Господня армия сопротивления

Господня армия сопротивления
англ. Lord's Resistance Army
Флаг Господней армии сопротивления
Другие названия:	Угандийская народно-демократическая христианская армия Угандийская христианско-демократическая армия
Идеология:	Парахристианизм
Этническая принадлежность:	Ачоли
Лидеры:	Джозеф Кони Винсент Отти †
Активна в:	Уганда, Судан
Дата формирования:	1986
Союзники:	Судан (до 2002)
Противники:	Народные силы обороны Уганды Народная армия освобождения Судана Вооружённые силы ДР Конго
Количество членов:	500-3,000
Участие в конфликтах:	Вторая гражданская война в Уганде Вторая гражданская война в Судане

Не следует путать с Армия Бога.

Господня армия сопротивления (ЛРА или LRA, Lord’s Resistance Army) — угандийская националистическая повстанческая группировка. Рекрутирует своих солдат из представителей народности ачоли. Также рассматривается как деструктивная секта.

Основана Джозефом Кони, объявившим себя пророком и гласом Святого Духа, моральным преемником Элис Лаквены, присвоившим себе титул генерал-майора. Вторым человеком в армии некоторое время являлся Винсент Отти (англ. Vincent Otti), который, по некоторым сведениям, был казнен Джозефом Кони 2 октября 2007 года. Группировка действует с 1987, сражаясь против правительства Мусевени за установление в Уганде теократического режима, основанного на 10 библейских заповедях. Сперва группировка носила название «угандийская народно-демократическая христианская армия», затем сменила его на «угандийская христианско-демократическая армия», с 1991-92 движение носит своё современное имя (ГАС). В идеологии организации элементы христианского учения сочетаются с традиционными африканскими верованиями.

Предполагается, что базы и опорные пункты ГАС находятся в Южном Судане и на сопредельных к Уганде территориях ДР Конго. Печальную известность приобрели массовыми похищениями детей, из которых вербуют боевиков. По идеологии организации, новое общество можно построить только из детей, не тронутых грехами современного мира.

Идеология и политика

Американский консультант Роберт Джерсони пришёл к выводу, что ГАС не имеет какой-либо политической программы или идеологии, по крайней мере той, о которой бы слышало и которую понимало бы местное население. Майор угандийской армии Шабан Бантариза отметил, что ГАС не стремится к захвату власти, а её единственная цель — терроризировать и грабить местное население.

Напротив, Винсент Отти, бывший вторым лицом в организации после Джозефа Кони, так высказался об этом в интервью с сотрудниками информационного агентства IRIN: «Господня армия сопротивления — лишь название движения, потому что мы сражаемся от имени Господа. Господь — единственный, кто помогает нам. Вот почему мы придумали такое название. И люди всегда спрашивают нас, правда ли, что мы сражаемся за Десять заповедей Господних? Да, это правда, потому что Десять заповедей — закон, дарованный Господом людям на земле. Всем людям. Если вы будете следовать этому закону, то никто не примет у себя вора, никто не захочет отнять у другого его жену, никто не решится на немотивированное убийство, и так далее.» В том же интервью Отти провозгласил следующие цели этой военно-религиозной организации:

1. Свергнуть диктатуру и прекратить угнетение народа
2. Восстановить в стране многопартийную демократию
3. Положить конец попранию человеческих прав и унижению человеческого достоинства жителей Уганды
4. Обеспечить мир и безопасность в стране
5. Обеспечить единство, суверенность и экономическое процветание государства
6. Не допустить дискриминации людей, недовольных порядками, установленными в Уганде ГАС

Позиция мирового сообщества

8 июля и 27 сентября 2005 года Международный уголовный суд выдал ордер на арест Джозефа Кони, его помощника Винсена Отти, а также командиров ГАС Раски Луквия, Окота Одхиамбы и Доминика Онгуэна. Пятеро лидеров группировки обвиняются в преступлениях против человечности и военных преступлениях, включающих убийства, изнасилования, а также насильственное рекрутирование детей. Приказы об аресте, отредактированные для широкой публики, были выпущены 13 октября 2005 года и были первыми постановлениями Международного уголовного суда с момента его основания в 2002 году. О деталях приказов были извещены официальные власти государств, на территории которых орудовала группировка. 30 ноября 2005 года Винсен Отти связался с BBC, изъявив желание начать мирные переговоры с правительством Уганды. Правительство выразило недоверие в отношении предложений командира ГАС, но, тем не менее, высказало готовность к мирному урегулированию конфликта.

