Башев, Иван
| Иван Башев болг. Иван Башев | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1962 — 1971 | |||
| Предшественник: | Карло Луканов | ||
| Преемник: | Пётр Младенов | ||
| Рождение: | 24 февраля 1916 София, Болгария | ||
| Смерть: | 13 декабря 1971 (55 лет) | ||
| Дети: | Миряна Башева | ||
| Партия: | БКП | ||
| Образование: | юрист, Софийский университет | ||
Иван Христов Башев (болг. Иван Христов Башев) — болгарский политик, член Болгарской коммунистической партии (БКП), министр иностранных дел Болгарии в правительствах Тодора Живкова и Станко Тодорова (1962—1971). Отец поэтессы Миряны Башевой.
Биография
Иван Башев родился 24 февраля 1916 года в Софии. Изучал право в Софийском университете, получил диплом в 1943 году. В этот период принимал участие в прокоммунистическом Болгарском народном студенческом союзе. В 1943 году был арестован и некоторое время провёл в лагере Еникьой[1]. Непосредственно после переворота девятого сентября 1944 года принят участие в руководството воссозданного футбольного клуба «Чавдар», одного из предшественников ЦСКА.
В 1946 году Башев стал членом БКП, а с 1948 по 1951 был членом Центрального комитета Союза народной молодёжи и секретарём Всемирной федерации демократической молодёжи в Париже. В 1951—1956 годах был секретарём Центрального комитета Димитровского коммунистического молодёжного союза[1].
С 1957 по 1961 год Иван Башев работал в Министерстве просвещения и культуры, где достиг поста первого заместителя министра. В 1961—1962 годах был заместителем министра иностранных дел. В 1962 году стал членом Центрального комитета БКП и министром иностранных дел, и оставался на этом посту до смерти.
Иван Башев умер 13 декабря 1971[1].
Напишите отзыв о статье "Башев, Иван"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Ташев, Ташо. Министрите на България 1879—1999. — София: АИ «Проф. Марин Дринов» / Изд. МО, 1999. — ISBN 978-954-430-603-8 / 978-954-509-191-9.
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Башев, Иван
– Это точно, – сказал казак.– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
