Береговая охрана Японии

Береговая охрана Японии (яп. 海上保安庁 Кайдзё: Хоан-тё:), в прошлом агентство морской безопасности — японская береговая охрана. Состоит из 12 000 человек и находится под управлением Министерства земли, инфраструктуры, транспорта и туризма.

История

Основана в 1948 году как агентство морской безопасности. В апреле 2000 года название изменено на береговую охрану Японии.

Основные задачи

Основными задачами являются защита японских территориальных вод и морских границ, надзор за соблюдением законов и правил судами в море и прибрежной полосе, предотвращения морским стихийных бедствий, координация спасательных работ на море, защита окружающей среды морей и океанов.

Руководство

Руководство осуществляется 11 региональными штабами морской безопасности, расположенными по всему японскому архипелагу. При управлении работает Академия сил береговой охраны. Все работники Управления являются членами сил береговой охраны. Их правовой статус равен статусу японской полиции.

Академия береговой охраны находится в городе Куре, расположенном в префектуре Хиросима. Обучение производится 4 года, выпускники получают степень бакалавра.

Оперативные регионы

Главный штаб находится в Токио. Береговая охрана выделила 11 регионов для облегчения своей деятельности. В каждом из регионов имеются свои местные штабы.

• 1-й региональный штаб береговой охраны Отару (включаются также южные Курильские острова)
• 2-й региональный штаб береговой охраны Сиогама
• 3-й региональный штаб береговой охраны Иокогама
• 4-й региональный штаб береговой охраны Нагоя
• 5-й региональный штаб береговой охраны Кобе
• 6-й региональный штаб береговой охраны Хиросима
• 7-й региональный штаб береговой охраны Китакюсю
• 8-й региональный штаб береговой охраны Майдзуру
• 9-й региональный штаб береговой охраны Ниигата
• 10-й региональный штаб береговой охраны Кагосима
• 11-й региональный штаб береговой охраны Наха

Отрывок, характеризующий Береговая охрана Японии

То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.