Балтийское морское пароходство

Балтийское морское пароходство
Год основания	1922
Расположение	Межевой канал, д. 5, С.-Петербург, 198035, Россия
Отрасль	водный транспорт
Продукция	морские перевозки
Число работников	46 000 (максимально)
Награды

К:Предприятия, основанные в 1922 году

Балти́йское морско́е парохо́дство (БМП) — комплексное государственное хозрасчётное предприятие водного транспорта в составе Министерства морского флота СССР, существовавшее в Ленинграде.

История

Предыстория

Балтийское морское пароходство (БМП) ведёт свою историю от Санкт-Петербургско-Любекского общества пароходов, основанного в 1830 году.

26 января (8 февраля) 1918 года Совнарком РСФСР принял декрет о национализации морского и речного флота, в соответствии с которым было создано Главное управление водного транспорта ВСНХ РСФСР. 18 мая 1918 года для управления национализированным транспортом (как флотами, так и всем грузовым и пассажирским движением на Балтике) было сформировано Областное управление морским транспортом Балтийского моря Главного управления водного транспорта ВСНХ РСФСР. В феврале 1919 года оно было реорганизовано в Балтийско-Мариинское управление водного транспорта, а в январе 1920 года — в Управление морским транспортом Балтийского моря (Балтмортран) Центрального управления морского транспорта Наркомата путей сообщений РСФСР.

Основание пароходства

Датой основания (а фактически воссоздания) пароходства считается 13 июня 1922 года. В этот день Совет Труда и Обороны РСФСР утвердил «Положение о государственном торговом флоте РСФСР», которое явилось учредительным документом для государственных пароходных предприятий. На основании этого документа Балтмортранc (Управление морским транспортом Балтийского моря) был преобразован в Государственное Балтийское пароходство Центрального правления государственного торгового флота Наркомата путей сообщения РСФСР.

В 1924 году пароходство вошло в состав акционерного общества «Советский торговый флот» (Совторгфлот) и было реорганизовано в Балтийскую главную контору Совторгфлота.

В декабре 1925 года в подчинение Балтийской главной конторы перешла образованная в 1924 году Ленинградская городская контора Северо-Западного отделения «Доброфлота», которая стала называться Ленинградской городской конторой Балтийской главной конторы. В мае 1926 года она была объединена с транспортно-экспедиторской частью.

1930-е годы

По постановлению ЦИК и СНК СССР от 13 февраля 1930 года акционерное общество было реорганизовано во Всесоюзное объединение «Совторгфлот» Наркомата путей сообщений СССР (с 1931 года — Наркомата водного транспорта), его Балтийская контора преобразована в Балтийское управление Совторгфлота (БУСТФ), которое в 1933 году реорганизовано в Балтийскую дирекцию Совторгфлота (БДСТФ).

15 марта 1934 года Постановлением ЦИК и СНК СССР «О реорганизации органов управления водным транспортом» было образовано Центральное управление морского флота (Цуморфлот). На основании этого постановления в Ленинграде был создан Буморфлот.

После того как в апреле 1934 года объединение «Совторгфлот» было ликвидировано, Балтийскую дирекцию реорганизовали в Балтийское управление морского флота Наркомата водного транспорта. В 1935 году оно преобразовано в Балтийское государственное морское пароходство (БГМП) Наркомвода СССР. 5 марта 1935 года, в соответствии со статьей 2 Постановления СНК СССР от 9 декабря 1934 года о государственных морских пароходствах, Приказом Наркомата водного транспорта № 99 был утвержден Устав Балтийского государственного морского пароходства.

В 1939 году Наркомвод СССР был ликвидирован, и пароходство перешло в ведение Наркомата морского флота СССР. К 1941 году в составе пароходства насчитывалось 20 судов общей грузовместимостью более 84 тыс. тонн.

1940—1960-е годы

С началом Великой Отечественной войны, в июне — июле 1941 года, пароходству были приданы суда Эстонского (образовано в октябре 1940 года) и Латвийского пароходств. В годы войны БМП в тесном контакте с Краснознамённым Балтийским флотом занималось эвакуацией, медицинским обеспечением, снабжением военных гарнизонов, оборонявших блокированный Ленинград. Многие сотрудники пароходства ушли в народное ополчение, партизанские отряды, трудились на Дороге жизни и в портах Ладоги. В 1944 году были возобновлены рейсы БМП в пределах Финского залива, а затем и на всей Балтике. К концу войны в пароходстве насчитывалось 24 судна грузовместимостью 72 тыс. тонн.

