Аронов, Александр Яковлевич

Александр Аронов
Александр Аронов, 1987 г.
Имя при рождении:	Александр Яковлевич Аронов
Место рождения:	Москва
Место смерти:	Москва
Род деятельности:	поэт, публицист
Жанр:	поэзия, публицистика
Язык произведений:	русский

Алекса́ндр Я́ковлевич Аро́нов (30 августа 1934, Москва — 19 октября 2001, Москва) — русский поэт, журналист.

Биография

В 1956 году окончил Московский городской педагогический институт им. В. П. Потёмкина, а затем аспирантуру Института художественного воспитания при Академии Педагогических Наук РСФСР. Первая его должность называлась «запасный учитель Московской области». Работал преподавателем литературы в сельских школах Шаховского района и в московской школе № 635, занимался математической лингвистикой в ЦЭМИ АН СССР. С 1966 года до последних дней был обозревателем газеты «Московский комсомолец», вёл постоянную колонку и печатался в различных рубриках газеты, некоторые из которых, например, «Теленеделя», «Поговорим», сам и придумал.

Также его стихи публиковались в ряде журналов, например, «Огонёк» (№ 32 1988 г.) и «Знамя» (№ 3, 1997 г.).

Наиболее известен своими стихотворениями «Остановиться, оглянуться» (название стало расхожей фразой, многократно использованной в качестве, например, заголовков газетных и журнальных статей) и «Если у вас нету тёти» (положено на музыку Микаэлом Таривердиевым и стало популярным как песня в фильме «Ирония судьбы, или С лёгким паром!»). Также известность получило стихотворение «Гетто. 1943 год» («Когда горело гетто»), посвящённое сложным взаимоотношениям русского, польского и еврейского народов во время и после Второй мировой войны. Виктор Берковский написал музыку на эти стихи, создав песню «Варшавское гетто. 1943 г.».

При жизни поэта вышли три сборника его стихов: «Островок безопасности» (1987 г.), «Тексты» (1989 г.), «Первая жизнь» (1989 г.).

Семья

• Жена — Татьяна Аронова-Суханова.
• Приёмный сын — Максим Суханов.

Отношение современников

• Начало стихотворения «Остановиться, оглянуться…» М. Горбачев объявил приметой «нового мышления», на котором основывалась Перестройка.
• Лев Новожёнов вспоминает, что «Юра (Влодов) приятельствовал с Сашей Ароновым. Именно приятельствовал, а не дружил, потому что с Ароновым дружить было невозможно, как впрочем и с Влодовым. Вообще можно ли дружить с поэтами — вопрос, ведь они всегда сами по себе и где-то там?».
• Журналист Александр Минкин в статье «Три пророка» поставил стихотворение Аронова «Пророк» в один ряд с одноимёнными произведениями Пушкина и Лермонтова. По его мнению, «Аронов в своём „Пророке“ сказал о нас больше, чем Пушкин и Лермонтов в своих. Хотя они великие, а он — никто».
• Евгений Евтушенко полагал, что «Александр Аронов — один из воскресителей думающих песен, помогающих думать другим».
• Юрий Щекочихин, Олег Хлебников, Евгений Бунимович считали Александра Аронова своим учителем.

Книги стихов

• Александр Аронов Островок безопасности. — М.: Советский писатель, 1987. — 128 с.
• Александр Аронов Тексты. / Предисловие С. Чупринина. — М.: Книжная палата, 1989. — 176 с.
• Александр Аронов Первая жизнь: Стихи. — М.: Правда, 1989. — 32 с. (Б-ка «Огонек» № 46).
• Александр Аронов Туннель: Стихи, эссе, отрывки из статей. — М.: «Голос-Пресс», 2003. — 336 с.
• Александр Аронов Избранное. / Предисловие Александра Минкина. — М.: ИД «Московский Комсомолец», 2014. — 448 с. Тираж 1000 экз. ISBN 978-5-9900974-2-1.
• Александр Аронов Обычный текст (избранная лирика). — М.: Сетиздат, 2014. — 480 с.

Память

А. Я. Аронов скончался 19 октября 2001 года. Похоронен 22 октября в Москве на кладбище ЗАО «Горбрус» (участок № 19), находящемся напротив Митинского кладбища.

Литература

• [magazines.russ.ru/arion/2002/4/perel.html Вадим Перельмутер Записки без комментариев // Арион (журнал поэзии), № 4, 2002.]
• [www.mk.ru/print/article/590925/ Андрей Яхонтов «В меня стреляйте дважды» (О Саше Аронове) // «Московский комсомолец», № 25647 от 21 мая 2011.]
• [nestoriana.wordpress.com/2014/10/13/aronov-po-minkinu/ Андрей Чернов Рваный смокинг поэта Аронова // Сайт Несториана/Nestoriana, 13.10.2014.]
• [rvb.ru/np/publication/02comm/08/04aronov.htm Александр Аронов] на сайте «Неофициальная поэзия»

Отрывок, характеризующий Аронов, Александр Яковлевич

Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.