Анджелис, Стефано
| Стефано Анджелис | |
| итал. Stefano degli Angeli | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Стефано Анджелис[1] (Ангелис[1], лат. Stefano Angelis, итал. Stefano degli Angeli; 1623 год, Венеция — 1697 год, Падуя) — итальянский математик XVII века; ученик Кавальери[2]; находился в переписке с Торричелли и Вивиани.
Биография и учёная деятельность
Как и его наставник, принадлежал к ордену Иезуаты блаженного Иеронима. Поначалу занимал кафедру математики в Риме, затем, по упразднении ордена в 1668 году, поселился в Падуе, где преподавал математику. Умер там в 1697 году.[2]
С 1654 по 1672 годы напечатал большое число сочинений о высших предметах геометрии и механики: остроумные исследования о площадях кривых линий, о центрах тяжести конических сечений и разных тел вращения, о свойствах разнообразных спиралей и проч.[2]
С учёным иезуитом Риччиоли, астрономом, вёл жаркие продолжительные прения: астроном приводил довод против вращения Земли и считал его неопровержимым (Montucla, «Histoire des Mathématiques», том 2, стр. 298). Анжелис в своих трёх последовательных сочинениях под заглавиями «Considerazione sopra la forza del argomento del G. B. Riccioli contra il moto diurno della Terra» (Венеция, 1667), «Secondo considerazione» (Падуя, 1668) и «Terza considerazione» (Венеция, 1669) опровергнул вполне возражения Риччиоли против коперниковой системы.[2]
Издания
Очень многочисленные, здесь упомянуты[2]:
- первое сочинение — «De infinitis parabolos, de infinitisque solidis ex variis rotationibus ipsarum partiumque earundem gentilis» (Венеция, 1654)
- последнее сочинение — «Della gravita dell’aria e Fluidi» (Падуя, 1671-72)
См. также
Напишите отзыв о статье "Анджелис, Стефано"
Примечания
- ↑ 1 2 Историко-математические исследования: Институт истории естествознания и техники (Академия наук СССР), Институт истории естествознания и техники им. Н. И. Вавилова — ОГИЗ, Гос. изд-во технико-теоретической лит-ры, 1953 — том 6 — с. 224
- ↑ 1 2 3 4 5 Анджелисъ, или Ангелисъ, Стефано // Энциклопедический словарь
Литература
- Анджелисъ, или Ангелисъ, Стефано // Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и литераторами. — СПб., 1862.
Отрывок, характеризующий Анджелис, Стефано
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
