Банчонг Арибаг, Иосиф

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иосиф Банчонг Арибаг<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
епископ Накхонсавана
24 мая 1976 год — 5 ноября 1998 год
Церковь: Римско-Католическая церковь
Предшественник: епископ Мишель-Огюст-Мари Ланжер
Преемник: епископ Луи Чамниан Сантисукнирам
 
Рождение: 22 мая 1927(1927-05-22)
Смерть: 1 сентября 2012(2012-09-01) (85 лет)
Принятие священного сана: 22 декабря 1956 год
Епископская хиротония: 12 июля 1976 год

Иосиф Банчонг Арибаг (22.05.1927 г., Чантхабури, Таиланд — 1.09.2012 г., Накхонсаван, Таиланд) — католический прелат, епископ Накхонсавана с 24 мая 1976 года по 5 ноября 1998 год.



Биография

Иосиф Банчонг Арибаг родился 22 мая 1927 года в городе Чантхабури, Таиланд. 22 декабря 1956 года был рукоположён в священника. Был ректором Университета Святейшего Сердца (Sacred Heart University) и профессором Джорджтаунского университета.

24 мая 1976 года Римский папа Павел VI назначил Иосифа Банчонга Арибага епископом Накхонсавана. 12 июля 1976 года состоялось рукоположение Иосифа Банчонга Арибага в епископа, которое совершил кардинал Михаил Мичаи Китбунчу в сослужении с епископом Мишелем-Огюстом-Мари Ланжером и епископом Чиангмая Робертом Ратна Бамрунгтракулом.

5 ноября 1998 года Иосиф Банчонг Арибаг вышел в отставку.

Скончался 1 сентября 2012 года в Накхонсаване.

Напишите отзыв о статье "Банчонг Арибаг, Иосиф"

Ссылки

  • [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bbanc.html Информация]  (англ.)
Предшественник:
епископ Мишель-Огюст-Мари Ланжер
Епархия Накхонсавана
24 мая 19765 ноября 1998
Преемник:
епископ Луи Чамниан Сантисукнирам

Отрывок, характеризующий Банчонг Арибаг, Иосиф

– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.