Борисов, Борис Алексеевич

Борис Алексеевич Борисов
первый секретарь Севастопольского горкома ВКП(б)
начало 1940 — июль 1942
Рождение:	1 февраля 1903(1903-02-01) Ярославская губерния
Смерть:	8 марта 1981(1981-03-08) (78 лет) Москва
Партия:	КПСС
Учёная степень:	кандидат исторических наук
Военная служба
Принадлежность:	СССР СССР
Род войск:	ВМФ
Звание:	капитан 2-го ранга
Награды:

Борис Алексеевич Борисов (1903—1981) — в период обороны Севастополя 1941—1942 годов первый секретарь Севастопольского горкома ВКП(б), председатель городского комитета обороны.

Биография

Родился 1 февраля 1903 года в Ярославской губернии. По окончании начальной школы поступил в городское училище, где учился с 1914 по 1918 год. Закончив обучение работал в конторе фабрики Сакиных. Вступил в комсомол.

Из-за болезни переехал в Тамбовскую губернию, работал конторщиком на заводе «Красный боевик». По мобилизации был призван в коммунистический отряд, участвовал в ликвидации «кулацко-эсеровских банд». В составе продотряда прошёл Кирсановский уезд Тамбовской губернии, сопровождая обозы с отобранным у местных жителей зерном, охранял склады с сельскохозяйственной продукцией, подавлял бунты, был ранен. Когда отряд был разгромлен, попал в плен, но был освобождён бойцами Красной армии. По состоянию здоровья уволен с военной службы и вернулся на фабрику конторщиком.

После окончания Гражданской войны два года возглавлял в Ярославле спортивное общество «Спартак». С 1924 года в части особого назначения, охранял военные объекты, участвовал в патрулировании по городу, вступил в РКП(б), исполнял обязанности уволенного секретаря комсомольской организации фабрики «Красные ткачи» № 1 и № 2.

С осени 1925 года в ВМФ (Балтийский флот). Окончил Кронштадтскую артиллерийскую школу, служил на корабле «Октябрьская революция». По окончанию обучения получил воинское звание старшина, направлен на Черноморский флот в отдельный дивизион подводных лодок в Севастополь.

В Севастополе, кроме службы на флоте, много занимался спортом, неоднократно на первенствах по легкой атлетике занимал первые, вторые и третьи места, участвовал во всеармейских и всесоюзных соревнованиях. Решением командования выполнял обязанности политгруповода, был избран членом бюро парторганизации, а затем секретарём партийной организации базы.

После увольнения из флота в звании капитана 2-го ранга направлен в распоряжение Крымского обкома партии, где работал агитпроморганизатором на железнодорожном узле, с 1930 года секретарём партийной организации Союза потребительских обществ Крыма, был членом горкома партии Симферополя, возглавлял агитационно-массовый отдел, с 1933 года — секретарь парткома Камишбурунбуду. В марте 1936 года вернулся на работу в Симферопольский горком партии в качестве секретаря, занимался промышленностью, транспортом, организационно-партийной деятельностью. С 1938 года — второй секретарь Карасубазарского райкома партии, позже заведующий военным отделом областного комитета партии. По ходатайству городского и флотского актива в начале 1940 года занял должность первого секретаря Севастопольского городского комитета партии.

На протяжении 250-дневной обороны Севастополя (12 сентября 1941 — 9 июля 1942) находился в городе и руководил им. С 26 октября возглавлял городской комитет обороны. Организовывал спецкомбинат, работу Севморзавода по ремонту повреждённых кораблей, строительство оборонительных сооружений, госпиталей, производство боеприпасов и оружия, создание местной противовоздушной обороны и многое другое. Покинул город на одной из последних подводных лодок.

3 июля прибыл в Новороссийск и был направлен в распоряжение ЦК ВКП(б). Исполнял обязанности второго секретаря горкома Иваново. До отвоевания Крыма и Севастополя в аппарате ЦК занимался подбором кадров для Крыма и некоторых областей Украины. С января 1944 года работал в Полтаве, Харькове, Днепропетровске, Кировограде, Запорожье, Павлограде и других городах Украины. Затем работал во Владивостоке, Владимире и других городах Советского Союза.

После войны написал ряд книг, в основном посвящённых обороне Севастополя: «Записки секретаря горкома», «Подвиг Севастополя», «Севастопольская быль», «Севастопольцы не сдаются», «Дети Севастопаля», «Я всё вынесу», «Школа жизни», «За родной Севастополь». В 70 лет защитил кандидатскую диссертацию и получил учёную степень кандидата исторических наук.

В 1956 году по состоянию здоровья ушёл на пенсию. Умер 8 марта 1981 года в Москве, где провёл последние годы жизни. Похоронен согласно завещанию в Севастополе — на кладбище Коммунаров.

Кавалер орденов Ленина и Красного Знамени, медалей «За оборону Севастополя», «За победу над Германией» и др. С 25 октября 1967 года почётный гражданин Севастополя.

Литература

• Чикин А. М. Севастополь. Историко-литературный справочник. — Севастополь: Вебер, 2008. — С. 69—70. ISBN 978-966-335-102-5
• Колчанова Е. [slava.sebastopol.ua/media/?cnt=staty_show&yr=2003&mnt=3&day=1&id=2219 Борис Борисов — почетный севастополец]. Слава Севастополя
• Смолянников А. [rusedin.ru/2011/09/23/slovo-o-rukovoditelyax-osazhdennogo-sevastopolya/ Слово о руководителях осажденного Севастополя]. Русское Единство

Отрывок, характеризующий Борисов, Борис Алексеевич

Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.