Анка-пулемётчица

Анка-пулемётчица — вымышленный персонаж фильма братьев Васильевых «Чапаев», снятого по мотивам романа Дмитрия Фурманова «Чапаев» и воспоминаниям участников событий, женщина-красноармеец, командир пулемётного расчёта из ближайшего окружения начдива РККА Чапаева. Роль Анки в кино исполнила Варвара Мясникова.

Образ Анки

В фильме Анка представлена как смелая, активная и решительная девушка. Она прибывает в дивизию Чапаева вместе с Фурмановым в отряде иваново-вознесенских ткачей (то есть является иваново-вознесенской работницей); обучается владению пулемётом у ординарца Чапаева Петьки, с которым у неё возникает роман; во время последнего боя Чапаев, желая спасти Анку и Петьку, посылает их в расположение основных сил дивизии с сообщением о нападении, но Петька отказывается покидать командира, Анка же выполняет поручение.

«Рождение» Анки

Сталин первую версию фильма забраковал и приказал переделать так, чтобы в фильме были четыре главных персонажа:

• Красный командир — выходец из трудового народа (Чапаев)
• Красный комиссар — лицо ВКП(б) — (Фурманов)
• Солдат Красной Армии (Петька)
• Четвёртый персонаж должен был отображать образ русской женщины в гражданскую войну.

Братьям Васильевым пришлось перекраивать фильм согласно рекомендациям вождя.

Прототипы Анки-пулемётчицы

Доподлинно неизвестно, кто на самом деле послужил прототипом главной героини фильма.

Евгения Чапаева, правнучка легендарного начдива Василия Ивановича Чапаева, утверждает, что на роль прототипа претендовала консультант фильма и жена Фурманова Анна (в девичестве Стешенко). Тем не менее, Евгения считает, что прототипом послужила другая женщина:

… создателям фильма случайно попалась публикация о санитарке Марии Андреевне Поповой, которая во время одного из боёв подползла к раненому пулемётчику, а он, пригрозив её пристрелить, заставил стрелять из «Максима». Мария Попова, по её словам, закрыв глаза, нажала на гашетки пулёмета, а сам солдат здоровой рукой управлял стволом пулемёта. Этот случай и использовали постановщики в своём фильме. А на том, чтобы героиню звали Анной, настоял Фурманов. Так и появилась Анка-пулемётчица. За право называться прообразом героини фильма Мария Попова и Анна Фурманова даже собирались судиться. Но Комитет партийного контроля приоритет признал всё-таки за бывшей санитаркой.

Чапаева, Клавдия Васильевна, дочь красного комдива описывает этот случай так:

Во время одного из боёв Мария, как обычно, принесла пулемётные ленты расчёту «Максима». Пулемёт безнадёжно молчал — прямым попаданием вражеского снаряда второй номер был убит, а пулемётчик тяжело ранен. Придя в сознание, красноармеец приказал Марии:

— Ложись рядом и нажимай на эту кнопку, а я здоровой рукой пулемёт водить буду.

— Ты что, с ума сошёл? Я боюсь, — отказалась Мария и попыталась уйти.

Выстрелив из «Нагана», пулемётчик предупредил девушку:

— Следующая пуля — тебе.

Что делать — легла, отвернулась, зажмурилась и давай поливать колчаковцев свинцовым ливнем. Так Мария Попова стала пулемётчицей. А Анкой её назвали в честь главного консультанта картины, жены Дмитрия Фурманова — Анны Никитичны.

Несколько другое мнение у сына Анны Стешенко-Фурмановой от второго брака Анны (после смерти Фурманова) с Лайошом (Людвигом) Гавро — национальным героем Венгрии или, как его ещё называли, «венгерским Чапаевым».

… Анки-пулемётчицы в реальной жизни не существовало. Этот образ придуман Васильевыми — создателями знаменитого кинофильма «Чапаев». При встрече с мамой они настояли: мол, нужен образ героини гражданской войны. И назвали её именем моей матушки…

Стешенко, как и Попова, пулемётчицей никогда не была. В Первую мировую войну, закончив курсы медсестёр, стала сестрой милосердия в санитарном поезде. Её начальником был прапорщик Дмитрий Фурманов, с которым она и вступила в свой первый брак. В 1919 году Стешенко была заведующей культпросветом политотдела 25-й дивизии, комиссаром которой был её муж. Командир дивизии Чапаев влюбился в неё, это вызвало конфликт между ним и Фурмановым, в результате которого Фурманов, незадолго до гибели Чапаева, был переведён из дивизии на Туркестанский фронт.

В других произведениях

• Анка — один из ключевых персонажей романа Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота», где она является племянницей Чапаева и возлюбленной Петьки.

См. также

• Анка — эстрадная певица, выступавшая в сценическом образе Анки-пулемётчицы.
• Стешенко, Анна Никитична

Ссылки

• [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=290169 «Василий Иванович — совершенно не коммерческое лицо»]
• [www.vk-smi.ru/2001/febr1/vk10208.htm «Анка-пулемётчица — это вымысел»]
• [www.uatoday.net/rus/article/history/47580 Главный режиссёр — Иосиф Сталин]

Отрывок, характеризующий Анка-пулемётчица

Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.