По крайней мере двое из пяти разыскиваемых лидеров группировки признаны погибшими: Луквия (12 августа 2006 года) и Отти (конец 2007 года). Одхиамба был объявлен погибшим в апреле 2008 года. Предполагается, что он был казнён Джозефом Кони.

Акции

• 17 октября 1996 — нападение на северо-западе Уганды на конвой, полицейский участок и школу, где похитили 150 учениц.
• 23 января 2006 — убийство 8 гватемальских миротворцев ООН на востоке ДР Конго.
• 12 июня 2006 — нападение на пригород суданского города Джуба.
• 7 июня 2008 — нападение на деревню Набанга в Южном Судане. Погибли 23 человека, в том числе 14 солдат.
• декабрь 2008 года — на Рождество повстанцы убили около 400 мирных жителей в ДР Конго (см. ниже).

Рождественская резня

28 декабря 2008 года угандийские военные обвинили ГАС в убийстве 45 человек в католической церкви на северо-востоке Демократической Республики Конго. Вскоре эти данные были подтверждены. Согласно уточнённым сведениям, убийства имели место в католической церкви в окрестностях Дорумы, в 40 км от суданской границы. В этих данных сообщалось, что части человеческих тел были разбросаны всюду: внутри церкви и у входа. Капитан Крис Магези также подтвердил, что боевики убили и расчленили тела 45 человек. Организация Каритас оценила количество жертв в 500 человек. Они также сообщили, что боевики ГАС напали на концерт, организованный 25 декабря в честь Рождества в Фарадже, совершив повторное нападение следующим утром. В ходе этих нападений погибло всего около 150 человек. Каритас сообщила, что боевики также учинили резню в церкви в Дунгу, убив 75 человек. Повстанцы сожгли церковь, а также убили 48 человек в Бангади, и 213 — в Гурбе. Офис управления по координации гуманитарных вопросов ООН оценил общее количество жертв в Фарадже, Доруме и Гурбе в 189 человек.

Борьба против ГАС

14 декабря 2008 года вооружённые силы Демократической Республики Конго и Уганды начали военную операцию против ГАС.

14 октября 2011 года в письме к конгрессу Барак Обама объявил, что собирается послать в Уганду для борьбы с ГАС около 100 американских военнослужащих. В октябре 2011 года войска США вошли на территорию Уганды. 8 декабря они пересекли границу с Конго.

Интересные факты

• Господня армия сопротивления упоминается в фильме «Казино Рояль» (2006) как один из вкладчиков в банковскую систему злодея Ле Шиффра. В фильме Джеймс Бонд последовательно убивает двух боевиков ГАС в Черногории.
• В 2011 году вышел фильм «Проповедник с пулемётом», в котором описывается биография священника Сэма Чайлдерса — бывшего члена бандитской байкерской группировки, который стал священником-пятидесятником и поехал из США в Северную Уганду, чтобы основать миссию. Однако здесь он сталкивается с преступлениями Господней армии сопротивления и начинает защищать справедливость оружием.

Литература

• Тоталитарная секта // Большая энциклопедия: В 62 томах. — М.: Терра, 2006. — Т. 50. — С. 427, 435. — 592 с. — ISBN 5-273-00432-2.

Ссылки

• [www.sedmitza.ru/index.html?sid=110&did=735&p_comment=complex «Господня армия» терроризирует Уганду и Судан]
• [news.bbc.co.uk/1/hi/world/africa/3462901.stm Profile: Uganda’s LRA rebels]

Отрывок, характеризующий Господня армия сопротивления

Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.