В 1956-м и в 1958 году на базе подразделений Балтийского морского пароходства были образованы самостоятельные Эстонское и Латвийское государственные пароходства, которые позже, согласно постановлению Совета Министров СССР от 27 января 1964 года, ещё раз были объединены с БМП. В январе 1967 года они снова стали самостоятельными. В январе 1969 года на базе Клайпедского морского агентства БМП образовано Литовское морское пароходство.

Период расцвета БМП

В 1982 году БМП возглавил Виктор Иванович Харченко, занимавший этот пост двенадцать лет. В этот период Балтийское морское пароходство достигло пика своего развития. В 1990 году оно имело в своей структуре три порта (Ленинград, Выборг и Калининград), судоремонтную базу на Канонерском судоремонтном заводе, управление «Торгмортранс», экспедиционный отряд аварийно-спасательных судоподъёмных и подводно-технических работ (ЭО АСПТР), ремонтно-строительный трест, мореходную школу и прочие подразделения.

Флот БМП насчитывал более 170 крупнотоннажных грузовых и грузопассажирских судов общей грузоподъёмностью свыше 1,5 млн т, посещающих более 400 портов 70 стран, пассажирские суда, работающие на морских, океанских и круизных международных линиях. В БМП было 18 грузопассажирских линий, и суда ходили по расписанию даже в Австралию и Новую Зеландию. Общее количество работающих в организации доходило до 46 000 человек, в том числе 15 400 — моряки на судах, обслуживающих 18 регулярных морских линий.

В годы перестройки Министерство предложило БМП экономический эксперимент, в рамках которого пароходству предоставлялась бо́льшая самостоятельность в решении отдельных организационных и хозяйственных вопросов. Благодаря появившимся возможностям в БМП был значительно обновлён парк судов. Пароходство завоёвывало лидерство в Балтийском бассейне и даже стало диктовать фрахтовые цены.

В течение года в БМП запустили первую в стране фабрику по производству гидрокостюмов. Активно обеспечивали моряков жильём, не только покупая его у города, но и строя самостоятельно (в частности, за полтора года были сданы рекордные 750 квартир). Совместно с восемью крупнейшими ленинградскими предприятиями было учреждено акционерное общество «Энергомашжилстрой», куда 30 % капитала вложило БМП. В Италии был закуплен домостроительный комбинат мощностью до 100 000 кв. метров жилья в год. С участием иностранных фирм построен завод сантехнического оборудования на 3 тыс. комплектов в год. Совместно с другими советскими предприятиями и гамбургской фирмой «Трансглоб» пароходство построило первый на Северо-Западе завод по производству контейнеров для морских перевозок, которые ранее приходилось покупать за рубежом.

В подшефном пароходству совхозе «Агро-Балт» в Кингисеппском районе был создан мощный комплекс: плодоовощной, мясо-молочный, колбасный заводы. При помощи голландских комбайнов на полях совхоза выращивали урожаи до 300 ц картофеля с гектара, которые без потерь сохраняли в новом овощехранилище. Экипажи судов и береговые службы обеспечивались свежими и качественными продуктами, в то время как в стране вводилась карточная система.

13 января 1990 года пароходство было реорганизовано в арендное предприятие (с 12 ноября 1992 года — АООТ) «Балтийское морское пароходство». В новых условиях предприятие получило полную экономическую самостоятельность, 50 % зарабатываемой прибыли оставлялось в распоряжении пароходства. В тот период были подписаны контракты на строительство 18 новых судов на верфях Ленинграда, Польши, Германии, в 1991 году куплен пассажирский паром «Анна Каренина». Изменились условия работы моряков, выросла их реальная заработная плата: матрос стал получать $ 360 в месяц вместо 40. Практически полностью была удовлетворена очередь на получение квартир для плавсостава.

