Барнс, Альберт Кумс
| Альберт Кумс Барнс | |
| Albert Coombs Barnes | |
 Альберт Барнс (1940) | |
| Род деятельности: |
изобретатель, коллекционер |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Альберт Кумс Барнс (англ. Albert Coombs Barnes; 2 января 1872, Филадельфия, Пенсильвания — 24 июля 1951, Финиксвилл, Пенсильвания) — американский врач, изобретатель и коллекционер. В начале врачебной карьеры Барнс разработал рецептуру антисептика на основе серебра, Аргирола, который стал широко применяться для лечения гонореи и детской слепоты от гонореи. Он сумел сделать крупный капитал на производстве и продаже препарата. Собрал исключительно большую художественную коллекцию импрессионистов, постимпрессионистов и модернистов, которая стала основой созданной им образовательной художественной галереи Фонда Барнса. Отличался большой эксцентричностью в поведении и страстью к образованию малообеспеченного населения.
Содержание
Биография
Барнс родился 2 января 1872 года в Кенгсингтоне, рабочем районе Филадельфии, в малообеспеченной семье мясника. Он чувствовал себя отверженным филадельфийским обществом. В 1889 году закончил Центральную высшую школу в Филадельфии, где учился с будущим американским художником-реалистом Уильямом Глэкенсом (англ. William Glackens) и будущим импрессионистом Джоном Слоаном. В 1892 году окончил Медицинскую школу Пенсильванского университета. После этого два года работал в этом же университете преподавателем химии, а затем учился в Берлинском университете (1894—1895).
В 1900 году Барнс изучал фармакологию в Гейдельбергском университете, где сделал докторскую диссертацию. Здесь же вместе со студентом Германом Хиллем (нем. Hermann Hille) разработал антисептический препарат — смесь серебра и белка, названного Аргирол. В 1902 году они образовали фармацевтическую компанию «Barnes and Hille» по производству медикаментов, в том числе Аргирола, а в 1907 году Барнс выкупил у партнёра его долю. В 1908 году наладил производство в Филадельфии, Лондоне и Австралии (A.C. Barnes Company), которое оказалось исключительно прибыльным. В 1928 году выгодно продал компанию как раз незадолго до открытия антибиотиков, которые впоследствии успешно заменили антисептики. После этого он стал заниматься своей коллекцией.
Барнс погиб в 1951 году в результате автокатастрофы, когда его Кадиллак не остановился на стоп-сигнале и в него врезался грузовик.
Коллекция
С 1912 года под руководством своего друга со школьной скамьи Уильяма Глэкенса Барнс начал собирать свою коллекцию живописи. Первыми картинами стали «Почтальон» Ван Гога и «Женщина с сигаретой» Пикассо, которые были куплены Глэкенсом и Альфредом Морером в Париже. Впоследствии Барнс «пачками» скупал полотна импрессионистов. Так, однажды он скупил 60 полотен тогда малоизвестного Хаима Сутина всего за $50 за картину. Именно Барнс «открыл» Амедео Модильяни.
Со временем Барнс собрал крупнейшую в мире коллекцию картин Матисса, вторую по величине после Лувра коллекцию Сезанна, а также большие собрания полотен Пикассо, Брака, Ренуара, Тулуз-Лотрека, Джона Мэрина, Джорджии О’Киф и Бен Шана. В 1922 году основал образовательный Фонд Барнса, а в 1923—24 годах был построен первый корпус будущей галереи. Однако на протяжении длительного времени галерея была предлогом для избежания налогообложения, в то время как лишь мизерная часть коллекции была доступна публике при личном разрешении Барнса.[1]
В галерее проводятся уроки по искусству и эстетике, традициям в искусстве и др., поскольку основной целью фонда Барнса было «содействие образованию и развитию понимания искусства».[2] Барнс разработал собственную концепцию преподавания, в его галерее продумана каждая деталь, включая расположение картин на стенах и их сочетание по цвету, форме, линиям движений. Все предметы, находящиеся в комнате галереи, включая мебель и другие предметы интерьера, имеют определенное значение для преподавания. Именно с целью продолжать уроки по собственной методике Барнс в своем завещании отметил, что его коллекция никогда не может быть арендована, перемещена или продана. Тем не менее, уже в ближайшее время планируется перенос коллекции в новое, специально построенное здание недалеко от центра Филадельфии, что является прямым нарушением завещания Бранса и, по одной из версий, частью тщательно спланированного плана захвата контроля над бесценной коллекцией (см. фильм «The Art of the Steal»).[3]
Напишите отзыв о статье "Барнс, Альберт Кумс"
Примечания
Ссылки
- [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,827713,00.html Books: The Ogre of Merion]
- [www.barnesfoundation.org/h_bio.html Биография Барнса на сайте Фонда Барнса.] (недоступная ссылка с 05-09-2013 (3886 дней) — история, копия)
- [www.partner-inform.de/public_druck.php?ids=3559 Об Альберте Барнсе и его сокровищах.] (недоступная ссылка с 05-09-2013 (3886 дней))
Отрывок, характеризующий Барнс, Альберт Кумс
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.
Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.
Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
