Блейкни, Аллан

Аллан Эмрис Блейкни Allan Emrys Blakeney
Премьер-министр провинции Саскачеван
30 июня 1971 — 8 мая 1982
Предшественник:	Росс Тэтчер
Преемник:	Грант Девайн
Глава Новой демократической партии Саскачевана
4 июля 1970 — 7 ноября 1987
Предшественник:	Вудро Ллойд
Преемник:	Рой Романов
Рождение:	7 сентября 1925(1925-09-07) Бриджуотер, Новая Шотландия
Смерть:	16 апреля 2011(2011-04-16) (85 лет) Саскатун, Саскачеван
Партия:	Новая демократическая партия Саскачевана
Образование:	Оксфордский университет
Награды:	Стипендия Родса

Почтенный А́ллан Э́мрис Бле́йкни (англ. Allan Emrys Blakeney, 7 сентября 1925, Бриджуотер — 16 апреля 2011, Саскатун) — премьер-министр канадской провинции Саскачеван с 30 июня 1971 по 8 мая 1982 и глава Новой демократической партии Саскачевана (НДП) с 4 июля 1970 по 7 ноября 1987. Королевский адвокат, магистр гуманитарных наук, доктор гражданского права.

Родился в Бриджуотере (Новая Шотландия), получил научную степень по праву в юридической школе Далхаузи и был стипендиатом Родса в Оксфордском университете, где играл за хоккейный клуб Оксфордского университета.

Вернувшись в Канаду, он стал высшим служащим в Саскачеване, а в 1960 пришёл в политику и стал заместителем министра в правительствах Томми Дугласа и Вудро Стэнли Ллойда. Будучи министром здравоохранения, он играл ключевую роль при введении страхования здоровья престарелых.

Скончался 16 апреля 2011 года от рака печени в своём доме в Саскатуне.

Отрывок, характеризующий Блейкни, Аллан

О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.