Чистая прибыль БМП от реализации транспортных услуг составила в 1991 году $ 571 млн, а отчисления пароходства формировали около 1/3 единого бюджета Ленинграда и Ленинградской области.

Постсоветский период и разорение

В феврале 1993 года начальник БМП В. И. Харченко был задержан по обвинению в крупных нарушениях при расходовании валютных средств пароходства, помещён в следственный изолятор на 4 месяца, однако затем выпущен под подписку о невыезде (впоследствии дело было закрыто за отсутствием состава преступления).

В середине 1990-х годов начался делёж БМП. Пассажирские суда и ещё несколько десятков лучших судов были арестованы за границей за долги по зарплате и выплате кредитов и впоследствии проданы с аукциона, а регулярное паромное сообщение между Петербургом и городами Европы прервалось.

30 июня 1996 года вышел Указ Президента Российской Федерации № 1004 «О государственной поддержке морского торгового флота России на Балтике», предписывавший правительству осуществить неотложные меры по стабилизации работы БМП, защите морского флота на Балтике и привлечению к ответственности лиц, виновных в нарушениях российского законодательства о приватизации.

Несмотря на это к концу 1990-х годов БМП существовало лишь формально и уже не располагало ни одним судном.

В XXI веке

5 ноября 2002 года, после встречи бывшего директора БМП Виктора Харченко с Президентом Российской Федерации Владимиром Путиным, судоходная компания была возрождена и вновь зарегистрирована как акционерное общество «Холдинговая компания „Балтийское морское пароходство“» (ООО «ХК БМП»). В программе развития компании предусмотрено строительство 116 судов различного назначения, 4 пассажирских паромов и крупных объектов инфраструктуры, к которым относятся терминал в порту Усть-Луги, судоремонтное предприятие с сухим доком, промышленно-деловая зона «Лесное» во Всеволожском районе Ленинградской области, мини-ТЭЦ и современное головное здание офиса судоходной компании, а также Балтийский межрегиональный медицинский центр высоких технологий и жилой комплекс. Общая стоимость проектов составляет порядка 8 миллиардов долларов США.

Начальники пароходства

• 1938—1939 — А. Е. Мельников
• 1939—1941 — Н. Я. Безруков
• 1941—1942 — Н. А. Хабалов
• 1943—1944 — М. П. Панфилов
• 1945—1946 — И. М. Коробцов
• 1946—1949 — А. М. Прорешный
• 1950—1961 — Н. П. Логинов
• 1961—1962 — Д. К. Зотов
• 1962—1964 — Л. П. Соколов
• 1964—1973 — А. Л. Васильев
• 1973—1978 — Б. А. Юницын
• 1978—1982 — Б. П. Трунов
• 1982—1993 — В. И. Харченко
• 1993 — А. П. Русин

Награды

• орден Ленина (1985)
• орден Октябрьской Революции (1971)
• Международная премия «Золотой Меркурий» (1980)

Источники

• [www.peterlife.ru/travel/saint-petersburg/index.php?history=228056&spb=228057&link=228247#.UY4zmKL3Nc0 Балтийское морское пароходство // Энциклопедия Санкт-Петербург онлайн. История города Санкт-Петербурга]
• [www.transport.ru/2_period/m_vest/7_8/balt.htm Романовский М. Балтийское морское пароходство: правда и домыслы // Отраслевой портал Transport.ru. — 1996.]
• Еронин В., Корконосенко Н., Корсунский Л., Мартынов С., Харченко В. [www.1.advertology.ru/index.php?name=Book&bid=3963368 Фарватер капитана Харченко]. — СПб.: Печатный Двор, 2000. — 210 с. — ISBN 5-7062-0088-2.

Литература

• Это было на Балтике. Очерки и воспоминания, в. 1—2. — М., 1960—63;
• Глинка М. С. Ветер Балтики, ч. 1. — Л., 1980;
• Соболев В. И. Ветер Балтики, ч. 2. — Л., 1985.

Ссылки

• [www.zerkalospb.ru/arhiv/2011/ofeers_03_11.pdf Харченко В. И. Балтийское морское пароходство — флагман возрождения торгового флота России // St. Petersburg offers. — 2011. — № 3 (4). — С. 28—31.]

Отрывок, характеризующий Балтийское морское пароходство

– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.