Бизнес-акселератор

Бизнес-акселератор (англ. business accelerator, startup accelerator или seed accelerator, букв. «ускоритель») — социальный институт поддержки стартапов. Понятие описывает как учреждения, так и организованные ими программы интенсивного развития компаний через менторство, обучение, финансовую и экспертную поддержку в обмен на долю в капитале компании.

История подхода

Модель бизнес-акселератора сформировалась на основе опыта, приобретённого предпринимателями и инвесторами во время бума доткомов. Рыночная практика того времени предполагала крупные инвестиции в единичные компании — и именно по этому принципу работали существовавшие в конце 1990-х годов стартап-инкубаторы для компаний из сферы информационных технологий. Кризис технологических компаний продемонстрировал несостоятельности этой модели, а финансовые потери инкубаторов принесли им саркастическое наименование «мусоросжигатели» (игра слов: англ. incubator и incinerator, букв. печь для отходов).

С восстановлением интереса венчурных капиталистов к интернет-рынку, сформировалась модель, учитывающая особенности роста стартапов из этой отрасли. Пионером среди акселераторов стал Y Combinator, открытый Полом Грэмом, Тревором Блэквеллом, Робертом Моррисом и Джессикой Ливингстон в Бостоне в 2005 году. Вместо длительной «инкубации» проектов Y Combinator предложил трёхмесячные групповые программы подготовки и небольшие посевные инвестиции. Второй набор Y Combinator прошел в Калифорнии. Вслед за ним, открылись другие известные акселераторы — Plug and Play и Techstars. Первый европейский акселератор — лондонский Seedcamp — начал работу в 2007 году, а к 2013 году их число достигло 50. Исследование индустрии поддержки стартапов в Европе, проведённое в 2014 году, продемонстрировало активность, соразмерную американской стартап-экосистеме. По разным оценкам, к 2014 году в мире работало от 300 до 400 акселераторов.

В числе первых модель Y Combinator применил в России акселератор AddVenture, открывшийся в технопарке подмосковного Троицка в 2008 году. Спустя два года набор в свои программы начали созданный выходцами из KupiVIP и его холдинговой компании Fastlane Ventures, принадлежащий управляющей компании фонда Bright Venture акселератор Bricolage, открытый основателем Price.ru Аркадием Морейнисом «Главстарт», «Техдрайв» и «Яндекс.Фабрика». По данным совместного исследования, проведённого изданием Firrma.ru и Российской венчурной компанией в 2013 году, Fastlane Ventures, как и открывшийся год спустя Farminers оставались в числе самых активных российских акселераторов. Помимо них в список вошли Фонд развития интернет-инициатив, GenerationS, Pulsar Ventures, API Moscow, Global TechInnovations, iDealMachine, MetaBeta и FutureLabs.

Особенности модели

Министерство торговли США обозначило бизнес-акселераторы как институты поддержки выпускников инкубаторов и программы инкубации для готовых к получению инвестиций компании. Основной фокус акселераторов — технологические, в частности, софтверные стартапы: стоимость запуска и развития этих компаний значительно снизилась во второй половине 2010-х годов. Роль акселераторов в «экосистеме» венчурного финансирования — отбор перспективных стартапов для фондов и подготовка команд к привлечению инвестиционных раундов.

В отсутствие общепринятого определения, характерные особенности бизнес-акселераторов позволяют провести границу между ними и традиционными инкубаторами. Обобщая тезисы из диссертации Джеда Кристенсена на соискание степени магистра делового администрирования «Копируя Y Combinator» 2009 года, опубликованного в 2011 году исследования The Startup Factories авторства Пола Миллера и Кирстен Баунд и публикации Сьюзен Коэн в журнале Innovations: Technology, Governance, Globalization Массачусетского технолологического института за декабрь 2013 года можно отметить ключевые особенности модели.

• Состав акселераторов формируется на конкурсной основе. Команды проходят тщательный отбор, собеседования и интервью. Число заявок в известные акселераторы (такие как Y Combinator) достигает тысяч, но в один набор проходит только несколько десятков команд.
• Прошедшие отбор команды проходят подготовку одновременно в составе потока (также именуемого составом, набором или когортой). Постоянное общение способствует обмену опытом и взаимной поддержке.
• Большинство акселераторов предоставляет резидентам посевное финансирование и получает доход за счёт роста стоимости доли в капитале проинвестированных стартапов.
• Программы акслерации ограничены несколькими месяцами, на протяжении которых команды проходят обучение в близких предпринимательству областях, общаются с известными предпринимателями, инвесторами и нишевыми специалистами, работают с менторами. Большую роль в процессе обучения играет развитие бизнес-модели. По завершению акселерации команды представляют свои проекты инвесторам и имеют возможность привлечь следующий раунд финансирования.

Ценность акселерации

Исследование Джеда Кристенсена отметило, что при выборе программ акселерации, основатели стартапов ориентируются на долгосрочные интересы и пользу, которую может принести участие. В их приоритете выстраивание связей с будущими инвесторами и репутация программы, которая способствует дополнительному вниманию журналистов и пользователей.

Начальное финансирование

Несмотря на то, что объём предоставляемого акселератором посевного (предпосевного) финансирования редко становится определяющим фактором, оно имеет значение, поскольку позволяет команде сосредоточиться на проекте. Оно также покрывает базовые расходы стартапа на переезд команды в город проведения программы и привлечение сторонних специалистов для развития продукта.

Репутация

Известные акселераторы, выпустившие стартапы с многомиллионной оценкой (например, Reddit, Airbnb, Dropbox, Stripe в случае с Y Combinator), привлекают особый интерес журналистов и инвесторов. Участие в подобной программе помогает резидентам строить собственную репутацию, облегчает общение со СМИ и привлечение ранних последователей.

Обратная связь

Участие в акселераторе позволяет стартапу получить экспертную оценку от опытных предпринимателей и инвесторов (будь то основатели акселератора, ведущие лекций и семинаров и иные гости), приглашенных специалистов и других команд.

Обучение и менторство

В рамках подготовки резиденты получают знания из области юриспруденции, финансов, маркетинга и организации продаж, обучаются ведению переговоров, получают помощь в технической разработке. Акселераторы обучают резидентов лучшим рыночным практикам развития бизнеса (например, бережливому развитию, помогающим избежать ошибок в развитии компании.

Выход на инвесторов

Акселераторы выполняют отбор перспективных проектов и талантливых предпринимателей, и тем привлекают инвесторов. На встречах и мероприятиях и во время «Демонстрационного дня», завершающего программу акселерации, резиденты представляют проекты и могут привлечь внимание инвестиционных фондов или получить рекомендации и ценные контакты среди венчурных капиталистов.

Критика модели

Среди оценок программ акселерации существуют и негативные. Критики утверждают, что привлекательность развития собственных стартапов для технической интеллигенции создаёт дефицит на рынке труда для технологических компаний. Отмечается, что фокусируясь на обучении основателей, акселераторы выпускают немного жизнеспособных, инвестиционно привлекательных проектов. В росте числа выпускников акселераторов некоторые критики видят потенциал для экономического пузыря переоценённых компаний, который может привести к потере доверия к отрасли и падению оценки технологических стартапов как таковых.

Отрывок, характеризующий Бизнес-акселератор

– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.