Баршев, Андрей Николаевич

Андрей Николаевич Баршев
В прямом эфире радиостанции «Маяк»
Род деятельности:	радиожурналист
Дети:	Ксения Ларина

Андре́й Никола́евич Ба́ршев (11 сентября 1935, Москва — 25 октября 2006, там же) — советский и российский журналист, радиоведущий.

Окончил переводческий факультет Московского государственного лингвистического университета, тогда носившего имя Мориса Тореза, по специальности переводчик-референт французского языка.

В 60-е — 70-е годы работал переводчиком в советских военных миссиях в Сирии и Алжире. Позже преподавал французский язык в Военно-дипломатической академии при Министерстве иностранных дел СССР.

С 1981 года работал на радио — сначала на Иновещании (отдел информационной программы на французском языке), а в 1990 стал ведущим только что основанной радиостанции «Ностальжи».

С 1 мая 2000 года (до закрытия «Ностальжи» тогда оставалось всего полгода) Баршев выходил в эфир на радиостанции «Маяк». В последние годы вёл такие передачи как «О чём поют французы?», «Музыкальный автомат» и др. Его голос можно было услышать и на канале РТР, где он читал анонсы к фильмам и программам.

Последний свой эфир Андрей Баршев провёл 24 сентября 2006 года.

Обладал басовитым приятным голосом с необычным бархатным тембром. Отличался непринуждённой манерой диалога в прямом эфире, где всегда находилось место шутке, экспромту и импровизации. Снискал любовь радиослушателей как переводчик и популяризатор французской песни XX века (делал и читал в эфире стихотворные переводы песен Ива Монтана, Эдит Пиаф, Патрисии Каас и др.), а также как очень демократичный в общении ведущий. Коллеги-журналисты называли Баршева «золотым голосом Маяка» и «поэтом радиоэфира».

Скончался 25 октября 2006 года в Москве от скоротечного онкологического заболевания.

Дети

Дочь Андрея Баршева Ксения Ларина — критик, журналистка, ведущая радиостанции «Эхо Москвы».

Ссылки

• [www.echo.msk.ru/news/340519.html Умер известный журналист, радиоведущий Андрей Николаевич Баршев]. «Эхо Москвы» (26 октября 2006). — Андрей Баршев — некролог и биографическая справка. Проверено 9 сентября 2011. [web.archive.org/web/20090620104641/www.echo.msk.ru/news/340519.html Архивировано из первоисточника 20 июня 2009].
• [www.glavradio.ru/barshev/ Страничка, посвящённая памяти Андрея Баршева на сайте GlavRadio.ru — фото и аудиопрограммы]

Отрывок, характеризующий Баршев, Андрей Николаевич

Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.