Березин, Иван Семёнович

Иван Семёнович Березин
Дата рождения:	26 сентября 1920(1920-09-26)
Место рождения:	деревня Небылицы, Вятская губерния, РСФСР
Дата смерти:	24 мая 1982(1982-05-24) (61 год)
Место смерти:	Москва, СССР
Страна:	СССР
Научная сфера:	математика
Место работы:	Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова
Учёная степень:	кандидат физико-математических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	МГУ (мехмат)
Научный руководитель:	И. Г. Петровский
Известен как:	математик
Награды и премии:

Иван Семёнович Бере́зин (26 сентября 1920, деревня Небылицы Вятской губернии — 24 мая 1982, Москва) — советский математик, профессор, заведующий Вычислительным центром Московского университета, заместитель декана факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ.

Биография

Родился в крестьянской семье.

В 1937 году, окончив школу в Кировской области, поступил на механико-математический факультет Московского университета. Учёба была прервана с началом войны; будучи не годным к военной службе по состоянию здоровья, И. С. Березин в 1941—1943 годах преподавал физику и математику в сельской школе Кировской области. С осени 1943 года возобновил обучение в МГУ и в 1944 году с отличием окончил его, а в 1947 году — аспирантуру НИИ математики МГУ, защитив диссертацию на соискание учёной степени кандидата физико-математических наук (тема диссертации: «К задаче Коши для дифференциальных уравнений гиперболического типа с начальными данными на линии параболичности», научный руководитель — И. Г. Петровский).

С 1945 по 1982 год работал в Московском университете: ассистент (1945—1949), старший преподаватель (1949—1950), доцент (1950—1952) кафедры математики физического факультета; доцент (1953—1964), профессор (с 1965) кафедры вычислительной математики механико-математического факультета, затем — факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ. Одновременно в 1955—1970 годах — заведующий вычислительным центром МГУ, в 1970—1980 годах — заместитель декана факультета ВМК МГУ по научной работе.

В 1947—1952 годах по совместительству работал старшим научным сотрудником, затем — начальником научно-исследовательского отдела на предприятии п/я 989 (впоследствии — ЦНИИМаш, Калининград Московской области).

Сын И. С. Березина, Борис Иванович Березин (1949—2014), был заместителем декана факультета ВМК МГУ по учебной работе с 1989 года до конца жизни.

Научная деятельность

Область научных интересов: дифференциальные уравнения с частными производными, численные методы.

Будучи руководителем вычислительного центра МГУ со дня его основания в течение 15 лет, способствовал формированию научных направлений и превращению ВЦ в одну из ведущих научно-исследовательских организаций СССР в области развития численных методов и применения ЭВМ.

Один из организаторов факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ. Фактически руководил повседневной жизнью факультета, поскольку декан, академик А. Н. Тихонов, занимался только стратегическими вопросами.

В течение многих лет читал основной курс «Методы вычислений» на факультетах механико-математическом и вычислительной математики и кибернетики; вёл семинарские занятия по курсу обыкновенных дифференциальных уравнений, руководил спецсеминарами по методам решения экстремальных задач, по методам оптимизации и их применению в структурном анализе.

Автор двухтомного учебника «Методы вычислений», созданного в соавторстве с Н. П. Жидковым и переведённого на ряд языков.

Присвоение учёных званий: доцент (1950), старший научный сотрудник по специальности «прочность тонкостенных конструкций» (1950), профессор (1964).

Избранные публикации

• О задаче Коши для линейного уравнения второго порядка с начальными данными на линии параболичности // Матем. сб.: нов. сер. — 1949. — Т. 24 (66), вып. 2. — С. 301-320.
• Березин И. С. Краткий обзор научно-исследовательской работы Вычислительного центра и кафедры вычислительной математики МГУ за 1954-1964 годы. — М., 1965. — 215 с. — 300 экз.
• Березин И. С., Жидков Н. П. Методы вычислений. — М.: Фиматгиз, 1959. — Т. 1. — 464 с. — 20 000 экз. || . — 2-е изд. — М.: Фиматгиз, 1962. — Т. 1. — 464 с. — 25 000 экз. || . — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Наука, 1966. — Т. 1. — 632 с. — 25 000 экз.
• Березин И. С., Жидков Н. П. Методы вычислений. — М.: Фиматгиз, 1959. — Т. 2. — 620 с. — 10 000 экз. || . — М.: Фиматгиз, 1960. — Т. 2. — 620 с. — 15 000 экз. || Методы вычислений. — 2-е изд., перераб. — М.: Фиматгиз, 1962. — Т. 2. — 639 с. — 25 000 экз.

Награды

• два ордена Трудового Красного Знамени (1971, 1980)
• орден «Знак Почёта» (1961).

Ссылки

• [www.cmc.msu.ru/persons/330 Березин Иван Семенович]. Факультет ВМК МГУ имени М. В. Ломоносова. Проверено 16 апреля 2012. [www.webcitation.org/67hOQ8BeA Архивировано из первоисточника 16 мая 2012].
• [old.cmc.msu.ru/faculty/history/dates.html Памятные даты : [к 85-летию со дня рождения И. С.Березина]]. Факультет ВМК МГУ. Проверено 16 апреля 2012. [www.webcitation.org/67hOQuuBQ Архивировано из первоисточника 16 мая 2012].
• Иван Семёнович Березин: Биография, воспоминания, документы. Автор-составитель Е. А. Григорьев. - М.: Изд-во МГУ, 2010. - 167 с. - ISBN 978-5-211-05910-8.

Отрывок, характеризующий Березин, Иван Семёнович

– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.