Комдив

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вооружённые Силы СССР
Структура
Генеральный штаб
РВСН
РККА • Советская армия
Войска ПВО
Военно-воздушные силы
Военно-морской флот
Воинские звания, форма и знаки различия
Воинские категории и знаки различия РККА 1918—1935
Воинские звания и знаки различия РККА 1935—1940
Воинские звания и знаки различия РККА 1940—1943
Воинские звания и знаки различия в армии СССР 1943—1955
Воинские звания в Вооружённых Силах СССР 1955—1991
Военная форма РККА (1918—1935)
Военная форма РККА (1936—1945)
Военная форма Советской армии (1946—1968)
История Советских ВС
История воинских званий в России и СССР
История Красной армии

Комдив — персональное воинское звание лиц высшего командного состава РККА с 22.09.1935 (введено постановлением ЦИК и СНК СССР) по 7.05.1940[1], выше комбрига, ниже комкора.





История

Предпосылкой к созданию персонального воинского звания «комдив» является проведение военной реформы 1924 года, в результате которой согласно приказу РВС № 807 от 20.06.1924 весь командирский состав был разделён на 14 должностных категорий и 11-й категории (К-11) из группы высшего командного состава соответствовала типовая командно-строевая должность «Командира дивизии», который в качестве знака должностного положения имел в петлице два ромба.

Технический прорыв привёл к массовой механизации армии, смена конницы на мотострелков и усиление роли авиации (в том числе, ВДВ) привели к изменению доктрины ведения войны — это всё отобразилось на структуре построения вооружённых сил страны.

Большие комплексные единицы потребовали введения отдельных, персональных званий, поэтому для командования бригадой было введено звание комбриг, дивизией (из трёх полков и частей усиления) командовал комдив, а корпусом — командовал соответственно комкор. Таким образом, звание «комдив» (равно как и «комбриг», «комкор», и «командарм» — воинское звание полученное от сокращения «командующий армией») существовало, но применялось чисто в должностном аспекте.

22.09.1935 постановлением ЦИК и СНК СССР «О введении персональных воинских званий начальствующего состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии и об учреждении положения о прохождении службы командным и начальствующим составом РККА», введено персональное звание «комдив».

Род войск Соответствующее звание/должность
В командном составе
Народный комиссариат внутренних дел СССР Старший майор государственной безопасности
(согласно принятому 7 октября постановлениями ЦИК и СНК СССР)
Старший майор милиции
Военно-Морской Флот СССР Флагман 2-го ранга
В начальствующем составе
в сухопутных и военно-воздушных силах дивинженер
в военно-морских силах инженер-флагман 2 ранга
в военно-политическом составе всех родов войск дивизионный комиссар
в военно-хозяйственном составе всех родов войск дивинтендант
в военно-юридическом составе всех родов войск диввоенюрист
в военно-медицинском составе всех родов войск дивврач
в военно-ветеринарном составе всех родов войск дивветврач

Окончательное закрепление произошло с принятием в 1937 году нового Устава внутренней службы РККА, в котором чётко отражено новое деление военнослужащих на группы в соответствии с их служебным положением. В частности, четырнадцатый пункт Устава перечислял персональные военные звания установленные постановлениями от 22.09.1935 с дополнениями от 5.08.1937[2].)

Знаки различия

С января 1922 года в РККА была введена единая строго регламентированная форма одежды. Знаки различия военнослужащих стали располагать на специальных клапанах из сукна, обрамлённым алым кантом, который нашивался на середине рукава шинели и гимнастёрки; цвет поля клапана соответствовал роду войск. В верхней части клапана размещалась пятиконечная звезда из сукна алого цвета, ниже которой вертикально нашивались знаки должностного положения — два ромба высотой 1,7 и шириной 0,8 см (малая диагональ — два см, большая — три) из меди, покрытой темно-красной эмалью у командного состава и синей у административно-хозяйственного.

Кроме того, на петлицах шинелей и гимнастёрок, обшитых золотистым галуном и имеющих цвет, соответствующий роду войск, управлений и учреждений военного ведомства, вводилась эмблема. На оба рукава выше обшлага нашивались два широких золотистых шеврона.

Знаки различия комдива СВ и ВВС (1935-1940г.)

Комдив в популярной культуре

  • Звание комдива носит Сергей Котов, главный герой фильма «Утомлённые солнцем».
  • Звание комдива носит Иван Варрава, в полной литературной версии сценария фильма «Офицеры»[3].

См. также

Напишите отзыв о статье "Комдив"

Примечания

  1. Ганичев Павел Павлович. Таблица 8. «Воинские звания военнослужащих Красной Армии и Военно-Воздушного Флота к сентябрю 1939 года» // Воинские звания. — ДОСААФ СССР. — М.: ДОСААФ СССР, 1989. — С. 56. — 144 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-7030-0073-4.
  2. «Красная звезда», 6.8.1937
  3. — Негостеприимно Москва встречает, Ваня, — заметил пожилой, увешанный орденами комкор, передавая комдиву Варавве бутылку коньяка. — Глянь, какие тучи внизу.

Источники

  • Веремеев Ю. Г. [army.armor.kiev.ua/titul/rus_7.shtml Таблицы воинских званий Русской Армии. Рабоче-Крестьянская Красная Армия 1935—1940 гг.]
  • [www.rkka.ru/handbook/personal/repress/komdiv.htm Список репрессированных комдивов]

Отрывок, характеризующий Комдив

На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя: