Бартош, Франтишек

Франтишек Бартош
чеш. František Bartoš
Место рождения:	Злин Моравия Австрийская империя
Место смерти:	Злин
Научная сфера:	педагог, лингвист, этнограф, фольклорист, диалектолог
Учёное звание:	член-корреспондент СПбАН
Альма-матер:	Венский университет

Франтишек Бартош (чеш. František Bartoš; 16 марта 1837, Злин, Моравия (ныне Злинского края Чехии) — 11 июня 1906, Злин, Австро-Венгрия) — чешский педагог, лингвист, этнограф, фольклорист, диалектолог, организатор науки, видный деятель моравской культуры второй половины XIX-го века. Член Императорской Санкт-Петербургской академии наук.

Биография

Образование получил в гимназии в Оломоуце и на философском факультете Венского университета, где изучал чешскую и классическую филологию (латинский, греческий). В 1864 году работал школьным учителем в Стражницах, позже занимал преподавательские должности в Оломоуце, Тешине, первой чешской гимназии в Брно (1869). В 1888 году стал директором второй Чешской гимназии в Брно.

Научная деятельность

Франтишек Бартош — этнограф и фольклорист, лингвист в области исследований чешского языка (особенно в области синтаксиса) внëс значительный вклад в развитие и кодификацию чешского языка, моравской диалектологии. Его главной работой в этой области являются справочники «Rukověť správné češtiny» (1891) и «Skladba jazyka českého» (1895), которые неоднократно переиздавались.

Во время поездок в сельские местности Моравии занимался изучением и записывал моравский диалект. Его исследования впоследствии опубликованы в двух томах моравских диалектов (1886, 1895) и диалектологическом моравском словаре (1906).

Будучи моравским этномузыковедом, собирателем фольклора, народных песен, Бартош, в частности, организовал сбор, категоризации и редактирование сотен моравских народных песен, которые были опубликованы в четырех томах, наряду с около 4 000 народных песен других этнических традиций. Его этнографические монографии и работа в целом рассматриваются, как одни из главных в деле в сохранении культурного наследия Моравии. Тем не менее, Бартош, как и многие другие ранние европейские фольклористы, записывавшие народные песни и музыку, иногда менял тексты народных песен, тем самым снижая документальную ценность работы.

Занимаясь педагогикой, одновременно сотрудничал с Л. Яначеком, который помог ему со сбором и изданием моравских народных песен. Бартош, в свою очередь, способствовало знакомству Яначека с чешскими и моравскими народными песнями, которые оказали немалое влияние на его музыкальные композиции.

Ф. Барош — член-корреспондент Королевского чешского общества наук (1884), почетный президент славянской этнографической выставки в Праге в 1895 году, действительный член Чешской академии наук императора Франца Иосифа , Чешской академии наук, литературы и искусства (1890), член Моравского фонда (позже редактор журнала «Матица Моравская»).

За свою работу отмечен рядом зарубежных наград. 1903 году был избран членом-корреспондентом Санкт-Петербургской академии наук.

Избранная библиография

• Über die modale Bedeutung des böhmischen Instrumentals. Programm des k. k. katholischen gymnasiums in Teschen — (1868)
• Anthologie z národních písní československých… — (1874)
• Vlasť. Kytice z básní vlasteneckých. Uvil Josef Zapletal — (1875)
• Malá Slovesnosť, kterou za knihu učebnou a čítací pro vyšší třídy škol středních sestavil Jan Kosina a Fr. Bartoš — (1876)
• Skladba jazyka českého — (1895)
• Nové národní písně moravské s nápěvy do textu vřaděnými — (1882). [kramerius.mzk.cz/search/handle/uuid:5d6314dd-d571-11e0-8881-0050569d679d]
• Lid a národ — (I. — 1883, II. — 1885)
• Dialektologie moravská — (I. — 1886, II. — 1895)
• Národní písně moravské v nově nasbírané — (1889)
• Naše děti — (1888)
• Kytice z národních písní moravských, kterouž uvili František Bartoš a Lev Janáček — (1890). [kramerius.mzk.cz/search/handle/uuid:c9e34c97-5f4e-11e1-b2c9-0050569d679d ]
• Rukověť správné češtiny — (1891)
• Moravský lid — (1892)
• Moravská svatba — (1892)
• Volksleben der Slaven. Die österreichisch-ungarische Monarchie in Wort und Bild, sv. Mähren und Schlesien — (1897)
• Národní písně moravské v nově nasbírané. (Spolu s L. Janáčkem.) — (1899, 1901). [kramerius.mzk.cz/search/handle/uuid:6e966555-048f-11e1-8cf2-0050569d679d ]
• Domácí čítanka z lidu pro lid — (1900)
• Líšeň. (Spolu s Cyrilem Mašíčkem.) — (1902)
• Sto lidových písní českoslovanských s rozbory a výklady — (1903)
• Dialektický slovník moravský — (I. — 1905, II. — 1906)
• Deset rozprav lidopisných — (1906)
• Kytice z lidového básnictva — (1906)

Ссылки

• [www.ujc.cas.cz/lingviste/bartos-frantisek.html František Bartoš] (чешск.)

Отрывок, характеризующий Бартош, Франтишек

Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.