Барнатан, Маркос Рикардо

Барнатáн, Маркос Рикардо
Marcos Ricardo Barnatán
Маркос Рикардо Барнатан с женой Росой Передой в Москве во время визита в Институт Сервантеса.
Род деятельности:	писатель
Дата рождения:	1946(1946)
Место рождения:	Буэнос-Айрес
Гражданство:	Аргентина Аргентина
Супруга:	Роса Переда
Дети:	Джимми Барнатан
Награды и премии:	Премия испанского поэтического конкурса Adonais Лауреат международной поэтической премии «Баркарола»

Маркос Рикардо Барнатáн (исп. Marcos Ricardo Barnatán, 1 ноября 1946 (77 лет)) – аргентинский писатель.

Биография

Родился в Буэнос-Айресе в сефардской семье с испано-сирийскими корнями. Учился на факультетах философии и словесности в своем родном городе, а затем в Мадриде, где живет с 1965 г., совершая частые поездки в Аргентину, Францию и Израиль. В Мадриде вошел в круг поэтов своего поколения (критики назвали их исп. novísimos — «новейшие» — новаторы испанской поэзии 1960-х гг.).

Творчество

Автор трех поэтических сборников: исп. «El oráculo invocado» (1984), исп. «El techo del templo» (1999) и исп. «Consulado general» (2000). Поэзия Барнатана переведена на многие языки.

В 1971 г. опубликовал свой первый роман исп. «El laberinto de Sion», за которым последовали исп. «Gor» (1973), исп. «Diano» (1982), исп. «Con la frente marchita» (1989). Сборник рассказов исп. «La República de Mónaco» издан в 2000 г.

Один из лучших специалистов в мире по жизни и творчеству Хорхе Луиса Борхеса, автор нескольких книг о нем, последняя — исп. «Borges, biografía total» (1996).

Исследовал иудаистскую мистику, которой посвятил несколько эссе, в том числе исп. La Kábala (1974). В своем творчестве сочетает глубокий интерес к еврейской культуре с традициями испанской и европейской литературы и космополитизмом.

Как литературный критик сотрудничает в главных испанских и латиноамериканских журналах. Известен как переводчик. В частности, в его переводах на испанском языке вышла антология поэзии битников (1977).

Получил вторую премию испанского поэтического конкурса Adonais (1967). Лауреат международной поэтической премии «Баркарола» за книгу стихов исп. «El libro de David Jerusalén» (1992).

Отец испанского актера и певца Джимми Барнатана.

В Москву приезжал в 2004 году по приглашению Института Сервантеса и читал лекцию «Борхес и Биой Касарес: история литературной дружбы».

Ссылки

• [rl-online.ru/articles/Rl03_05/358.html Интервью с Маркосом Рикардо Барнатаном во время его пребывания в Москве]
• [www.ucm.es/info/especulo/numero15/barnatan.html Интервью с Маркосом Рикардо Барнатаном (на испанском языке)]
• [lamonedadehierro.blogspot.com/ Блог писателя (давно не обновлялся).]

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Барнатан, Маркос Рикардо

– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.