Битва под Ашераденом
| Битва под Ашераденом | |||
| Основной конфликт: Ливонский крестовый поход | |||
 Ливония в 1260 году, указано местоположение Ашерадена | |||
| Дата |
5 марта 1279 года | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
победа литовцев | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва под Ашераденом — сражение, которое произошло в 1279 году между войсками крестоносцев Ливонского ордена с одной стороны, и войсками Великого княжества Литовского под командованием князя Тройдена с другой. Орден потерпел серьезное поражение: погиб гроссмейстер ордена Эрнст фон Раценбург, предводитель рыцарей из датской Эстонии ревельский наместник Эйларт фон Оберг и ещё 71 рыцарь. Это было второе по масштабу поражение ордена в XIII столетии. После этой битвы вождь земгалов Намейсис признал Тройдена своим сюзереном.
Предыстория
В 1273 году крестоносцы построили Динабургский замок на землях, которые номинально принадлежали Тройдену. Замок имел важное стратегическое значение: он использовался для походов на центральную Литву в надежде, что ослабленный Тройден перестанет оказывать поддержку земгалам, боровшимся против Ордена. Около 1277 года Тройден осадил замок. Штурм длился непрерывно в течение месяца. Литовцы построили четыре огромные подвижные башни для штурма. Усилия нападавших, в числе которых были и русские, успехом не увенчались: им пришлось уничтожить осадные орудия и отступить за Даугаву. Осада была снята том числе и из-за того, что в этот момент началось вторжение галицко-татарских войск во главе с Мошмином в пределы Литвы. Считается, что в ответ на это Орден предпринял поход 1278 году в Литву и в январе 1279 года осадил Кернаву. Часть исследователей придерживается мнения, что поход Тройдена имел место в 1274 году, но из-за вторжения галицко-татарских войск он вынужден был подписать мир, который Орден нарушил в 1278 году[1].
Осада Кернавы
В конце 1278 года Орден собрал войско для похода вглубь Литвы. В войско входили отряды из земель самого Ордена, из Рижского архиепископства, из датской Эстонии, а также дружины куршей и земгалов. Поход возглавил лично магистр Эрнст фон Ратцебург. Незадолго до этого Трайден послал брата Сирпутия (своего наместника в Городле) с войском на помощь ятвягам, которые воевали с Мазовией и Восточной Польше, так что сначала литовцы не могли оказать войскам Ордена серьезного сопротивления. В январе 1279 года крестоносцы взяли в осаду Кернаву. Хроники Ордена говорят о ней как о «городе в земле Трайдена» или «городе Трайдена», поэтому некоторые исследователи считают, что Кернава была тогда столицей Великого княжества Литовского или что Тройден владел этим городом до того, как стал великим князем. Но вряд ли эти идеи правильны, так как они основаны на одиночном и очень туманном сообщении. Осада Кернавы была неспешной, в феврале рыцари разграбили её околицы и вернулись в Ливонию. Тройден собрал войско и, отправившись в погоню, догнал крестоносцев при Ашерадене 5 марта 1279 года. Перед этим магистр отпустил дружины куршей и земгалов по домам со своей частью добычи.
Битва
Великий князь литовский Тройден решил разделить ливонско-датское войско на две части и разгромить их по одиночке. Сначала ни одна из сторон не преобладала, но в какой-то момент часть литовского войска сделала вид, что бежит. Часть орденского войска, а именно датчане, начали преследовать «беглецов», но не смогли их догнать и решили вернуться к своему войску. Когда датчане вернулись к месту битвы, остальное войско уже было разбито. Сами же датчане попали в ловушку и большая часть их войск была уничтожена. Литовцы одержали решительную победу. В этой битве погиб ливонский магистр и 71 членов ордена, не считая остальных рыцарей и простых воинов.
Последствия
Крестоносцы потеряли все свои достижения за последние несколько лет. Земгалы подняли очередное восстание и обратились за поддержкой к Тройдену. Однако в 1282 году Тройден был убит двумя наёмниками: Стумандом и Гирдзелой, которые после этого бежали во владения Тевтонского ордена. В Великом княжестве Литовском началась борьба за власть, и литовцы не смогли полностью воспользоваться плодами этой победы. Ливонский орден же вынес определенный урок и решил выбирать общего великого магистра с Тевтонским орденом для того, чтобы в будущем наносить одновременные удары с запада и с севера.
Напишите отзыв о статье "Битва под Ашераденом"
Примечания
- ↑ Dudonis Artūras. Traidenis. Monarcho valdžios atkūrimas Lietovoje 1268–1282. — Vilnius: Lietuvos istorijos institutas, 2009. — P. 133–136. — ISBN 978-9955-847-12-0.
См. также
Отрывок, характеризующий Битва под Ашераденом
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
