Малика, и других верных соратников. В конце концов, Альтаир убивает Аббаса и возвращает себе власть над орденом.

Вскоре он знакомится с итальянскими купцами Никколо и Маттео Поло, приглашённых Даримом, который путешествовал по Европе. Итальянцы записали историю жизни Альтаира, а также спасли из осаждённого монголами Масиафа кодекс ассасинов и печати, в которых записаны воспоминания Наставника.

Оставшийся после эвакуации из осаждённого города один Альтаир идёт в тайную библиотеку, где прячет Яблоко Эдема и умирает от старости в кресле с печатью-воспоминанием в руках. В этой комнате спустя столетия его найдёт ассасин эпохи Возрождения, Эцио Аудиторе да Фиренце.

Описание

Характер

В начале карьеры был самолюбивым, вспыльчивым, хвастливым, но талантливым ассасином. Со временем он изменился, став мудрым и рассудительным наставником, который привёл орден ассасинов к расцвету.

Внешность

Альтаир имеет внешность, присущую всем главным героям серии игр Assassin’s Creed: слегка смуглую кожу, особый тип бровей, а также отличительный шрам на губе. Как мастер-ассасин, он носит длинное белое одеяние, напоминающие одеяние монаха, красный пояс и капюшон. Впоследствии Леонардо да Винчи (Assassin’s Creed 2) рассказывал Эцио, что раньше за спрятанный клинок платили ужасной ценой (отрубали безымянный палец). И если присмотреться к левой руке Альтаира, то на ней нет безымянного пальца.

Навыки

Прекрасный акробат, его навыки напоминают современный вид спорта по пересечению городской местности — паркур. Великолепный фехтовальщик и метатель ножей. Обладает необычной способностью — «Орлиным зрением».

«Орлиное Зрение» является шестым чувством, которым владели некоторые предки и потомки Альтаира. С помощью этой способности можно узнать информацию об отношении определённого горожанина к главному герою, а также выслеживать нужную цель.

Отсутствует навык плавания, поэтому падение в воду смертельно для героя.

Оружие

• Кулаки и ноги — Альтаир способен драться руками и ногами. Это помогает только против слабых и безоружных врагов.
• Скрытый клинок — скрытый клинок, закреплённый на специальном пружинном механизме. В случае необходимости, Альтаир совершает движение пальцем, и клинок выдвигается вдоль его руки. Модель клинка Альтаира, в основном, пригодна только для скрытных или прямых нападений. Клинок выдвигается на месте отрубленного пальца.
• Меч — обычный меч, который улучшается с повышением ранга, становится саблей. Способен наносить весомые повреждения.
• Метательные ножи — небольшого размера ножи для метания. В некоторых случаях требуется не одно попадание, чтобы убить противника.
• Кинжал — средних размеров клинок. Используется так же, как и меч, за парой исключений: он не имеет мощных атак, а также наносит чуть меньше урона, что компенсируется его скоростью.
• Пистолет — разработанный Альтаиром скрытый пистолет, который находится в механизме скрытого клинка.
• Арбалет — оружие, не вошедшее в финальную версию игры потомy что его перезарядка занимала очень много времени. Арбалет заряжался болтами, и, как видно на видео, наносил сильный урон даже хорошо бронированным целям.

Появления

Альтаир является протагонистом следующих игр: Assassin’s Creed, Assassin’s Creed: Altaïr’s Chronicles, Assassin’s Creed: Bloodlines, Assassin’s Creed: Revelations.

Также появляется в воспоминании Дезмонда в Assassin’s Creed II.

Кроме того костюм Альтаира можно получить в играх Assassin’s Creed II, Assassin’s Creed: Brotherhood, Assassin’s Creed III, Assassin’s Creed IV Black Flag, Assassin’s Creed Unity.

Альтаир главный герой романа «Кредо ассасина: тайный Крестовый поход».

В других играх

• В игре «Prince of Persia» (2008) Костюм Альтаира является открываемым альтернативным костюмом для Принца.
• В «Metal Gear Solid 4: Guns of the Patriots» Солид Снейк может замаскировать себя костюмом Альтаира.
• Костюм Альтаира также появляется в «Rayman Raving Rabbids 2».
• В игре «The Witcher 2: Assassins of Kings» есть пасхальное яйцо. Возле разбитой тележки с сеном лежит ассасин.
• В игре «The Saboteur» игрок может получить трофей «Altair».

История создания

Прототипом для лица Альтаира стал французский актёр и модель Франциско Рандез.

Критика и отзывы

• Альтаир получил 30 место в списке пятидесяти лучших персонажей компьютерных игр по версии книги рекордов Гиннеса.
• IGN номинировал Альтаира на награду «Stars' 2007 Badasssss!».
• Кроме того, Джесси Шедин выделил Альтаира из числа других бойцов в «играх с драками», сказав, что он является немного более эффективной и реалистичной версией Принца из серии «Prince of Persia».
• IGN, используя опросы и комментарии читателей, дал Альтаиру 9 место в списке самых переоценённых персонажей, сравнивая его с Принцем Персии и назвав его «двухмерным» и шаблонным персонажем.
• Журналисты австралийской газеты The Age поставили его в 2008 году на 4 место в списке 50 лучших персонажей в играх для Xbox всех времён.

Отрывок, характеризующий Альтаир ибн Ла-Ахад

– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.