Басманов, Пётр Фёдорович

Пётр Фёдорович Басманов

Пётр Фёдорович Басма́нов (ум. 17 (27) мая 1606) — воевода, сын и внук известных опричников, его отец Ф. А. Басманов был фаворитом Ивана Грозного.

Отец Петра был предположительно казнен по приказу Ивана Грозного, после чего его мать — дворянка В. Басманова-Сицкая— вторично вышла замуж за боярина, князя В. Ю. Голицына. Князь воспитал обоих сыновей Басманова в своей семье, как родных детей. Стольник (с 1590 года), окольничий (с 1601 года), при Борисе Годунове сделал блестящую карьеру. В 1604 году за мужественную оборону Новгорода-Северского от войск Лжедмитрия I пожалован в бояре и богато награждён царем Борисом — вызван в Москву, для чего были посланы собственные сани царя, он был встречен знатнейшими боярами. Из рук царских он получил золотое блюдо с червонцами, множество серебряных сосудов, богатое поместье, сан думного боярина и деньгами 2 тысячи рублей (около 10 миллионов в современных деньгах). После смерти Годунова (апрель 1605 г.) он присягнул новому царю Фёдору Борисовичу Годунову и, опираясь на свои заслуги перед прежним царем и поддержку боярства, пытался добиться назначения главным воеводой над царским войском и положения единственного царского советника. Однако и влиятельный боярин из рода Годуновых — С. Н. Годунов добился назначения на это место своего зятя — князя А. А. Телятевского-Хрипуна, а Басманов был отдален от двора и назначен вторым воеводой царских войск, осаждавших занятые сторонником самозванца Лжедмитрия, донским атаманом Корелой, город Кромы. Между тем по понятиям местничества Басманов, отец которого при Иване Грозном занимал более высокий пост, чем дед Телятевского, видел в этом смертельную обиду своей чести. Обида подтолкнула Басманова к измене Годуновым. 7 мая 1605 года Басманов внезапно перешёл на сторону самозванца и был включён в состав его правительства. Своей изменой Басманов открыл Лжедмитрию путь на Москву. Немаловажную роль в измене сыграло близкое родство Басманова с инициаторами заговора под Кромами — князьями Голицыными. В дальнейшем Басманов был одним из ближайших сподвижников Лжедмитрия до последней минуты. В 1606 г. Басманов во время восстания москвичей с саблей в руках встал в дверях загородив вход к Лжедмитрию, но был убит М. Г. Татищевым. Следом был убит и Лжедмитрий. Обнажённые трупы Басманова и самозванца были выставлены на всеобщее обозрение на Лобном месте.

Покойного Дмитрия, мертвого и нагого, протащили мимо монастыря императрицы — его матери — до площади… и положили сказанного Дмитрия на стол длиной около аршина, так что голова свешивалась с одной стороны и ноги — с другой, а сказанного Петра Басманова положили под сказанный стол

— Жак Маржерет.

Только через несколько дней его сводный брат князь Голицын получил позволение похоронить тело у церкви Николы Мокрого. Потомства не оставил, на том закончив историю рода Басмановых.

В искусстве

Пётр Басманов является одним из действующих лиц трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов». В снятом по ней одноименном фильме (режиссёр Сергей Фёдорович Бондарчук) роль Басманова исполнил Анатолий Васильев.

Литература

• Басмановы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Басманов, Петр Федорович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.

Отрывок, характеризующий Басманов, Пётр Фёдорович

– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.